Мару работал над своими зёрнами – они всё так же сидели у него на плече, не отклеивались, даже когда он спал и придавливал их своим весом. Было такое чувство, что он «посадил» их в своё плечо, и они теперь там растут. Так, наверное, и было: вскоре точки выпустили из себя серые отростки, которые узкими кляксами стали расползаться по коже друида: некоторые поползли к шее, какие-то заструились вниз по руке. Друзья называли это «плесень», а Мару любовно говорил «сверхкожный покров». Для чего ему эта растительность, никто не знал.

В один из таких вечеров, туманных и временами дождливых, друзья забились под плотный, выращенный друидами навес и беседовали о всяких бессмысленных вещах, подшучивая друг над другом и пытаясь вытолкнуть под водяные струи. Один раз удалось вытолкнуть Игниса, за что он обиделся и ответным ходом выпихнул сидящих с другой стороны Акселя и Мартину, которые шлёпнулись в мокрый мох. Потасовку утихомирила Вилисана, появившаяся из пелены в чёрном плаще и спросившая, есть ли ещё место. Конечно, место нашлось, а девушка, как ни странно, его приняла, хоть оно и было у Акселя на коленях. Просто сидеть на острых палках Дарка или Игниса девушке было бы неудобно, ну ещё и неловко, а Мару уже был занят Китарой, которая просто проводила эксперимент, а потом забыла слезть.

Пихания прекратились. Как бы дружна ни была компания, а повалить в грязь принцессу никто не считал хорошей шуткой.

– …так растут или нет? – допытывалась Мартина. – У вас так принято, чтобы волос было как можно меньше, значит, и бород не должно быть! Вот Дарк, когда тебе будет пятьдесят, у тебя будет белая борода до пояса?

– У нас хоть у кого в отряде есть такая борода? – Дарк вывернул голову, чтобы видеть маленькую Мартину, сидящую плотно к его боку и даже чуть теряющуюся за длинной рукой. – Почему у меня должна быть?

– Вы их что, удаляете «богомолом», да?

– У туманников бороды редко растут, – пояснила Китара. – Если и есть, то довольно тонкие, и главным образом у чёрных.

Все, не сговариваясь, посмотрели на Игниса.

– А что я? – возмутился некромант. – Нет у меня никакой бороды!

– Ты так говоришь, будто борода – это постыдно, – пожурил его Мару. – У моего деда борода всю грудь закрывает!

– То есть у вас это считается красиво? – тотчас переключилась на него Китара. – А почему вы с Акселем тогда не растите? Пора бы уже начинать!

– Не хотим, и всё! – встрял Аксель. – Она мешает!

– Аксель Кудрявая Борода, – предложил Дарк, и все принялись хохотать, представив юного друида с завитками блестящих каштановых волос на лице. Парень пихаться не посмел – на его коленях был драгоценный груз, – зато мстительно заявил:

– Хорошо, я выращу бороду, но потом мы её пересадим Дарку на голову – и он будет Дарк Кудрявая Борода на Голове!

– О Древо, – вздохнула Вилисана, с улыбкой качая головой. Аксель начинал нести полную чушь, но это почему-то вызывало смех – может быть, из-за выражения его лица или интонации. Парень немедленно смутился и вообще захотел сразу же зарасти бородой по самые брови, чтобы можно было спрятать в ней лицо, но послушал дальше и застыл, решив, что его уши лгут. – У меня никогда не было такого друга.

– К… какого? – сглотнул он.

– Такого, – ничего не объясняя, ответила принцесса. – Были гости в камзолах, которые должны были кланяться и целовать руку, ещё были очень красивые девочки в дорогих пышных платьях, их родители, которые боялись ко мне прикасаться, чтобы не нанести вред. Слова лишнего не говорили.

Вилисана откровенничала, и Аксель замер, слушая её всеми ушами. Будь у него третье ухо, он бы слушал и им тоже. Да что там – он бы вырастил третье ухо, только чтобы слышать от Вилисаны как можно больше.

