— Ты с ума сошла! — громко рассмеялся в ответ Грегер, хотя от расписанной Хильдой картины у него в штанах всё встало — из всей троицы он был самым распущенным. Анифу они уже видели и не отметить красоту степной красавицы мужчины не могли.

— В своем ли ты уме? Свен и его брат с нас шкуру спустят, — отметил с саркастической усмешкой Бёдвольф, — Так себе перспектива.

— Эта свадьба — не что иное, как простая формальность, — фыркнула Хильда, — Анифа — обыкновенная шлюха и обслуживает всех местных мужчин, а братьям на это плевать. Обслужить таких красавцев, как вы, ей будет только в радость!

И дураку было понятно, что Хильда лгала. Но, чтобы привлечь внимание мужчин и склонить на свою сторону, она достала из поясной сумки небольшой кошель и, открыв его, бросила на стол перед воинами, чтобы находящиеся внутри серебряные монеты красиво рассыпались. Было среди них и пару колечек из золота.

Глаза мужчин алчно вспыхнули.

— А чтобы закрепить наш договор… — добавила дочь ярла с масляной улыбкой, — Я могу предложить кое-что сверху…

Подступив к воинам, молодая женщина красноречиво погладила двоих мужчин ладонями по груди и призывно поглядела, облизнув верхнюю губу, на третьего. И хотя Хильда была далеко от возбуждающего рассудок и чресла идеала, эти мужчины были неприхотливы и в своих желаниях просты.

Поэтому, недолго думая, с удовольствием воспользовались предложением, особо не жалея тщедушное тело дочери ярла. И то, что она хотела, чтобы мужчины сделали с Анифой, они в некоторой степени реализовали с ней, воспользовавшись одной из задних комнат.

И, как ни странно, Хильде понравилось. Жаль только, что воспользовавшиеся ею воины оказались не столь заботливы и аккуратны, как хотелось бы, и на пару часов она практически провалялась в беспамятстве, истерзанная, но вполне удовлетворенная.

Обсудив после предложение женщины, воины решили не воплощать поручение Хильды в жизнь. Чтобы она там не говорила, они слишком хорошо были наслышаны о суровости братьев. Но выпитый алкоголь и расслабляющая атмосфера праздника, а также возбуждающая привлекательность самой невесты окончательно вскружили голову и, проследив за ней и ее новоиспеченным супругом, подгадали весьма удобный для выполнения задачи момент. И нашли отличный сарай, где можно было вволю порезвиться.

А желание было велико. Спрятавшись за углом, они стали свидетелями очень горячей сцены и успели хорошенько распалиться от вида и звуков занимающейся любовью пары. И уже ни в коей мере не собирались отступать от своего, пусть и несовершенного, но плана.

— Хороша! — восторженно выдохнул Бёдвольф, погладив висящую на плече Колля женщину.

— Быстрее, други, — хмыкнул Грегер, воровато оглядевшись, — Хочу ее трахнуть, мочи нет!

— В очередь, — парировал Колль, снова шлепнув Анифу по ягодицам, — Я первый!

— Не будь жадным! Нам всем хватит!

— Чур, задница моя!

— Яйца гудят! Быстрей давай!

— А не сильно ли ты ее придушил?

— В первый раз, что ли? Нормально всё, дышит!

— Хватит трындеть! Давай, шагай!

— А сами-то чего разговорились?! Тише! Услышат еще!

Но никто не услышал. И никто не заметил. Все люди сейчас беззаботно продолжали праздновать и радоваться, опустошая очередной бочонок с хмелем и закусывая незамысловатыми, но сытными угощениями.

Без какого-либо труда мужчины добрались со своей добычей до отдаленного сарая, служащего когда-то хлевом, а сейчас покосившегося и почти пустого, за исключением какого-то земледельческого инвентаря.

Не особо заморачиваясь, Колль практически сбросил женское тело на земляной пол, и от удара Анифа слабо заскулила и слегка пошевелилась.

— Дьявол! — ругнулся Грегор, поспешно стягивая с себя жилет и рубаху. Скомкав ткань, он своевременно запихал ее край в рот очнувшейся и попытавшейся закричать женщины.

— Говорил же — живая она, — хмыкнул Колль, с жадностью оглядывая ее. — Но все равно — быстро оклемалась. Но так даже лучше!

