«Для нас, как для коммунистов, ясно, что основой всей нашей работы является работа по укреплению власти рабочих, и после этого только встаёт перед нами другой вопрос, вопрос очень важный, но подчинённый первому, — вопрос национальный…
Следует помнить, что, кроме права народов на самоопределение есть ещё право рабочего класса на укрепление своей власти, и этому последнему праву подчинено право на самоопределение. Бывают случаи, когда право на самоопределение вступает в противоречие с другим, высшим правом, — правом рабочего класса, пришедшего к власти, на укрепление своей власти. В таких случаях, — это нужно сказать прямо, — право на самоопределение не может и не должно служить преградой делу осуществления права рабочего класса на свою диктатуру. Первое должно отступить перед вторым. Так обстояло дело, например, в 1920 году, когда мы вынуждены были, в интересах обороны власти рабочего класса, пойти на Варшаву»[131].
Так обстояло дело в 1939 г., когда тогдашние правители Финляндии — таннеры, маннергеймы и К°, выполняя задание международной империалистической реакции, превратили свою страну в плацдарм для нападения на Советский Союз и спровоцировали нападение Финляндии на СССР, что и вынудило советское правительство в интересах обороны страны пролетарской диктатуры дать урок зарвавшимся реакционерам, отодвинуть границу Финляндии от Ленинграда за Карельский перешеек и тем укрепить безопасность северо-западной границы Советского Союза и славного города Ленина.
Что же касается классовой сущности национального вопроса в советских условиях на первых этапах существования советского строя, то она состояла в определении правильных взаимоотношений между рабочим классом бывшей державной нации, в данном случае русским рабочим классом, и крестьянством бывших угнетённых национальностей, которые тогда не имели или почти не имели национального пролетариата. С точки зрения взаимоотношения классов в сфере национального вопроса в начале нэп речь шла
«об установлении правильных взаимоотношений между пролетариатом бывшей державной нации, представляющим наиболее культурный слой пролетариата всей нашей федерации, и крестьянством, по преимуществу крестьянством ранее угнетённых национальностей. В этом — классовая сущность национального вопроса. Если пролетариату удастся установить с инонациональным крестьянством отношения, могущие подорвать все пережитки недоверия ко всему русскому, которое десятилетиями воспитывалось и внедрялось политикой царизма, если русскому пролетариату удастся, более того, добиться полного взаимного понимания и доверия, установить действительный союз не только между пролетариатом и русским крестьянством, но и между пролетариатом и крестьянством ранее угнетённых национальностей, то задача будет разрешена»[132].
Только авангардная роль рабочего класса, руководимого большевистской партией, опирающегося на социалистическое государство и последовательно осуществляющего ленинско-сталинскую политику в национальном вопросе, обеспечила решение национального вопроса в духе последовательного интернационализма, в духе братства, дружбы и сотрудничества народов Советского Союза.
Разработанная и направляемая Лениным и Сталиным политика большевистской партии и Советского государства в национальном вопросе осуществлялась последовательно и целеустремлённо. Политическое и правовое равенство всех народностей и наций бывшей Российской империи было провозглашено сразу же после победы Октябрьской социалистической революции. Все народы России получили право самостоятельно решать вопрос о своей государственной принадлежности и о своём государственном устройстве, что явилось первым и самым действенным условием подлинного равноправия народов и уничтожения национального гнёта. Ленин и Сталин указывали, что дружба и взаимное доверие народов могут быть осуществлены лишь на основе предоставления права нациям на самоопределение, вплоть до государственного отделения. Ленин накануне Октябрьской социалистической революции говорил:
«Мы хотим свободного соединения и потому мы обязаны признать свободу отделения»[133].
Большевистская партия, Ленин и Сталин исходили из того, что полная ликвидация национального гнёта и предоставление народам права на государственное самоопределение в условиях социалистической революции породят у народов, освободившихся от империалистического гнёта, тягу к объединению на основе равенства и добровольности. Большевистская партия настойчиво разъясняла массам, что объединение усилий трудящихся разных национальностей для укрепления советского строя есть важнейшее условие успеха дела построения социализма и коммунизма. В 1920 г. товарищ Сталин говорил:
«Конечно, окраины России, нации и племена, населяющие эти окраины, как и всякие другие нации, имеют неотъемлемое право на отделение от России, и если бы какая-либо из этих наций решила в своём большинстве отделиться от России, как это было с Финляндией в 1917 году, то России, вероятно, пришлось бы констатировать факт и санкционировать отделение. Но речь идёт здесь не о правах наций, которые неоспоримы, а об интересах народных масс как центра, так и окраин, речь идёт о характере той агитации, который (характер) определяется этими интересами и которую (агитацию) обязана вести наша партия, если она (партия) не хочет отречься от самой себя, если она хочет повлиять на волю трудовых масс национальностей в определённом направлении. Ну, а интересы народных масс говорят, что требование отделения окраин на данной стадии революции глубоко контрреволюционно»[134].
Весь ход социалистической революции и коммунистического строительства в СССР подтверждает глубину и справедливость неоспоримых положений Ленина и Сталина о том, что предоставление права на отделение, будучи непременным условием для ликвидации всяческого национального гнёта, служит при социализме делу объединения наций на началах добровольности, равенства и взаимопомощи.
«Так от распада старого империалистического единства через независимые советские республики народы России приходят к новому добровольному братскому единству»[135],
— указывал товарищ Сталин, характеризуя процесс объединения советских республик.
Право наций на самоопределение вплоть до государственного отделения, провозглашённое Октябрьской социалистической революцией и закреплённое во всех советских конституциях, есть первое из неотъемлемых прав народов СССР. Товарищ Сталин ещё в 1913 г. в работе «Марксизм и национальный вопрос» разъяснял, что
«только сама нация имеет право определить свою судьбу, никто не имеет права насильственно вмешиваться в жизнь нации, разрушать её школы и прочие учреждения, ломать её нравы и обычаи, стеснять её язык, урезывать права»[136].
После Октябрьской социалистической революции, конкретизируя положение о неотъемлемых правах каждой нации и каждой народности, сотрудничающей с другими народами в рамках единого социалистического государства, товарищ Сталин исчерпывающе охарактеризовал задачи, стоящие перед коммунистической партией и Советским государством в деле защиты прав трудящихся разных национальностей, в приобщении их к коммунистическому строительству, в быстрейшем развитии их культуры, национальной по форме, социалистической по содержанию.
«Теперь, когда помещики и буржуазия свергнуты, а Советская власть провозглашена народными массами и в этих странах[137], задача партии состоит в том, чтобы помочь трудовым массам невеликорусских народов догнать ушедшую вперёд центральную Россию, помочь им:
а) развить и укрепить у себя советскую государственность в формах, соответствующих национальному облику этих народов;
б) поставить у себя действующие на родном языке суд, администрацию, органы хозяйства, органы власти, составленные из людей местных, знающих быт и психологию местного населения;
в) развить у себя прессу, школу, театр, клубное дело и вообще культурно-просветительные учреждения на родном языке»[138].
