– Ооо… – протянул трактирщик, веря каждому слову паренька. И ведь юный некромант ни в чём не соврал – почти сотня колдунов живо зачистила всю территорию Долины от опасной нежити: сначала – чтобы никто не нападал на солдат и не мешал продвижению, а потом – от скуки, потому что торчать лагерем на сухой пустой равнине, окружённой горами, уже на третий день стало утомительно.

– …а я всё хотел спросить: Игнис, ты свои брови не подпиливаешь сверху, чтоб острыми были? – делился Аксель с Мартиной и Китарой своими наблюдениями. Они уже облюбовали столик для четверых и непринуждённо беседовали, доверив Игнису допрос трактирщика и периодически поглядывая в сторону стойки. – А потом смотрю – ба, да у его папы точно такие же! И либо они оба каждое утро подпиливают, либо это просто наследственное…

– Знаменитые брови Игниса, – улыбнулась Китара. – Это примерно как капюшон Дарка – отличительная черта.

– Неужели кроме Дарка у вас никто не носит капюшон? – удивилась Мартина.

– Почти все, – махнула рукой некромантка и с восхищением добавила. – Но ка-ак он на нём сидит!..

– А у Игниса особая черта – разве не эти гулкие сапоги? – Аксель посмотрел на сапоги, которые колдун устроил на нижней перекладине высокого стула. – А у Дарка теперь – не паутина на лысине?

– Зачем ты про лысину… – Мартина со стоном уронила голову на руки и продолжила бубнить уже туда. – Тут все лысые, все как один… и те девушки возле колодца… и компания мужчин… и бабушка… и дети…

– А ты представь, что у них просто очень-очень тугой капюшон, – предложила Китара. – И что его можно снять.

– Можно, это называется «скальп», – напомнил Аксель.

– Аксель, ну ты хоть!.. – Мартина оторвалась от рук. – О, нам несут ужин!

Это было блюдо пирожков с капустой, а также несколько дымящихся тарелок с кашей. Друиды налетели на еду, будто голодали несколько дней, и Китара, заразившись их аппетитом, тоже налегла на кашу.

Вернулся Игнис. Спокойно сел, взял ложку, отведал каши. Отпил компота. Потом откусил пирожок, стал чинно пережёвывать. Создавалось впечатление, что только он не замечает, что Аксель прекратил есть, сжал в кулаке ложку и побагровел.

– По-моему, он подавился, – заметила Китара.

– Да нет, – вздохнула Мартина. – Игнис, расскажи ты уже, он ведь не сможет есть.

– Каша остынет, – возразил некромант.

– Аксель, – порекомендовала Мартина. – Доешь кашу – и тогда…

Друиду не нужны были советы. Он в несколько быстрых заходов переправил кашу из тарелки в рот и недобро уставился на Игниса. Щёки его непроизвольно надулись, но слушать парень был готов.

Увидев лицо друга, Игнис чуть не избавился от непрожёванной каши, но сдержался, прикрыл рукой глаза, посидел так с полминуты, давя в себе смех и с трудом глотая пищу, потом миролюбиво предложил:

– Давай ты это проглотишь, а я доем то, что осталось в моей тарелке, и расскажу.

История Акселя разочаровала. Никто, похожий на их друзей, здесь не проходил. А о том, как восхищался трактирщик россказнями про страшную Безводную Долину, слушать было неинтересно. Поэтому друид заявил, что ему испортили ужин и он хочет ещё пирожков.

– Я заплачу, у меня ещё остались монеты, – добавил он.

– Не надо, сегодня Игнис платит, – покачал головой некромант. – Меня снабдили запасами на всех четверых.

– А новый камзол мне купишь? – шутливо бросил Аксель в спину удаляющемуся другу, и тот, не разворачиваясь, помахал ему рукой, показывая, что дополнительные пирожки – это и есть его камзол на сегодня.

Когда стемнело, людей стало чуть больше, и на столах начали появляться пивные кружки и тарелочки с закуской, а кое-где – и с полноценной едой. Правда, никакого мяса не было и в помине – перечить колдуну трактирщик не посмел, быстро объяснив каждому, что это не его причуда. Узнав, что на постоялом дворе есть колдуны, люди притихли, понизили голоса и стали оглядываться, но потом успокоились, увидев, что ребята ведут себя мирно и не обращают на остальных особого внимания.

