Пошатывающийся Кассиус пятился, схватившись одной рукой за свое настрадавшееся горло, а второй рыская в одеяниях, в попытках нащупать злосчастный нож. Опомниться ему никто не дал — наемники вмиг повыскакивали из своих укрытий, запустив сразу несколько болтов в сторону Пекоса и в считанные секунды расправившись с двумя его перепуганными прислужниками, что так и не успели оголить свое оружие.

Снаряды прошли в непосредственной близости от горла судорожно пытающегося вдохнуть убийцы, так и не задев его. И все же, он был окружен. Как бы ни был силен и ловок Кассиус, но в этот момент он, лишенный преимущества своей силы, стоял посреди комнаты, будучи буквально окруженным вооруженными до зубов людьми. Сочащаяся из разбитого носа кровь заливала лицо отчаявшегося ублюдка. Это был первый раз, когда наемники могли увидеть это лицо. Короткие русые волосы, недельная щетина, острые черты лица и полный неукротимой злобы немигающий взгляд, вот что запомнилось им во внешности этого чудовища.

Судорожно оглянувшись и едва не ставши жертвой очередного запущенного болта, который удалось отразить только за счет того, что защищенными доспехом руками он заслонил свою голову, Пекос безудержно закричал, даже следовало бы сказать завыл, как воют загнанные в угол волки.

Перепуганный и туго соображающий, он прибегнул к единственному средству что пришлое ему на ум — в отчаянии он таки воспользовался своими силами.

Едва приобретенный азарт наемников, свойственный охотникам, загоняющим свою добычу, сменился сквернейшим самочувствием. Да, на этот раз кожа бедолаг не сползала с них лоскутами, а глаза не вытекали из глазниц, ведь в страхе за собственную шкуру Кассиус не мог использовать данные ему эгрегором силы на полную мощь. Но даже части его возможностей хватило чтобы наемники, лишаясь сил и способности к нормальному дыханию, шатаясь оседали на пол, выпуская из обессилевших рук тяжелые палаши и самострелы.

Сам Пекос был в немногим лучшем положении, и все же, благодаря своей поистине выдающейся физической подготовке он полз по полу, упрямо двигаясь к дверному проему и сплевывая сгустки крови по дороге.

Оказавшийся у него на пути Ас попробовал уцепится руками за доспех убийцы, но последний смог избавится от непрошенного якоря двумя неловкими тычками локтя. Назвать эти тычки ударами было бы преступлением, и пускай на большее сил у Кассиуса не хватало, этого оказалось вполне достаточно чтобы отвязаться от закрывающей путь преграды.

Тут на психопата набросился Остин. Подползший со стороны главарь гвардейцев навалился на Пекоса всем своим весом, обхватив и без того крупную тушу своими крепкими руками. Убийца попробовал перевернутся, но потерпел неудачу, так и не сумев оттолкнутся от липкого пола руками. Двоица неистово барахталась, пытаясь не то удушить, не то запинать друг друга.

Ослабевший Вебер едва переставлял ноги, крохотными шажками приближаясь к ползающим по полу мужчинам. Единственное что удерживало его от падения — стена, что через призму возникшего головокружения и общего недомогания, казалось, ходила ходуном. Не вынеся качки, предсказатель рухнул на пол, споткнувшись обо что-то. На несколько секунд его главной задачей стала борьба с рвотными позывами, стремящимися вывернуть его желудок наизнанку.

У большинства других участников схватки дела обстояли ничуть не лучше: шатаясь и барахтаясь на полу, едва удерживая свои бренные тела в сознании, они мало чем могли помочь сцепившемуся с психопатом Остину. Единственным, кто не иначе как чудом сумел доковылять до этой пары барахтающихся мужчин, оказался Лео. По всей видимости, после многочисленных смертей и ранений, что ему довелось перенести на своем веку, Каратель уже давно привык к таким страданиям, стойко перенося их.

Трясущимися руками занеся палаш над головой убийцы, Лео готовился нанести решающий удар, но заметивший это Кассиус оказался проворней. Он подвернул вцепившегося в него Остина прямо под стремительно приближающееся лезвие. Не смотря на то, что в последний момент Карателю удалось немного отклонить клинок, его палаш все равно рассек бровь главаря наемников, заливая обезображенное шрамами лицо свежей кровью.

