— Хорош уже, Лавгуд! И прекращай так на меня смотреть. Я не при делах! — возмущённо ответил я на такой её осуждающий взгляд.

Когда мы подошли, блондинистый и кареглазый французик в голубой мантии замер и смущённо поклонившись залопотал что-то на своем. Я решительно его не понимал, но чувствовал через эмпатию, что он действительно смущён и растерян.

Тем временем, к разговору подключилась Гермиона и бодро «зашпрехала» по-французски, а я помог подняться Лавгуд, с опаской обернувшись по сторонам, не увидел ни одного постороннего и портрета-шпиона, палочкой очистил её мантию от пыли.

Завязался оживленный разговор на иностранном языке, в котором я не понимал ни слова, но по интонациям понял, что идёт только вежливое знакомство.

Парня звали как-то даже банально — Анри Дюбуа. То есть если на английский манер — Вуд, как и Оливер Вуд, наш бывший капитан команды по квиддичу. Этот Анри был младшим братом одной из студенток Шармбатона и попал в делегацию, как отличник и лучший четверокурсник своей школы, и примазался к делегации на правах пажа и в качестве помощника «подай-принеси», четырнадцати девушек — основных претенденток на чемпионство… сумасшедший идиот-мазохист.

Дюбуа, просияв улыбкой и галантно поклонившись, что-то предложил Гермионе, но она, покраснев, указала на меня и в длинной фразе по-французски произнесла мое имя. После этого его улыбка моментально потухла, а лицо стало покрываться мертвенной бледностью.

— Le Boucher**… — прошептал он.

О! А это слово я знаю! Так меня во французских магических газетах окрестили после дуэли с Макнейром. Нефиговая такая у меня репутация за Каналом, если даже этот паренёк проникся.

Я растянул губы в змеином и холодном оскале и подмигнул взбледнувшему французу, который во все свои расширенные глаза, с ужасом глядел на меня. После чего, этот бедолага, скомкано попрощавшись с девчонками и поклонившись, поспешно испарился.

— Небось клеился? — кивнув в сторону убежавшего француза, едко поинтересовался я у своей девушки.

— На бал приглашал, — вздохнула Гермиона и тут же возмущённо оправдалась: — Я ему сразу сказала, что с женихом иду и тебя ему представила, а он… вот…

— Следующему такому «приглашальщику», я яйца-то откручу, — мрачно пообещал я.

— Гарри!

— А можно я с тобой? — оживилась Лавгуд и тут же пояснила: — Яйца буду откручивать!

***

По моим внутренним ощущениям, самый «долгий» за всю мою жизнь ужин, наконец-то, закончился. Со столов исчезли многочисленные золотые тарелки и столовые приборы, а на редкость полностью заполненный Большой Зал замер в напряжённом ожидании.

Дамблдор вышел на середину зала, подошёл к Кубку Огня, ещё немного подождал, пока улягутся всё посторонние перешёптывания и начал вещать:

— Итак, Кубок почти что готов принять решение, — произнёс директор, — по моим подсчётам ему необходима ещё одна минута. Теперь так, когда Чемпионов назовут, они должны будут подойти к столу преподавателей, пройти мимо него и выйти из зала, где они получат первоначальные инструкции, — Дамблдор указал на одну из дверей позади себя.

Он вытащил свою волшебную палочку и широким взмахом обвёл ею зал. Тотчас же все свечи, потускнели и стали светить еле-еле, а Большой Зал погрузился в полутьму. Самым светлым пятном оказался Кубок Огня, его яркое, голубовато-белое пламя, теперь отражалось в многочисленных глазах устремленных на него. Все молча ждали… То там, то здесь присутствующие нервно поглядывали на часы.

Пламя в Кубке внезапно обрело красный цвет, рассыпалось искрами и выплюнуло в воздух обгорелый кусочек пергамента. Весь зал выдохнул в предвкушении.

Дамблдор поймал этот кусочек и, держа его в вытянутой руке, чтобы под светом пламени, которое вновь превратилось в голубовато-белое, прочитать написанное на нём имя.

— Чемпионом Дурмстранга, — произнёс он, театрально затягивая паузу и наскипидаривая народ, — будет Виктор Крам!