Широко распахнув глаза, Анифа в ужасе уставилась на самодовольно ухмыляющихся незнакомцев. Об их намерениях нетрудно было догадаться — мужчины уже расшнуровывали завязки на своих штанах и пристраивались рядом. После удушения она была слаба и, попытавшись отползти, была тут же остановлена сильными руками, уже нагло обнажающих ее — вновь задранные подол платья, нижняя юбка и сорочка оголили стройные ноги, разодранный в клочья лиф и спущенный ворот — полную грудь с розовыми сосками.

Из-за потного и грязного куска рубахи во рту она даже закричать не могла — и в полной мере осознала нависший над ней кошмар, бессовестно вернувший ее в годы юности, когда кочевники из стана Горха в волю пользовались ею по очереди, а то и вместе — невзирая ни на юность бесправной рабыни, ни на причиняемую ими боль, ни на жалобные мольбы о пощаде.

Вот она — расправа.

Наказание, суровое и беспощадное, самой судьбы за минуты счастья и полного удовлетворения. За любовь, которой ее наградили самые прекрасные в мире мужчины, за любовь, расцветшей в ее собственном сердце в ответ на их сильные чувства, за радость и нежность, в которые она погрузилась с головой.

Но самым страшным оказалось то, что ее кошмар — кошмар, мучивший не одну ночь — оказался вещий. И сейчас чужие руки — грязные и порочные — касались ее обнаженной кожи и потаенных местечек, терзали чувствительную грудь и накручивали волосы на кулак, притягивая ее лицо к дурно пахнущему паху.

Но, собравшись с духом, Анифа снова воспротивилась насилию — невнятно мыча, она стала усиленно лягаться и отпихиваться, но мужчины, возбужденно хохоча, ловко перехватили ее ноги и руки и буквально распяли. Мерзкий рот одного из насильников прижался к груди и больно укусил за вершинку, а пальцы другого безжалостно вторглись во влажное после Свена лоно. Третий, глядя на нее и беснующихся товарищей, быстро дергал свой член, оттягивая кожу на головке и ритмично перебирая второй рукой мошонку.

— Хороша! — снова выдохнул мастурбирующий Бёдвольф.

— И тугая, хотя только что трахалась с муженьком! — удовлетворенно кивнул Колль, хозяничащий между женских бедер.

Грегер же лишь самодовольно проурчал, занятый терзанием нежной груди. Полные и тяжелые, они страшно возбуждали его, и он собирался устроиться между ними, пока Колль был занят основной дырочкой распластанной под ними женщины.

Но ничего. Бёдвольф прав. Им всем хватит. Разве что рот не получится занять — баба оказалась с норовом и вряд ли откажется от перспективы укусить мужской орган вместо того, чтобы качественно обслужить.

— Давай уже, трахни ее! — громко приказал Бёдвольф, толкнув в плечо Колля, — Или давай я — чего медлить?!

— Не ори! — прикрикнул на него Колль, но все-таки совету внял — приподняв женские бедра, он приставил свой член к нежным и гладким складочкам и хищно ухмыльнулся.

Почувствовав мерзкое прикосновение полового органа, Анифа снова взбрыкнула. Но мужские руки надежно зафиксировали ее, грозя неминуемым вторжением.

“Нет, боги, нет! — в отчаянии взмолилась Анифа, — Прошу, не надо! Я не хочу! Не сейчас! Не теперь! Не послених!”

Почему же она такая слабая? Почему такая глупая?

Расслабилась, посчитав, что уж теперь ей точно ничего не грозит.

Ведь ее здесь, в Торхилде, любят! Принимают, как родную, и уважают!

Кто эти сволочи? Как они посмели похитить ее, уже мужнюю и находящуюся под защитой одних из самых известных воинов Севера, и изнасиловать?! И где?! В двух шагах от мужей и празднующих ее собственную свадьбу людей?!

Это такая шутка, да?! Злая и беспощадная насмешка богов за все ее грехи и дурные помыслы?!

Нет-нет, боги не могут быть столь жестоки…

Это все людские козни и зависть… И вечная мужская похотливость…

Она сама виновата. Надо было быть осторожней и осмотрительней. И послушней. Свен же не хотел ее оставлять. Анифа сама настояла…

Какой же жестокой бывает судьба…

Но все же иногда — справедливой.

Иначе как объяснить очередной резкий поворот, который Анифа даже не заметила сразу, потерянная в своих чувствах и отчаянии.