К счастью, ни одно ожидание не может длится вечно, и вот, все приготовления были завершены, а роли распределены. Участники хитроумного плана заняли свои места, смутно предчувствуя что все вскоре может пойти совсем не по плану.

Скрипящая под натиском замерзших путников дверь, тяжелая поступь, звуки комьев влажного снега, опадающего с одеяний пришедших мужчин прямо на деревянный пол — все это было предсказателю уже знакомо. Но сразу после того как грозного вида троица проникла в дом, их поведение резко отклонилось от намеченного вектора, и тому была веская причина, ведь в прошлый раз они застали в корчме одного только Олафа, ну а теперь, рядом с бывшей правой рукой главы крупнейшего промышленного конгломерата княжества стояла незнакомая Кассиусу женщина, крайне экстравагантного вида. Черный макияж дамы и не менее черные одеяния выглядели необычно, если даже не сказать вызывающе. Ее дорогие одежды сильно выбивались из общей атмосферы этого затхлого места.

— Ты еще кто? — поинтересовался Пекос, не ступив от порога и шагу. Хоть обмундирование убийцы и скрывало за собой каждый сантиметр его кожи, но его манера держаться, его повадки и малейшие неосознанные движения рук, все же выдавали в нем заметное наметанному глазу Карательницы напряжение. Он нервничал. Было очевидно, что столь необычная гостья не вписывалась в планы Кассиуса, а все что не вписывалось в его планы, виделось ему препятствием и потенциальной угрозой.

— Здравствуйте, повелитель, — мило улыбнулась женщина, придав своему лицу как можно более дружелюбное выражение. Говоря по правде, это выражение настолько сильно контрастировало с ее вечным насупленным недовольством, что его вид вызывал в следившим за нею Верго неописуемое чувство дискомфорта. Вот уж кому явно улыбка не подходила под образ, так это его новой знакомой. — Я ждала вас, ваше сиятельство. Господин Гедройц любезно согласился устроить встречу с вами, и я не смогла устоять перед соблазном лично предстать перед нашим новым правителем, ведь…

Со всем доступным ей мастерством лести Эмилия неспешно прокладывала себе путь к неподвижному убийце, маленькими плавными шагами сокращая расстояние между ними двоими. В этот момент ее излучавшее благоговение ангельское личико скрывало за собой сущность дьяволицы. Умело складывая в слова приторное подхалимство, Карательница трещала без умолку.

Неизвестно, заметил ли Пекос недобрые огоньки в ее лучезарных, широко открытых глаза, или же просто сработала его интуиция, но он резко занес перед собой руку, выставляя ее, как заправский сказочный рыцарь выставляет перед собой щит:

— Ни шагу. Не двигайся, — проговорил убийца, будучи совершенно невпечатленным усилиями женщины. — Немедленно назови себя, шваль.

— Мой повелитель, не гневайся. Я не более чем грешная слуга твоя. По зову долга пришла я поддержать тебя в столь непростой час для владыки Помонта. Позволь мне помочь тебе, хотя бы немного облегчив твою ношу… — залепетала Эмилия, склонив голову и смиренно вытянув руки перед собой. В то мгновенье предсказатель мог бы поклясться, что увидел, как по ее щеке, немного размазывая угольно-черную тушь, стекала одинокая слеза. Ну что за картина!

К сожалению, Кассиуса не устроило и это представление. Он стоял совершенно неподвижно и молчаливо, и это его поведение пугало предсказателя даже больше чем тот его психоз, что Вебер видел в своих видениях ранее. Замерший, беззвучный сгусток мрака — вот чем был убийца в тот момент. Подобно готовящейся к броску гремучей змее, он застыл, не позволяя своему телу совершить даже малейшего, едва заметного движения. Тусклый свет в корчме выдавливал из грозной фигуры длинную прямую тень. Поддавшись напряженной атмосфере Эмилия тоже остановилась, боясь приблизится к убийце. Пускай ее выражение лица и манера подобострастно держаться не изменились, но расширившиеся зрачки и учащенное дыхание с головой выдавали набирающий в ней силу испуг. Она боялась, и совершенно не зря — стоит ей совершить всего одну оплошность, и Пекос не станет с ней церемониться.

— Постой. Где-то я уже тебя видел… — задумчиво проронил Кассиус.

