Подцепив пятками носки сапожек, Анифа аккуратно, но быстро разулась и сразу же вскинула свои руки вверх, обхватывая ими плечи и голову мужчины. Она с жадностью потянулась к его рту и поцеловала — сама! — требовательно и умело, разжигая в Сигурде уже совершенно не контролируемое вожделение.

Поэтому он, подхватив женщину под бедра в воздух, решительно отправился в постель. Быстро откинул одеяла в сторону — все-таки в комнате еще было прохладно — он опрокинул Анифу на матрас и последовал следом, не переставая целовать и ласкать ее.

Но ему следовало избавиться и от остатков своей одежды — сапог и штанов. И Анифа, снова проявив инициативу, уже резко дергала завязки и что-то бессвязно шептала между поцелуями.

Как же горяча она была! Как отчаянно возбуждена! И с каким отчаянием она предавалась этому возбуждению, будто бурная после паводка река. Она страстно прижималась к Сигурду, крепко обхватывала его бедра своими ногами и стремилась к большему.

Первый толчок в ее невероятно влажное и мягкое лоно вырвало восторженный вопль из ее груди, и Анифа, на секунду замерев от восхищения, блаженно выдохнула.

Теперь уже ничего лишнего не было в ее голове. Только страсть. Только вожделение. Поток невероятного удовольствия подхватил ее и понес куда-то, где не было места ни тревогам, ни стыду.

Крепко обхватив ладоня женские бедра, Сигурд стал вторгаться в ее тело — упруго и неторопливо. Но невозможно горячо и сладко. От каждого толчка она вздрагивала и изгибалась, соединясь своей грудью с грудью мужчины. Сжимаясь в нее, Сигурд целовал и доверчиво изогнутую шею, и нежные плечи. Закрыв глаза, он не видел, что на них уже алели округлые следы другого мужчины, но добавлял к ним свои собственные, образуя тем самым своеобразное ожерелье на ее коже.

Сказители оказались правы — вкушая ее тело, чувствуя его тепло и нежность под собственным телом и пальцами — мужчина испытывал гамму самых невозможных и невероятно ярких ощущений и эмоций. Это было как божественное откровение. Будто прикасался к чему-то запредельному и нереальному. Женщина отзывалась на все его касания, на все движения ярко и неприкрыто, почти не сдерживая сладких стонов и прерывистых вздохов. Она тоже двигалась — подбрасывала вверх бедра навстречу всем толчкам и порывисто сжималась внутри, пульсируя на его члене, беспрестанно ласкала его спину и ягодицы своими руками. И дрожала… Бесконечно долго дрожала, когда, подступая к пику наслаждения, выгибалась ему навстречу особенно сильно, практически вставая на голову.

И Анифа не оттолкнула его, не отпрянула, когда кончила, а вот Сигурд — нет, и поэтому, перевернув ее на бок, вошел снова и прижимаясь бедрами к ее мягким и аппетитным ягодицам. Наоборот — откинувшись назад и порывисто обнимая его голову, она снова и снова всхлипывала и упруго толкалась ему навстречу.

А сам Сигурд, будто выпив какого-то зелья, без устали брал ее снова и снова — поставив на колени или посадив ее на себя сверху. Снова уложив на бок и высоко подняв вверх тонкую и изящную лодыжку или на спину, положив точеные ножки себе на плечо.

И излился он тоже сильно и много — и внутрь ее сильно сжатого от очередных оргазмических судорог лона, и на впалый, но мягкий живот с почти незаметными следами нескольких беременностей. Его белое семя красиво украсило золотую в сумерках тускло освещаемой очагом комнаты, и Сигурд с каким-то диким и собственническим восторгом провел по этим узорам своими пальцами, размазывая разводы и вызывая очередную судорогу по телу Анифы. А еще стон — тихий и охрипший, но по-прежнему полный томной сладости.

— Ты в порядке? — наклонившись, прошептал мужчина тихо, и обдав горящее румянцем растерянное, но вполне себе довольное женское личико, — Анифа?

— Да… — слабо пролепетала женщина, потянувшись и обхватив его плечи руками, — Мне… хорошо… Не уходи…

Но Сигурд и думал ни о чем подобном. Укрыв их обоих одеялами, он лег рядом с ней и обнял доверчиво прижавшуюся к его боку женщину, необыкновенно быстро провалившуюся в глубокий и тихий стон.

