– Понятно. Мне нужно просмотреть записи с видеокамер! – твëрдым голосом сказал капитан.

– Это к начальнику. Сейчас я ему позвоню, – проявил инициативу служащий охраны.

Бизнес-центр «Адмиралтейский дом» занимал «Дом военного инженера Яфимовича», построенный в тысяча восемьсот семьдесят третьем году. Фирма «Пятая стихия» располагалась на третьем этаже здания. Окна офиса смотрели с фасада дома на бывший Конногвардейский манеж и бывшие казармы лейб-гвардии Конного полка.

Петро Савельевич Горемыко положил трубку на рычажки телефонного аппарата. От страшного известия о смерти Ивана Гавриловича Платонова у Горемыко сдавило голову. Еë как будто зажали в тисках. Он подошëл к окну и открыл его. Весенний ветерок закружился вокруг него, обдувая прохладным влажным воздухом. Петро Савельевич стоял у окна и сквозь моросящий дождь смотрел на Центральный выставочный зал, располагавшийся в Манеже.

Внезапно на него нахлынули воспоминания. Он вспомнил студенческие годы в Военмехе2, где учился вместе с Ваней Платоновым на одном курсе. Иван был талантливый ученик. Учëба ему давалась легко. Открытый и общительный характер притягивал к нему сокурсников. Он был любимчиком преподавателей и студентов. Без его участия не обходилось ни одно мероприятие на курсе. Он отлично играл в футбол и сразу на первом курсе попал в сборную института. Энергия из него била ключом. Он организовывал туристические походы, «выбивал» у руководства института экскурсионные путëвки по старинным городам страны, распространял билеты в театры и музеи. Большими событиями в культурной жизни Ленинграда были художественные выставки в Манеже. Сколько раз они большой компанией ходили смотреть на полотна современных художников в Центральный выставочный зал. Потом ехали к Ивану домой на Васильевский остров и за кухонным столом, вкушая ароматный цейлонский чай, бурно обсуждали свои впечатления от увиденного. Петро Савельевич иногда думал о том, что и офис Платонов выбрал напротив Манежа, чтобы всегда помнить счастливые студенческие годы. Горемыко и Иван Гаврилович были очень разными людьми: один – замкнутым, вспыльчивым и раздражительным человеком, другой – общительным и всегда готовым прийти на помощь нуждающимся в ней. Петро Савельевич больше был соперником Платонова, чем другом. И тот и другой успешно занимались спортом и наукой. И они оба были обязаны своему соперничеству. Благодаря ему они достигли больших научных результатов. У них было с десяток удачных изобретений, на которые они получили патенты. Их взаимодействие было более похоже на товарищескую конкуренцию, социалистическое соревнование без зависти и обид. Платонов относился к Горемыко как к равному себе в работе и жизни. Это было содружество двух разных людей во имя общего результата – успеха отечественной науки. Горемыко уважал и ценил Платонова и был предан ему.

Невидимые тиски стали медленно отпускать голову Петро Савельевича. Он открыл дверь своего кабинета и оказался в большой, ярко освещëнной комнате, в которой за кульманами, чертëжными досками и яркими мониторами трудился коллектив фирмы Платонова. Это было небольшое конструкторское бюро с испытанными временем специалистами. Платонов и Горемыко отбирали их в конструкторских бюро и отделах закрывающихся в городе заводов. Иван Гаврилович набирал заказы для своего конструкторского бюро в основном из оборонных предприятий, руководителей которых он знал и которые хоть как-то держались на плаву. Коллектив в фирме в то бесчеловечное время менялся часто. Многие уходили из профессии и становились «челноками», мотавшимися в Китай, Турцию и Польшу за дешëвыми дефицитными товарами, продавая их потом на вещевых рынках. В сегодняшнем коллективе фирмы остались самые преданные Платонову и Горемыко люди.

Петро Савельевич стоял у двери своего кабинета и смотрел на родной коллектив. Он откашлялся и произнëс: «Товарищи мои дорогие, нас постигло большое несчастье. Иван Гаврилович умер».

У Горемыко перехватило дыхание. На глаза навернулись слëзы. Наступило гробовое молчание.

Петро Савельевич набрался сил и продолжил: «Работать сейчас, наверное, никто не сможет. Я предлагаю всем разойтись по домам. А завтра с утра приехать в офис. К нам завтра к концу рабочего дня должны приехать Мария Сергеевна Платонова и детектив Дмитриев Георгий Константинович. Он друг Ивана со школьной скамьи. На этом пока всë».

Когда офис опустел, Петро Савельевич зашëл в свой кабинет и открыл сейф. Он осторожно взял в руки толстую кожаную папку и крепко прижал еë к груди. Горемыко замер в этом положении. Глаза его заблестели, как будто он заряжался от неë магической энергией. Через несколько секунд взгляд его потускнел, и, очнувшись от мечтаний, Петро Савельевич аккуратно положил папку в портфель. Он закрыл дверь офиса на ключ, вышел из бизнес-центра «Адмиралтейский дом», повернул направо и целенаправленно быстрым шагом пошëл по Конногвардейскому бульвару. Дойдя до пешеходного перехода, он перешëл дорогу и вступил на вымощенную каменной плиткой аллею.

Вдруг он почувствовал, что его мысли о научной славе начали материализовываться. Ноги сами его понесли к началу аллеи, где располагались две колонны Славы. Его словно мощным магнитом притянуло к ним. Не ощущая времени и пространства, Горемыко уже находился между двух двенадцатиметровых гранитных колонн, на которых, расправив крылья, стояли бронзовые богини победы Ники. Эти колонны Славы были поставлены в честь боевых подвигов лейб-гвардии Конного полка в Отечественной войне тысяча восемьсот двенадцатого года с армией императора Наполеона I. Петро Савельевич крепко сжимал ручку портфеля, в котором находилась его будущая Слава. Дыхание его было частым от волнения. Смерть Ивана Гавриловича передала эстафетную палочку в его руки. Он представлял себя единственным обладателем тайны мощнейшего природного оружия на земле и защитником Отечества от западных хищников. Он мысленно видел себя в зале Национального центра управления обороной, вводящего в компьютер координаты нанесения упреждающего удара по противнику. Он представил себе, как Верховный главнокомандующий, сидящий рядом с ним, нажимает красную кнопку и атмосферный конденсатор, вобравший в себя мощнейший электрический заряд, разряжается над столицей противника, обрушая на город тысячи стрел молний и тонны крупного града. Позыв голода в желудке напомнил Горемыко о том, куда он шëл. Он перешëл дорогу и пошëл обратно по чëтной стороне Конногвардейского бульвара к бывшим казармам прославленного лейб-гвардии Конного полка. Через несколько минут он оказался возле четвëртого дома, у арочного входа в ресторан «Русская рюмочная номер один». Из динамиков стереоколонки, прикреплëнной справа над входной дверью в ресторан, звучала торжественная «Застольная песня». Тенор Ивана Козловского брал за душу. Петро Савельевич вытащил сигарету из мятой пачки, открыл с щелчком крышку стальной бензиновой зажигалки Zippo Armor c выгравированным кельтским крестом и орнаментом на корпусе. Он крутанул большим пальцем маленькое колëсико и прикурил сигарету.

«Подарок Ивана Гавриловича на день рождения», – зажимая зажигалку в кулаке, подумал Горемыко. В его памяти всплыл недавний день рождения, в который Иван торжественно под аплодисменты коллектива вручил ему две подарочные коробки – одну с зажигалкой, другую с фирменным бензином премиум-класса для её заправки и запасными кремниями. Иван решился на такой подарок, видя, как Петро Савельевич постоянно просит у сотрудников спички или прикуривает от их сигарет. По щеке Горемыко прокатилась тяжëлая слеза. Он дослушал песню, бросил в урну докуренную почти до фильтра сигарету и, открыв тяжëлую деревянную дверь, вошëл в ресторан.

Петро Савельевич сдал гардеробщику пальто, получив взамен тяжёлый латунный номерок в виде лафитника. Со стороны гардероба был зал, где располагался любопытный музей русской водки. Горемыко иногда посещал его, рассматривая бутылки с этикетками своей молодости. Это поднимало ему настроение. В его памяти всплывали пикантные воспоминания при виде предметов застолья сорокалетней давности.