– Дождь уже полчаса идёт, – заявил Аксель, гоняя по ладони странное насекомое насыщенного синего цвета. – Вот мы и въехали в Туманный край.

– Ага, все, кто заходит, – в плащах, – кивнул Игнис. – Я два раза чуть Дарка не увидел – похожие балахоны.

– Слушайте… а давайте споём! – вдруг предложила Мартина. – Китара, Игнис, у вас тут как, принято развлекать гостей? Что-то я не вижу, чтобы был музыкант или ещё кто…

– Это очень маленький трактир, – пояснила Китара. – А в некоторых крупных даже есть специальная сцена.

– Аксель, ты как? Давай споём про Золотую Гору?

– Не вопрос! – друид прокашлялся, размял зачем-то пальцы. – Только пусть будет музыка! Есть здесь нормальная лютня или гусли на худой конец?

– Ты владеешь струнными? – заинтересовался Игнис.

– Могу задать ритм. Сходи спроси, нет ли тут чего подобного…

Как выяснилось, инструмент есть, остался после одного заезжего музыканта, который оказался не слишком тонкой натурой и основательно надебоширил в прошлый раз, за что и прошлось расплатиться орудием своей работы. Некромант вручил Акселю лиру и уселся на своё место, с интересом ожидая выступления.

– Погоди… лира? – сначала друид скривился, но потом заинтересовался. – Забавно, освоим… правда, расстроенная, но ничего, мы её сейчас… – парень принялся тихо проводить пальцами по струнам, подкручивая колки. Но тихо не получилось: как Игнис тащит лиру, видели все посетители, и половина из них уже неприкрыто смотрела в сторону друидов.

– Скажи спасибо, что не приволокли кифару, – усмехнулась некромантка. – Она у нас очень популярна.

– Спасибо, что не приволокли кифару, Китара, – скаламбурил Аксель, не отрываясь от дела. – Ну что, Мартинка, про Гору?

– Давай, – девушка радостно выпрямилась, готовясь к концерту. Петь она любила. Да и вообще любила всё, что поднимает настроение себе и другим. За время путешествия по Пустошам Полумесяца, жизни в землях ткахеджей и дороги к Безводной Долине в отряде успели привыкнуть, что Мартина напевает. Аксель с Вилисаной тоже часто подключались и заводили уже полноценный многоголосый концерт, и тогда вокруг них становилось как-то уютнее и радостнее.

Песню про Золотую Гору некроманты уже знали – друиды очень любили её и чаще всего исполняли первой. Игнис принялся выстукивать клацающим сапогом знакомый ритм, Аксель провёл по струнам, всколыхнув поначалу печально-задумчивую мелодию… а потом столовая наполнилась невероятно живой и настолько зажигательной песней, что двое лысых скатарцев пустились в пляс сразу, а ещё трое – насмотревшись на них. Голос Мартины, как ветерок, облетал каждый угол помещения и заражал его весельем, Аксель усиливал припев, исполняя партию главного рудокопа. Ребятам аплодировали так, что они почти полюбили этих безволосых и немощных с виду людей, как своих родных, и сыграли и спели ещё, а потом ещё. Четвёртую песню неожиданно и очень уместно разбавил голос Китары – тонкий и чистый, как звон ледяного колокольчика. Аксель даже не стал вступать, понимая, что Мартина и Китара в паре поют потрясающе. Игнис восхищённо наблюдал за друзьями, не прекращая выстукивать ритм. Впрочем, это делали уже многие – ногами, ложками или кружками по столу, а одна женщина даже тарелкой, но к ней подошли и отобрали посудину.

– Да ладно! – когда народ устал танцевать и первое восхищение от неожиданного концерта утихло, Аксель отложил лиру и отдышался. – Китара, жало мне в спину! Ты же отлично поёшь! Где ты была раньше?

– Я редко пою, – улыбнулась девушка, принимая похвалу. – И всё-таки немножко в другом стиле.

– При чём тут стиль?! – возмутился Аксель. – У тебя есть голос, понимаешь – Голос! Что ты им споёшь, то и споётся! Вышло ведь прекрасно! Ну дела… хотя, конечно, глупо было думать, что некроманты вообще не поют, тоже ведь люди… Игнис, а ты? Давай, покажи своё мастерство! Вы с Дарком, небось, девушек серенадами очаровываете… что вы смеётесь?

Китара и Игнис переглядывались и хихикали.