Пекос воспользовался заминкой, выскользнув из-под удерживавшего его мужчины и ударив ногой в лодыжку толстяка с достаточной силой, чтобы тот повалился на пол. Завывая, психопат полз к двери с удвоенным рвением. Едва удерживая себя в сознании, Верго оставалось только дивится воли к жизни и силе духа своего врага. Кассиус боролся за свое право жить с совершенно невообразимым свирепством.

Даже попытавшийся воспользоваться самострелом Борис так и не смог спустить курок, ведь озверевший психопат буквально впился зубами ему в кисть, вынуждая бросить оружие. Набрав полную ладонь устилающей пол грязи, Пекос метнул мерзкий ком в глаза противника, тем самым выведя его из строя. Второй рукой убийца выхватил небольшой ножик для очистки овощей из пояса наемника, не забыв полоснуть тем же ножичком Борису по руке.

И вот, неудержимый кровавый наследник Помонта уже у самой двери, поднимается с пола, опираясь о стену. Перед ним последняя преграда — добравшийся туда секундой ранее Лео. Толстяк перегородил своей тушей выход. Тяжело и часто дыша он просто вцепился обеими руками в дверной косяк. Так он определенно не мог сражаться, но и не позволял Кассиусу покинуть корчму. Не придумав ничего лучше, Каратель просто стал живым щитом, перекрывающим собою дверной проем.

— Сво-олочь! С доро-оги по-одонок! — на одном дыхании прохрипел убийца, повиснув на грузном теле недавнего союзника.

Как он ни старался, ему так и не удалось сдвинуть молчаливо преграждающего путь Лео. Тогда, занеся руку с ножом за спину, Пекос принялся наносить колющие удары по туловищу Олафа, один за другим.

Первый. Второй. Третий. Собрав остатки силы воли в кулак, Верго смог приподняться, опершись руками о расплывающийся у него перед глазами предмет интерьера и невольно сбрасывая с полок шкафа хранящуюся там утварь. Четвертый и пятый удары пришлись толстяку уже в область шеи, но тот все еще стоял. Вебер ухватился обеими руками за выступающее из стены сухое полено и разом подтянулся, вставая на ноги. Шестой. Седьмой. Восьмой. Удары ножом сотрясали пускавшего кровавые пузыри Лео. Вся его одежда уже насквозь просочилась кровью, его ноги и руки дрожали, а глаза закатились, но он все равно не отпускал дверной рамы, тем самым закрывая путь своему вредителю.

Шатаясь как от самой серьезной в своей жизни попойки, предсказатель вынул из кармана пиджака обломок арбалетного болта.

Примерно на пятнадцатом ударе бездушное тело толстяка таки обмякло, оставляя свой пост. Радостный Кассиус уже навалился на дверь, но добравшийся до него Вебер решил повторить проделанные убийцей ранее трюки, сначала пнув неприятеля в колени, а после впившись зубами в держащую нож руку, тем самым не позволяя ею замахнутся. Взмахом руки предсказатель направил острие болта прямиком в висок Пекоса, но убийца умудрился приоткрыть весом своего тела входную дверь чуть ранее, вываливаясь наружу. Болт лишь слегка оцарапал ему щеку, так и не добравшись до намеченной цели. Ударом ноги припечатав лицо Верго, кровавый наследник окончательно скрылся за пределами корчмы.

Секундой позже, когда двери под напором вьюги закрылись, находящиеся в помещении люди почувствовали облегчение. Сила Пекоса уже не доставала до них, и они постепенно стали приходить в норму, поднимаясь на ноги и прочищая сжимаемое спазмами горло. Верго бросил быстрый взгляд на зажатый им в руке обломок болта, удостоверившись, что острие окрашено в чужой крови.

— Нужно бежать за ним! Все за ним! — завопил предсказатель едва отдышавшись, и первым выскочил за двери. Следом выбрались и другие участники потасовки. Выскакивая они с облегчением обнаруживали что ничто более не душит и не мучает их. Едва выбравшись из западни, за ненадобностью Кассиус унял свою силу. Теперь он во все ноги несся прочь, протаптывая влажный, свежевыпавший снег. Сражаться он уже явно был не намерен.