Зал взорвался аплодисментами, а болгары начали хлопать по плечам мрачного и не сказать, что радостного, первого выбранного Кубком Чемпиона Турнира Трёх Волшебников. Крам, под приветственные крики и истеричные вопли Рона Уизли, неуверенно потопал в направлении той неприметной дверки, на которую указал Дамблдор. Только когда за спиной Крама захлопнулась дверь, Кубок вновь вспыхнул красным пламенем и выбросил очередную дымящуюся записку, которую ловко схватил директор.

— Чемпион Шармбатона — Флёр Делакур! — торжественно провозгласил Дамблдор.

Француженке не хлопали так же активно, как Краму, но всё равно она удостоилась горячих оваций от большинства парней. А вот девчонки были намного сдержанней и их аплодисменты не были похожи даже на вежливость. Я уже молчу про то, что за столом где сидели остальные претендентки от Шармбатона, наблюдалась чуть ли не драма с трагедией. Несколько француженок были очень уж расстроены.

Источая довольство и демонстрируя гордость и превосходство, Делакур последовала по тому же маршруту, что и болгарин.

Вокруг стал нарастать возбуждённый гул перешёптываний, а атмосфера чуть ли не накалилась от нетерпеливого ожидания. Ведь самый важный момент для Хогвартса наступил. Кто же будет третьим Чемпионом?

В этот момент я, почему-то, совершенно не волновался. Я сильнее любого студента из здесь присутствующих и даже сильнее подавляющего числа преподавателей. Со мной сейчас только Дамблдор и Олимпия Максим могут поспорить в плане магической мощи. Ну, и Гермиона… Правда и спорить она не будет, потому как знает, что я её сильнее и опытней.

Пламя в Кубке Огня покраснело в третий раз и выбросило третий обгорелый кусочек пергамента.

— Чемпион Хогвартса, — начал было звучно и торжественно директор, но тут же всё испортил, задумчиво промямлив: — Хм… Гарри Джеймс Поттер.

Большой Зал потрясённо выдохнул…

В полнейшей тишине, сопровождаемый различными и в большинстве своем враждебными взглядами, я, с непроницаемым и индифферентным выражением на лице, встал из-за стола и потопал к той же двери, за которой скрылись другие чемпионы. Проходя мимо Дамблдора, который сжимал мою записку в руке услышал от него растерянное:

— Гарри, ты бросал свое имя в Ку… А, ну да…

Только я хотел саркастически ответить на его невысказанный вопрос, слегка проехавшись про его маразм и дырявую память, как тут же заткнулся, скрежетнул зубами и сжал в напряжении кулаки. Кубок Огня вспыхнул красным в четвертый раз…

В тишине, с шипением из Кубка выпала ещё одна обгорелая бумажка, а Дамблдор, как-то на автомате поймал и её, развернул и прочитал:

— Поттер Г. Д.

— Chego, blayd'? — в изумлении матюгнулся я по-русски и удостоился странных взглядов от болгар.

Это явно от моего какого-либо эссе. Только там я так подписываюсь по русской привычке с инициалами, типа, да — я Поттер Гарри Джеймсович. Это настолько в плоть сознания въелось, что не искоренить никак. Я даже контракты в Министерстве Магии так подписывал, потому как привычка после заявления или другого заполненного документа так же фамилию с инициалами оставлять и всё время порывался даже закорючку подписи оставить, что в магическом мире не обязательно.

Пока все молчали от такого внезапного поворота и «переваривали» этот неординарный случай… Кубок загорелся в пятый раз!

Сука! Да сколько можно?!

На этот раз директор долго ловил никак не хотевшую даваться в руки бумажку, но всё равно успел подхватить около самого пола и развернув, даже с каким-то нетерпением прочитал:

— Поттер.

А тут, кто-то неумело попытался замести следы и инициалы обрезал. Затейник какой, понимаешь!

На всякий случай, в полнейшей тишине, я погипнотизировал Кубок Огня ещё минуту. Не, ну а вдруг? Но эта долбанная «огненная бадейка», наконец успокоилась и голубое пламя в ней почти потухло, лишь слегка вырываясь над краями маленькими язычками.

М-да… И что мне сейчас делать? Я ведь сейчас как тот тройной одеколон, но только чемпион. Так сказать: тройной Поттер в одном флаконе. Задумчиво оглядев офигевших студентов, перевёл взгляд на преподавательский стол за которым сидели Людо Бэгмен и Крауч старший и спросил конкретно их: