— Не бойся. Я не буду писать жалобы на тебя, - попробовала успокоить её.

Она только кивнула в ответ. Явно не поверила моему обещанию.

Подъезжая к бунгало, я заметила неестественное шевеление в зарослях, но не придала ему значения. Может быть, здесь белки живут или другая живность.

Странное чувство – с одной стороны я рада, что наконец-то моё одиночество закончено. Нет больше этого промозглого домика, каждый день одинаковой холодной пищи, унылого пейзажа за окном. С другой... Я понятия не имею, что ждёт меня завтра. А ещё внутри меня спит крошечный паучок, который ждёт своего часа. Юлька знает, что мне нужно делать, но она далеко. Добраться до неё можно только по воздуху.

Я вышла на террасу, накинув на плечи тёплую куртку и, как загипнотизированная смотрела на бушующее море. Где-то там, за горизонтом, должно быть, тоже есть жизнь. Найти бы корабль и уплыть. Далеко, далеко...

— Алиса, время ужина.

Вика продолжала с опаской смотреть на меня. После окончания обеда она не прерываясь намывала и без того идеально чистое бунгало. Зачем-то поменяла постельное бельё, на которое я прилегла всего на несколько минут. Попытка остановить её закончилась фиаско – девушка просто ушла в свою каморку и какое-то время сидела там, в полной темноте. Пришлось поручить ей стирку моего комбинезона, а потом всех остальных – другой одежды для девушек, похоже, на Оазисе не предусмотрено. Надеюсь, эта нелепая игра в идеальную домработницу скоро закончится.

— Спасибо, Вика. И прости, что я уронила одежду в песок – хотела проветрить её немного.

— Мой долг выполнять любые твои желания, - промямлила она.

— Мне больше нравилась прошлая Вика. Если не перестанешь сейчас же вести себя как рабыня, я напишу жалобу на то, что ты недостаточно стараешься. Честное слово.

— Алиса, я не хочу отсюда уезжать. Знаю, у меня лишний вес и суставы больные. Я недостойна права жить на Ковчеге, но и быть подстилкой деградантов я тоже не хочу. Лучше умереть!

— Кем ты была до войны? – внезапно меня осенило, что Вика старше меня и на момент начала войны должна была давно закончить школу.

— Училась в МИИТ, - без эмоций ответила она.

— Круто. Как так получилось, что ты оказалась здесь ещё до окончания войны?

— До её начала, - Вика посмотрела на меня с вызовом. – Это был научный эксперимент, в котором мне предложили участвовать. Я была лучшей студенткой курса. Однажды меня пригласили в деканат и предложили поработать над проектом, связанным с эволюцией человека. Я согласилась.

— Они обманули тебя?

— Нет. Я и в те годы была полненькой. Парням не нравилась. Что мне было терять? Девственность? Это же всего лишь анатомическая особенность. К тому же моим первым партнёром был аспирант, в которого я была влюблена с первого дня учёбы. Знаешь, наш первый раз был прекрасен, - она в блаженстве закатила глаза. – Он был так нежен и заботлив, что я почти не почувствовала боли. Зато испытала истинное наслаждение, когда его семя разлилось внутри меня. Мы любили друг друга вновь и вновь, три раза в месяц, ровно до тех пор, пока тест не показал две полоски.

Она начала плакать. Я молча обняла её.

— С этого момента он изменился. Представляешь, до зачатия он водил меня в рестораны, дарил цветы, красиво ухаживал. Девчонки с курса от зависти слюни пускали. Ещё бы! Самый классный парень в универе обратил внимание на дурнушку. Даже увести пытались, но он никого не видел, кроме меня. Вплоть до зачатия. Как только беременность подтвердилась, он будто бы забыл, что между нами было. Даже здороваться перестал. Мама узнала о моей беременности и потребовала избавиться от ребёнка. Тогда и появился профессор.

— Профессор?

— Никто не знает его имени. Он встретил меня после лекций. В тот день шёл дождь, он открыл зонт над моей головой и предложил выпить чай в ближайшем кафе. Я поначалу отказалась, приняв его за извращенца, но он сказал, что знает о моей беременности и о проекте, в котором я участвую.

