Каждый правоприменитель в процессе профессиональной деятельности занимается толкованием норм закона и права, используя общепринятые способы толкования, вырабатывая индивидуальные методы и приемы. Прецедент толкования как результат официального разъяснения правовой нормы компетентными субъектами имеет значение интерпретационного акта аутентического либо делегированного характера. Важно учитывать, что полномочие на делегированное толкование должно быть закреплено в законодательном акте. Если право аутентического толкования норм закона Государственной Думы РФ производно от ее правотворческой функции, то круг субъектов делегированного толкования определяется законодателем. Например, ч. 3 ст. 125 Конституции РФ и ч. 4 ст. ст. 3, 106 Федерального Конституционного Закона № 1-ФКЗ «О Конституционном Суде РФ» от 21.07.1994 г. Конституционному Суду РФ предоставлено полномочие официального толкования норм Конституции РФ.
Делегированное толкование следует подразделять на судебное и исполнительное. Количество актов официального толкования, осуществляемое субъектами исполнительной власти, за последнее время существенно возросло. Бюрократизация человеческой деятельности – неизбежное следствие развития современного государства. Сформированные исполнительными органами прецеденты толкования влияют на жизнедеятельность каждого человека. Например, Федерального Закона № 202-ФЗ «О бюджете Фонда социального страхования Российской Федерации на 2005 год» от 29.12.2004 г., устанавливающий порядок расчета пособий по временной нетрудоспособности, предоставляет Фонду социального страхования РФ полномочия на формулирование рекомендаций по заполнению оборотной стороны листка нетрудоспособности («больничного листа»). Неправильное заполнение графы может привести к отказу в выплате денежного пособия.
Большое количество прецедентов толкования создается органами исполнительной власти в коррупциогенной сфере. Например, Закон № 196/2005-03 Московской области «О закупках и поставках продукции для государственных нужд Московской области» от 22.07.2005 г. предоставляет координатору закупок и поставок продукции для областных нужд полномочия давать официальные разъяснения о порядке применения законодательства Московской области о закупках и поставках продукции для областных нужд. Исполнительный орган, заинтересованный в получении патронируемой им организацией подряда, сам формулирует критерии и требования, «подгоняя» их под конкретное лицо.
Только в сфере регламентации правоотношений работника и работодателя неопределенное количество прецедентов толкования создается Пенсионным фондом РФ, Фондом социального страхования РФ, Фондом обязательного медицинского страхования РФ, Федеральной службой по труду и занятости РФ, Государственной инспекцией труда РФ, Федеральной миграционной службой РФ, Федеральной налоговой службой РФ, Министерством финансов РФ и другими ведомствами. Формой интерпретационного акта подчас выступают письма, приказы, инструкции, разъяснения и другие источники, получить тексты которых работодателю крайне затруднительно. Значительное количество спорных вопросов в разных субъектах федерации решаются неодинаково, даже судебное толкование не в состоянии исправить некоторые системные ошибки исполнительной власти.
Судебное толкование формируется преимущественно интерпретационными актами Конституционного Суда РФ, Верховного Суда РФ, Высшего Арбитражного Суда РФ. Прецедентами толкования принято называть те акты, которые не связаны с конкретной правоприменительной функцией суда. Акты применения казуального характера в России не приобретают прецедентного значения, в них судебная инстанция становится субъектом процессуального правоотношения, интерпретационный акт составляет часть правоприменительного акта. К ним можно отнести «определения судебных коллегий, Постановления Президиумов и Пленумов судов, которыми в порядке судебного надзора проверяется законность и обоснованность актов нижестоящих судов»[567].
Не завершена дискуссия о статусе интерпретационных актов Конституционного Суда РФ и возможности придания им характера источника права. Например, В.А. Сивицкий и Е.Ю. Терюкова рассматривают их в качестве таковых, относя не к судебном прецедентам и не к правоприменительным актам, а к классу нормативно-правовых актов. По их мнению, если акты КС РФ являются источниками конституционного права, то они становятся источниками и других отраслей права. В связи с отсутствием нормативного понятия толкования в законодательстве РФ, «Конституционный Суд РФ имеет простор при реализации полномочия по толкованию Конституции РФ… При рассмотрении дел о толковании Конституции РФ Конституционный Суд РФ может предпринять действия по обеспечению надлежащей реализации положений Конституции РФ, включая нормативную конкретизацию… Нормы Конституции РФ, при толковании которых Конституционный Суд РФ фактически ввел новые правила, не предполагают их конкретизации законодателем… Очевидно, что решения Конституционного Суда РФ о толковании Конституции РФ могут иметь нормативную природу. Характеристика их в качестве «квазинорм» создает предпосылку для признания их статуса в качестве норм права»[568].
Такую точку зрения принято критиковать ссылками на теорию разделения властей, согласно классическому варианту которой суд не может иметь правотворческих полномочий, его интерпретационные акты не создают правовых норм, а юридические последствия наступают только в случае акта применения в совокупности с интерпретированным нормативно-правовым актом[569]. В.С. Нерсесянц считает, что признание за Конституционным Судом РФ правотворческих полномочий «противоречит теории различения и соотношения права и закона»[570]. Однако, в современных государствах разделение судебной и исполнительной властей начинает носить все более условный характер. Предположение о том, что только законодательный орган вправе реализовать идею народного суверенитета, не соответствует правовой реальности XXI в. Например, высшие суды в английской доктрине толкования закона создают судебный прецедент, имеющий нормативный характер для неопределенного круга лиц. Но ни в формировании судебного корпуса, ни в создании английского судебного прецедента население государства не принимает никакого участия. Это обстоятельство не препятствует признанию и одобрению прецедента в качестве источника права.
Полномочия Конституционного Суда РФ вызывают научнопрактические дискуссии, в том числе, в связи с опасениями авторитарной перспективы развития государственности. Существуют крайние мнения о степени влияния КС РФ на правопорядок. Ю.Л. Шульженко считает Конституционный Суд РФ единственным органом, полномочным толковать Конституцию РФ и вносить предложение о необходимости наделения его правом интерпретации не только Конституции РФ, но и иных нормативно-правовых актов, а также правом без запроса давать толкование Конституции РФ[571]. Т.Я. Хабриева поддерживает подход, в котором «Конституционному Суду РФ ставят преграду в инициативном порядке влиять на правоприменение путем… разъяснений… Трудно представить ситуацию, когда Конституционный Суд РФ по собственной инициативе начинает толковать акты правительства, министерств…»[572].
B. В. Тарасова полагает, что признание актов КС РФ «источником права повлечет за собой нарушение принципа разделения властей и может негативно сказаться на состоянии законности: 1) это орган конституционного правосудия, который создан для обеспечения системы «сдержек и противовесов» при реализации принципа разделения властей… Конституционный Суд РФ ограничен в своих возможностях в отсутствии полномочий по своей инициативе возбуждать дела по проверке конституционности нормативного акта; 2) признавая правовую норму не соответствующей Конституции РФ, Конституционный Суд РФ не прекращает действие правового акта или его отдельного положения, а дает такое толкование, которое не позволяет применять данный акт, тем самым выполняет присущую ему контрольную функцию; 3) для отказа в применении не соответствующего Конституции РФ закона не требуется в обязательном порядке Постановления Конституционного Суда РФ»[573].
