Благодаря английской доктрине судебного толкования закона гражданское общество в некоторых государствах может считать себя более защищенным от группы политиков, реализующих в статутах свои частные интересы. Развитие идей взаимосвязи права и справедливости, культивирование философской отстраненности судейского права от исполнительной власти оказывают влияние на особенности толкования закона. Естественно-правовым подходом судейского усмотрения компенсируется эксклюзивный позитивизм современного технократического законодательствования. Инструменты, содержащиеся в доктрине толкования закона, позволяют обществу посредством судебной системы реализовывать идеи правопорядка и блага для максимального количества людей.

Наиболее общим и распространенным в теории толкования стало понятие канона (canon) толкования, часто встречающееся при описании методов и способов интерпретации закона. К «канонам толкования статутов» (canons of statutory construction/ interpretation)[290] в узком значении принято относить правила толкования (rules of interpretation), презумпции (presumptions) и правила языка (rules of language). Перечень и описание трех классических правил толкования (буквальное правило, золотое правило, правило вреда) воспринимаются исследователями и практиками вполне единообразно, равно как и категория презумпции толкования.

Количество применяемых презумпций, их наименования и содержание не совпадают, но большинство из них имеют черты общих закономерностей: презумпция против изменения общего права, презумпция против возложения ответственности при отсутствии вины, презумпция против лишения лица уже существующего у него права и др.

Правила языка черпают истоки из римского права, они сформулированы на латинском языке, по-разному именуются (лингвистические максимы, максимы языка и т. д.), но их строгие формулировки сохраняются во всех источниках: ejusdem generis (of the same kinds, class, or nature), expressio unius est exclusio alterius (the express mention of one thing excludes all others), noscitur a sociis (a word is known by the company it keeps) и т. д.

В отличие от узкого значения, в широком смысле канонами толкования именуют все средства и методы, применяемые для интерпретации статутов. Законы об интерпретации (interpretation acts) закономерно являются частью доктрины толкования, равно как и прецеденты, содержащие обязательные правила интерпретации статутов применительно к аналогичным правоотношениям. Выделение вспомогательных средств как самостоятельного элемента доктрины толкования обусловлено их прикладным значением и единым мнением большинства исследователей. Подходы к толкованию (interpretative approach) как формы судейского усмотрения эволюционируют от утилитаристского буквального подхода, совпадающего с буквальным правилом толкования, до бихевиористского интерпретативного подхода, доминирующего в XXI в. Следует обратить внимание на то, что подходы к толкованию в конце XX в. практически включили в себя и заместили все классические каноны толкования. Сложность восприятия современных английских подходов к толкованию статутов обусловлена особенностями российского судопроизводства, характеризующегося опосредованной зависимостью судей от исполнительной власти при беспрекословном соблюдении ими детализированных указаний вышестоящих судов.

В практике английского судопроизводства процесс толкования законов регламентирован совокупностью специальных правил, презумпций, лингвистических максим, законов, прецедентов, вспомогательных средств, имеющих большое значение для судей. При этом не существует единого нормативного акта или прецедента, содержащего все каноны судебного толкования, но применяемая доктрина вполне единообразна. Помимо методологии нахождения смысла и содержания правовой нормы, значение доктрины толкования заключается в установлении пределов судейского усмотрения, в рамках которых судьи могут делать все то, что они сочтут нужным в предложенных обстоятельствах. Свобода судейского усмотрения корреспондирует с ответственностью судьи и его представлениями об исторической значимости своих действий. Если решение судьи становится прецедентом, оно приобретает иное качество и распространяется не только на конкретный рассмотренный случай, но на неопределенное множество аналогичных правовых ситуаций.

Общеизвестные правила толкования были выработаны на протяжении многовековой судебной практики и уже не применяются в классическом виде, поскольку на их основе сформировались более современные судебные подходы. Тем не менее, научная и учебная литература описывает эти правила, относя их к канонам толкования статутов.

Правило буквального толкования (literal rule) окончательно сформировалось в начале XIX в.[291] Следуя этому правилу суды должны придавать словам их очевидный, буквальный смысл даже в том случае, если результат будет выглядеть не очень разумно. Эта идея была явно выражена Лордом Эшером: «Если слова акта ясны, то вы должны следовать им, даже если это приведет к явному абсурду. Суд не вправе задаваться вопросом о возможной абсурдности законодательного положения» [292]. Несмотря на обширную критику этого правила, оно являлось самым распространенным на протяжении более века[293], основанный на этом правиле буквальный подход практикуется и поныне, благодаря чему было преодолено большое количество юридических коллизий[294]. Тем не менее, многие исследователи критикуют это правило и основанный на нем судейский подход, например, Майкл Зандер считает его излишне механистическим, оторванным от реалий общеупотребительного языка. По его мнению, заявление о том, что слова имеют чистое, буквальное значение, является ложной предпосылкой, даже квалифицированные общепризнанные словари обычно придают каждому слову несколько значений. Буквальный подход неприменим к большинству слов, образующих в зависимости от контекста совершенно разные понятия. «Теория чистого значения» (the plain-meaning theory) может быть применена за пределами суда, но в судебном споре каждая из сторон вправе настаивать на том, что именно ее толкование демонстрирует очевидный смысл интерпретируемого слова и, соответственно, юридического правила[295].

Придание словам их очевидного и буквального смысла происходит на стадии составления законопроекта. Для того, чтобы в дальнейшем судья без искажений понял изначальное намерение законодателя, при составлении текстов законов парламент должен употреблять слова в их общепринятом смысле, а если слову придается какое-то специальное (иное по сравнению с общеупотребительным) значение, то об этом должно быть прямо указано в законе. Правило буквального толкования рассматривается как основное правило из тех, что применяются при толковании законов английскими судьями. При этом цель любого суда состоит в том, чтобы по возможности без искажений понять изначальное намерение законодателя[296], которым он руководствовался при составлении текста закона. В то же время, не всегда верный способ толкования статута состоит в строгом соблюдении законодательного языка. Суд призван решать, каково было истинное значение статута, и в дальнейшем толковать его с целью сохранения очевидных законодательных намерений[297]. Для уточнения буквального смысла слова или термина, используемого в тексте законодательного акта, судьям надлежит обращаться к толковым словарям, а также к тем разделам законов, в которых специально определяются соответствующие термины и понятия. Например, в приложении к Акту «Об интерпретации» 1978 г. содержатся термины и понятия, значение которых считаются установленными для всех статутов английского парламента.