— Постой. Ты пробовала жаловаться на своего партнёра в деканат?

— Конечно. Они сказали, что я совершеннолетняя и должна сама решать свои личные проблемы. А ещё, что никаких проектов связанных с эволюцией человека, у них нет. Знаешь, до встречи с профессором я им почти поверила. Я ведь действительно могла нафантазировать себе всякое.

— То есть ты думала, что просто придумала себе участие в проекте?

— У меня бывали очень правдоподобные галлюцинации и раньше. Знаешь, когда твоя жизнь тосклива и уныла, ты начинаешь придумывать себе другую жизнь. Ту, в которой ты желанна и востребована. Где тебя все любят и ценят. Профессор помог мне осознать, что отношения с Глебом мне не привиделись. И предложил продолжить участие в научной работе. Мне ничего не нужно было делать – просто родить ребёнка и отдать им.

— И ты согласилась?

— А что мне ещё оставалось делать? Отец ребёнка делает вид, что не знает меня. Мама гонит на аборт. Жилья нет. Денег нет. Профессор обещал, что о малыше хорошо позаботятся, дадут отличное образование и путёвку в жизнь. Тогда я думала, что ему подберут обеспеченную приёмную семью, которая даст ему больше, чем могла бы дать я. Малыш родился, мне было очень плохо. Я слонялась по городу, забросила учёбу и совсем потеряла смысл жизни. Отдавалась любому желающему. Просто так, не думая о последствиях. Мне было очень плохо, когда профессор появился опять. Он предложил мне продолжить участие в проекте. Я отказалась. В тот же вечер Глеб пришёл ко мне домой с огромным букетом...

— Он очень понравился моей маме, - Вика грустно улыбнулась. – Ещё бы! Дочь залетела от не пойми кого, отказалась от ребёнка в роддоме и вообще дурнушка. А здесь обаятельный парень, который рассказывает о том, что хочет жениться, забрать меня, полностью обеспечивать. Мама мне весь мозг проела и в итоге выгнала из дому. К Глебу, как она думала. Я, разумеется, понимала, почему он появился, но у меня просто не осталось выбора – из университета отчислили, денег нет, жить негде. Сначала нас было трое. Три отличницы, влюбившиеся в своих аспирантов. Мы жили в уединённом коттедже, вынашивали детей и были абсолютно счастливы. Я простила Глебу предательство, любила его, наслаждалась каждой минутой, проведённой вместе. А потом началась война, и правила изменились. Для начала нас перевезли в подземный бункер. После войны – сюда. Подобрали мне нового партнёра, решив, что Глеб недостаточно хорош.

Узнать больше не получилось – на этой фразе электрокар остановился у входа в ресторан. В дальнейшем Вика не будет настолько разговорчивой. Видимо, кто-то сверху сделал ей укоризненное замечание, запретив рассказывать мне о своём прошлом...

На удивление, мне понравилась её история любви. Лёгкий флёр романтики не помешал бы Оазису и Гарему. Последний, в прочем, стоило назвать «Публичный дом «Роди». Или «Жри и живи». В общем, как-то так.

Первый ужин я встретила в глубоком волнении: по всем законам жанра меня должны принести на алтарь похоти урода. В том, что мужчина будет далёк от совершенства, я не сомневалась – во время перелёта ни один из пассажиров не был привлекателен внешне. Толстый? Лысый? Хромой? И обязательно старый. Как может быть иначе? Лучшие люди страны научились жить долго, оставив всех остальных далеко за бортом...

— Привет.

— Добрый вечер, - ответила молчаливая Наташа.

— Как день прошёл? – Алина не смогла удержаться от вопроса.

— Неплохо. Мне нравится здесь, - выдала ей давно заученную фразу.

— Здесь всем нравится, - неожиданно огрызнулась она. – Всем приятного аппетита.

— Спасибо, - почти хором мы с Наташей ответили ей.

Ужин, в отличие от обеда длился недолго. Алина была явно огорчена и немногословна, Наташа, как и прежде, предпочитала молчание. А я наблюдала... Три, пять, десять, пятнадцать. Пятнадцать заметно беременных девушек. Возможно больше, но нельзя предугадать интересное положение до определённого срока.