Через минуту уснул и Сигурд — довольный и невозможно счастливый.

— Ой! — пораженно выпалила Лиа и, едва не опрокинув только что зажженные ею наощупь свечи около постели своей госпожи, тут же рванул прочь и захлопнула за собой дверь.

Чересчур громко, конечно. Наверняка она разбудила Анифу и мужчину, в объятьях которых она спокойно спала, но…

Её нужно понять, она оказалась просто не готова увидеть такую картинку, придя к Анифе, как обычно, поутру, чтобы разжечь очаг, а перед этим — свечи.

Ее госпожа была не одна, а с мужчиной! Наконец-то! Спустя столько лет! И этим мужчиной, кажется, был… Свен Яростный? Или его старший брат, Сигурд? Боги, братья были такими похожи, а за короткое мгновение Лиа просто не успела разглядеть…

На место стыда пришло восхищение и радость.

— Спасибо, боги! — с восторгом прошептала она, порывисто прижав ладони к груди, — Вы услышали мои молитвы! Вот бы еще свадьбу сыграть, и вообще всё будет хорошо!

Глупо хихикнув, Лиа бросилась на кухню — за теплым хлебом, сыром и свежим козьим молоком. Скорее всего любовники захотят подкрепиться и будут рады сделать это в спальне, а не в общей комнате. Пусть понежатся в постели!

Но девушка ошиблась: от звука хлопнувшей двери проснулся только Сигурд. А Анифа, обычно пробуждающаяся до прихода своей прислужницы, только коротко пошевелилась и снова уткнулась носом в крепкую мужскую шею.

Протянув под одеялом руку к женскому бедру, мужчина медленно и лениво погладил мягкую округлость и тихонько заворчал от удовольствия. Света от зажженных прислужницей свечей оказалось достаточно, чтобы вновь насладиться ликом женщины, закутанной до самого подбородка в одеяла. Мысли о том, что он провел с ней ночь, вкусил сладость и тепло ее разгоряченного от страсти тела, дышал одним с ней воздухом и вдыхал усилившийся во время возбуждения аромат ее кожи, приводили его в восторг и почти священный трепет.

Как же она была прекрасна! Спящая и расслабленная, она казалась очень юной и безмятежной и привлекала его не меньше, чем накануне.

“Моя! — торжествующе подумал мужчина, — Моя!”

Конечно, он не знал мнение самой Анифы на этот счет, но он был уверен — он нашел верные рычаги, что способны покорить ее и подчинить его желаниям.

Ей нужен был властный, но при этом гибкий мужчина. Уверенный и одновременно — заботливый и услужливый, способный чутко прислушаться к ее собственным желаниям и потребностям. Слишком долго она привыкла быть независимой и неприступной.

Но ему непонятно — как такая страстная женщина, как она, могла в течение стольких лет отвергать мужское внимание? Вчера она в своей исповеди проговорилась, что не только отказывала брачным предложениям, но и мысли не допускала разделить с кем-нибудь постель. Неужели это правда?

Как же хочется в нее верить!

Но как же трудно это сделать, учитывая, насколько отзывчивой и умелой любовницей оказалась Анифа.

Приятные воспоминания о проведенном столь приятно времени отозвалось тягучим напряжением в паху, и Сигурд, повернувшись на бок и раскрыв бедра спящей женщины, мягко прижался к ее промежности — не проникая, а лишь мягко поглаживая самой головкой члена мягкое и теплое лоно. А, зарывшись носом в волосы Анифы, он с наслаждением вдохнул их запах — вкусный, свежий и пряный. От него приятно клокотало в груди и заставляло от удовольствия прикрыть глаза.

Сигурд потерся еще. Его движения — аккуратные и ненавязчивые — вызвали у спящей влагу, и в итоге мужчина с легкостью скользнул в ее тугую глубину, вырвав растерянный и сонный всхлип.

Дверь снова приоткрылась, и Сигурд замер, внимательно поглядев в сторону входа. Прислужница Анифы, присев на корточки и оставаясь в коридоре, аккуратно поставила около порога круглый деревянный поднос с мисками и кувшином. Заметив взгляд мужчины, она смущенно улыбнулась и кивнула. И сразу же тихонько прикрыла дверь обратно.