— Простите, ваша светлость. Это я пустил сюда эту женщину. Она моя старая знакомая. Ранее она была надежным информатором Каламаджа, но мне удалось просветить ее в том, насколько важно занять «правильную» сторону. Она сослужит вам хорошую службу, — вовремя вмешался Лео, в точности повторив то, что пятнадцатью минутами ранее его заставила наизусть заучить Карательница.

Женщина облегченно выдохнула, когда услышавший разъяснения Пекос вновь ожил, неспешными шагами приближаясь к сидящему за столом толстяку. Напряжение в воздухе немного спало, но это отнюдь не значило что убийца расслабился или утратил свою бдительность — невооруженным взглядом было заметно напряжение, переполняющее его тело и сковывающее движения.

— С чего ты взял, что тебе позволено приводить сюда кого вздумается? Кому ты еще сообщил о том, что мы здесь? Сколько человек об этом знает? — грозно принялся за допрос Кассиус, остановившись в трех метрах от сидящего Лео и отставив мешок с грибным провиантом в сторону.

— Больше никто! — не задумываясь выпалил Каратель. — Она и правда человек достойный доверия! Именно она сообщила нам о маршруте группы наемников, когда они прибыли в старую лабораторию. Если она не солгала нам тогда, то и сейчас нас не подведет! — судя по сверкающим глазам Лео, тот был крайне горд своей импровизацией. Должно быть, для него все им сказанное звучало более чем логично и связно. Увы, только и исключительно для него.

Эмилия помрачнела в лице, а Вебер едва не испустил болезный стон — таково было их разочарование. Они были готовы разорвать Карателя на куски еще до того, как за него возьмется Пекос. Простофиля не только перепутал слова «лаборатория» и «обсерватория», чего жонглировавший всю свою жизнь словами Гедройц едва ли мог бы допустить, но и совершил ошибку куда как более существенную, предположив, что Олаф по какой-то неведомой причине не осведомил ранее своего нового господина о их источниках информации.

— Что ты несешь, кретин? — закономерно возмутился Пекос. — Тебе пойло, что ты постоянно хлебаешь, совсем голову отшибло?! Это дозор моих людей засек наемничью свору у подступов к Ганое! Я спрашиваю тебя еще раз, и лучше бы тебе было ответить внятно, — что это за баба?

Дело было хуже некуда. Неумелая игра Лео настолько взвинтила Кассиуса, что того едва ли можно было теперь успокоить мирными методами, в особенности беря во внимание насколько плохо помогли в этом деле лесть и крокодильи слезы Эмилии. Доведенный до крайности своими неудачами, выведенный из себя неумелой ложью Олафа, это человек был готов наделать глупостей, и навряд ли кто-либо смог бы его остановить. Маска все еще на нем и доспех все так же надежно защищает его тело. И что же тогда делать?

В полной мере осознавая плачевность ситуации и понимая насколько сильно она может ухудшится в ближайшие несколько минут, Эмилия пошла на отчаянный шаг, выхватив припрятанный за пазухой узкий клинок, она бросилась на недоумевающего Лео, целясь тому лезвием прямиком в глаз.

Возможно, человек хорошо знакомый с умениями женщины и смог бы заподозрить, что слишком уж медленно она заносила клинок как для натренированной убийцы, но Пекос этого заметить не мог и оттого охотно клюнул на уловку. Бросившись вперед, он перехватил руку Эмилии, выворачивая ее запястье. Пока в нем была хоть толика веры в то, что Гедройц был на его стороне, он еще был готов вступится за союзника, сдерживая при этом свою силу, так как союзник то был без маски. Беспечно оставляя своего толстого приспешника позади, убийца всецело сконцентрировался на женщине, второй рукой впившись ей в горло. При этом Лео оказался ровно за спиной Кассиуса, и это уже была своего рода победа.

Одним уверенным движением толстяк сорвал с ошарашенного убийцы маску. Этого Пекос явно не ожидал. Инстинктивно повернув голову в сторону похитителя столь важной для него вещи, психопат ослабил бдительность, в следующую секунду будучи атакованным сразу с двух сторон: крепким ударом, Лео подправил кровавому наследнику форму носа, а Эмилия изо всех имевшихся у нее сил поразила своей прямой ладонью кадык убийцы, умудрившись сразу за этим выудить у того из-под плаща охотничий нож, отскочив на два шага.