– Нельзя очень громко смеяться, резко двигаться, быстро бегать, – перечисляла девушка. Она говорила очень тихо, только друиду, остальные уже обсуждали что-то другое, громко и перебивая друг друга. – В Друидаре всё не так. Но в первый же год я поняла, что мне нельзя быть полноценной частью общества, секретничать с девчонками или совершать тайные вылазки ночью, чтобы поймать светопузырьки. Потому что тогда я не смогу вернуться в то состояние, которого от меня ждут во дворце. Я сама почувствовала, что не смогу. Поэтому старалась быть дальше от вас, ездила в карете, чтобы вы ощущали эту стену между нами. Которой на самом деле нет… я помню, как смотрела на вас из окна, когда вы играли в мяч на лужайке, или когда был этот странный хоровод, где нужно кружиться, а потом падать в траву… как он называется?

– …«разлетайчики»… – будто зачарованный, ответил Аксель.

– Разлетайчики… нельзя было и подумать, что я буду играть с вами. Потом я смирилась и решила, что хотя бы буду хорошим друидом и ответственным человеком. Раз уж не могу быть другом…

– Ну ты даёшь, – Аксель помотал головой. – Почему говоришь это только сейчас? Могла рассказать ещё в Друидаре, мы бы всё поняли! Чтобы дружить, не обязательно играть в «разлетайчики» или пихать друг друга в грязь. Некроманты вон вообще могут просто стоять рядом и молчать, а на самом деле это у них жаркое выяснение отношений, да…

– Я ведь не знала, захотите ли вы со мной дружить. Я никого из вас не знала так хорошо, как знаю теперь. А потом думала, что будет поздно, что вы решите: если бы хотела, не отгораживалась бы так долго… – Вилисана посмотрела на Акселя немного виновато, и тому почему-то стало душно.

– Ерунда! – он понизил голос почти до шёпота. – Уж я-то всегда показывал, что готов быть твоим другом, я бы точно тебя не оттолкнул, и ты это знаешь.

– Я ошибалась, – теперь она улыбнулась искренне и радостно. – Думала, это обычное рыцарство – как здорово дружить с принцессой и служить ей. А потом просто узнала тебя лучше.

– Ломись подо мной ветка… – Аксель почесал затылок. – Самый поразительный вечер в моей жизнь…

Вилисана тихо рассмеялась, горящими глазами глядя на своих друзей.

Откровенный разговор был не только здесь. Он шёл ещё под одним навесом, где Мин обрабатывала своих «стеклянных червячков». Она обещала, что закончит с деталями и сразу же придёт ко всем веселиться, но потом выяснилось, что куда-то подевалась бутылочка с сипревином, пришлось долго её искать, а когда она не нашлась – просить у Ферсы. Потом девушка случайно заметила, что её паук – второй, которого она нашла в пару своей верной Вифании, – как-то странно окаменел, и с ужасом поняла, что забыла его ещё тогда обработать специальным раствором. Пришлось бросать всё и готовить раствор. Но оказалось, что окаменел паук именно потому, что раствор некромантка таки подготовила и обработала тельце. В общем, сплошная рассеянность, которая немного расстроила девушку, поэтому работа с червячками шла медленно и безрадостно. В конце концов она бросила её и решила пойти развеяться в компании друзей.

– Мин? – сбоку из тумана вынырнул Казир, откинул капюшон, заскочил под навес. – Я ненадолго. Можно?

– Конечно, – девушка охотно пошла ему навстречу: ей было интересно, действительно ли в нём что-то изменилось, или он решил возобновить свои романтические игры.

– Я правда ненадолго. Хотел только извиниться, – колдун выглядел очень счастливым, как будто у него родился сын. – Что вёл себя как дурак. Глупец. Неудачник. Как это так – самая завидная девушка в отряде не мечтает о ночных прогулках с Казиром! Ужас! – он усмехнулся, и Мин улыбнулась ему в ответ. Она с самого начала видела в его внимании что-то наигранное, будто он следует какому-то подсознательному плану, а теперь он сам в этом признаётся. Казир между тем стал серьёзным. – Когда мы думали, что ты умерла, я чувствовал себя ужасно, злился на всех, считал виноватыми… а когда сел и как следует подумал, то понял, о чём именно жалею. О том, что не успел извиниться, – колдун посмотрел виновато, намекая, что именно за этим сейчас и подошёл. – Что ты запомнила меня таким. Привык, понимаешь ли, чтобы за меня все боролись вокруг, бегали… но это было в старой жизни, в детстве, где не было ничего, кроме этого глупого беганья. Вообразил себе историй разных, чтобы разбавить наш путь… я был просто уверен, что ты примешь эту игру! Тебе семнадцать, в этом возрасте девушки часто её принимают…