Когда толпа начала потихоньку расходиться, чтобы приступить к своим обычным обязанностям, Анифа тоже попыталась незаметно улизнуть. Но ее немного задержал своей болтовней Инг, и поэтому, когда Тормод вместе с братьями подошел к ней, ей уже было невозможно уйти так просто.

— Дочь моя! — торжественно проговорил ярл, взяв ее руку в свою ладонь и ласково сжав, — Ты видишь — эти воины остались. Ты ведь понимаешь, что это значит?

Соврать своему вождю Анифа не посмела. И поэтому кивнула, слегка побледнев.

— Прекрасно! — воскликнул Тормод, — Тогда оставляю это дело на вас! В конце концов, не маленькие! Разберетесь!

— Благодарю, господин, — кивнул Свен, при этом с удовлетворением глядя на Анифу с высоты своего роста.

— Можете остаться, как и раньше, в длинном доме. Или выбрать избу себе по душе — уверен, любой житель нашего города будет рад принимать в своих гостях таких прославленных воинов, как вы.

— Спасибо, — кивнул и Сигурд и тоже посмотрел на женщину. Только — несколько тревожно и пытливо, будто пытаясь что-то прочитать на ее лице.

А сама Анифа смотрела на двух этих мужчин — таких высоких и широкоплечих, могучих и сильных — и трусила. Страшно трусила, не зная ни как себя вести, ни что делать. Она в очередной раз страшно разозлилась на себя за свою слабость и двусмысленное положение, в которое сама же себя и поставила. Лучше бы они уехали!

Но, овладев ею, братья, видимо, посчитали, что могут продолжить давить на нее и в итоге добьются своего.

Тормод оставил их. И Анифа хотела бы последовать за ним, но Свен, крепко обхватив ее плечо, заставил ее остановиться. Раздраженно дернувшись, женщина сурово глянула на него и приказала:

— Отпусти меня, воин.

— Нет, — Свен качнул головой, — Ты слышала ярла.

— Мне не о чем говорить с тобой.

— А со мной? — встрял Сигурд, — Со мной ты будешь говорить?

Хмуро глядя на братьев, женщина судорожно пыталась понять — знают ли они? Говорили ли друг с другом, что в один вечер сумели разделить ее?

— Я уже дала свой ответ, — заглянув в глаза Сигурда, холодно проговорила она, — Он прежний. Нет. Я не пойду за тебя. И за тебя, — она повернулась к Свену, — Тоже.

— Ничего, — хищно ухмыльнулся Свен, — У нас есть время переубедить тебя в обратном.

“У нас?!” — с ужасом подумала Анифа. Ей придется одновременно сражаться с двумя?! И они не против такого поворота дел?

— Мы остаемся в Торхилде до весны, — кивнул Сигурд.

— И будем рядом с тобой, надоедая и мозоля глаза, пока ты не сделаешь выбор в пользу одного из нас, — добавил его брат.

— Боги… — пробормотала Анифа, поморщившись и прижав пальцы к переносице, — Как дети малые…

Лица мужчин удивленно вытянулись. Но, переглянувшись, они неожиданно рассмеялись. Вырвав свое плечо из захвата ладони Свена, Анифа резко отвернулась и быстро зашагала прочь, едва не бросившись в бег.

Надо срочно занять себя делом!

И выкинуть из головы всякие мысли, среди которых затесалась и одна весьма фривольная, напомнившая две далекие от целомудрия ночи многолетней давности, фантазия.

Каждый день сероглазые братья находили повод или причину хоть немного, но провести время подле Анифы. Сначала она дергалась и отшатывалась, потом — привыкла. Свен был куда настойчивей Сигурда и часто пытался обнять ее, поцеловать или зажать в каком-нибудь укромном уголке. Иногда женщина позволяла ему это, считая, что так быстрее отвяжется от него, если позволит короткую и незамысловатую ласку. Но на деле — млея от неё и наполняясь чувственной негой удовольствия.

Конечно, Анифа понимала, что сама таким образом позволяет постепенно, но уверенно приучить себя. Но ничего с желаниями своего естества поделать не могла. Только все равно, раз за разом, она находила в себе силы оттолкнуть мужчину в тот момент, когда Свен пытался перейти границы дозволенного и снова взять ее.

Но, надо отдать ему должное, каждый раз воин покорно отступал, возбужденный и раздраженный, но на удивление послушный.

Сигурд действовал по-другому. Он казался другом — всегда спокойным и надежным, который всегда мог поддержать и словом, и делом. Иногда они разговаривали — совсем немного, умиротворенно и расслабленно. Вместе с Ингом и Далией посещали капище и приносили богам жертвы. В самый первый раз, когда это произошло, Анифы испытала жгучий стыд, почувствовав, что таким образом предает свою память о Риксе. Но с каждым разом это ощущение ослабевало, и в итоге женщина просто отпустила эту мысль и расслабилась.

Чаще всего братья, как и другие мужчины, были заняты трудом — рыбалкой или охотой, стройкой или колкой дров. Каждый день Сигурд занимался тренировкой молодых юношей вместе с их учителем Кнуддом, а Свен — с другими воинами, готовясь к весеннему походу. Братья очень быстро заслужили уважение среди жителей Торхилда — уже не эфемерное, пришедшее из сказаний и хвалебных песен, а вполне земное и видное невооруженным глазом. Они были умны и находчивы, в меру говорливы и предприимчивыми. Мужчины с радостью делили с ними праздные вечера за кружкой эля, а незамужние девушки — кокетничали и флиртовали, привлекая их внимание.

В какой-то момент Анифе пришлось признаться хотя бы самой себе — ее стали неожиданно раздражать красавицы Торхилда, что крутились вокруг Сигурда и Свена. Те не отталкивали девушек, шутили с ними и смеялись, беззаботно пощипывая их нежные подбородки и поощряя заигрывания. В такие минуты она ловила себя на том, что от ярости сжимает кулаки и скрипит зубами, но тут же, в ужасе от собственных помыслов, отворачивалась прочь от неприятного зрелища и начинала глубоко дышать, чтобы успокоиться.

Но однажды, во время очередного совместного праздничного ужина, Анифа не смогла справиться со своими эмоциями. Прошло две недели с отплытия ладьи в Рагланд. Охотники поймали в лесах двух лосей, и Тормод разрешил устроить пир. В длинном доме, как то бывало в подобные вечера, снова стало шумно и весело, и Свен, как обычно перебравший крепкого вина, стал вести себя довольно разнузданно. Он громко смеялся, обнимался, а иногда и целовался с сидящими подле него двумя красивыми молодыми девушками из поселения. Нарядно одетые, с яркими бусами и лентами в волосах, они тоже беззаботно хохотали, сверкая своими белоснежными зубами и демонстрируя полные груди в низких вырезах своих платьев. И прижимались к Свену, недвусмысленно поглаживая и лаская привлекательного мужчину.

Такие юные! И такие прекрасные! Анифа не могла отрицать этого. И она могла понять очарованность Свена этими прелестными созданиями.

Но при этом она страшно злилась, памятуя, как жарко и исступленно ласкал и целовал Свен ее саму. А значит — для Свена было неважно, какой женщины ему добиваться. Для него Анифа была лишь заманчивым запретным плодом, который артачился и брыкался и поэтому — вызывал естественный инстинкт охотника.

Значит, ей не надо гневаться.

Но она была в гневе!

Ей было больно глядеть на эти счастливые лица и чувствовать себя обделенной. Ей было больно чувствовать себя зависимой от этих эмоций и желаний своего сердца. И Анифе было непонятно и страшно испытывать так много чувств после стольких лет заторможенности и холода.

И, забывшись, она прикрикнула на дочь, которая в запале шуточной игры начала драку с каким-то подростком.

Но Далия, не услышав голоса своей матери и полностью отдавшись своей ярости, уже выхватила из голенища сапога свой ножичек и бросилась на мальчишку, явно не ожидавшего такой бурной реакции. Он просто случайно порвал рукав ее короткой верхней туники и не увидел в том ничего страшного. Они же просто играли!

Мальчишка ловко ускользнул от выпада Далии, и кто-то рядом испуганно вскрикнул, отшатываясь — девочка едва не попала по случайному зрителю.

— Да что ты творишь?! — в гневе закричала Анифа, бросаясь к дочери, — Далия! Прекрати!

Но, грубо выругавшись, девочка снова бросилась на своего, как ей казалось, врага. И ладно бы она шла в рукопашную! Далия была вооружена и ослеплена своими эмоциями, что в последние дни происходило довольно часто. И если ранее Анифа была терпелива и заботливо переводила ее внимание на что-нибудь другое, тем самым успокаивая, то сейчас, пребывая в невероятном раздражении, она бесстрашно подскочила к дочери и крепко перехватила ее руку с зажатым в ладони ножом. Девочка дернулась, проорала что-то грязное и оскорбительное, и Анифа, не удержавшись, отвесила ей звонкую оплеуху.