– О, боги. – Повторила Лоти. Лицо её отражало целую бурю чувств: досаду, жалость, искреннее сострадание и одновременно – какое-то недовольство. Она лихорадочно решала что-то, и это было ясно написано на её лице. Настолько ясно, что Ош сказал:

– Никаких интриг, Лоти. Я не дам эту женщину в обиду.

– Остынь, Блондинчик. – Возразила Лоти. – Мои интриги тут не при чём. Но её нужно увезти отсюда, как можно скорее, как можно незаметнее. Если она выживет, и если заговорит… Я отыскала себе тихую гавань, и хочу, чтобы она такой и осталась. Это не девчонка, это запал для большого-большого пожара. Много народа поляжет, если она заговорит.

– Объясни? – Потребовал Ив.

– Скорее всего, – за Лоти ответил Ош, – отец её ребёнка – вельможа и хороший знакомый твоего барона. Подобное бесчестье на Савале смывается кровью. Большой кровью.

Ив вспомнил блеск глаз молодого барона. Пожалуй, и очень большой. – Подумал для себя.

– Если бы только! – Фыркнула Лоти. – Тут политика, династические споры, кровная месть и до фига всего. Я-то знаю, кто приделал ей пузо. – Она снова посмотрела на Гару со смесью жалости и злости. – Но дура последняя буду, если скажу.

– Хорошо. – Решил Ош, игнорируя возмущение Ива. – Куда её везти?

– Подальше!

– Поставим вопрос по-иному: куда нельзя её везти?

– На север. Увёз бы ты её в Рюэль, вот был бы выход!

– Я подумаю. А ты всё-таки помоги ей.

– Конечно. – Лоти сняла с пояса мешочки с травами. – Я ж не гарпия какая.

В результате её хлопот Гара пришла в себя и впервые подала голос. Лоти она не узнала – та появилась в замке барона уже после того, как Гара покинула его. То, что её ребёнок умер, её почему-то не особенно тронуло, она, словно, и не ожидала другого. Или была слишком слаба и больна. Пока Лоти хлопотала над нею, Ош в соседнем помещении объяснял Иву, кто такая Лоти. Она была бойкой дамочкой, через чур бойкой для своего мира и своего времени. Родственники, семья не богатая, продали её после смерти родителей в публичный дом, откуда её выкупил лорд Ош и взял к себе в посольство. Буквально в считанные дни Лоти выучила кинтанианский язык и стала полноправной сотрудницей посольства, обучаясь и читать, и работать с компьютером – такие работники из местных были, конечно же, находкой для посольства. Но её бурный темперамент, привлекавший к ней любвеобильных кипов, сильно осложнял её жизнь и делал взрывоопасным её положение. Всё кончилось тем, что со значительным вознаграждением красотку отпустили восвояси, настоятельно рекомендовав подальше отъехать от Рюэль.

– Не пропала, и я рад. – Закончил рассказ Ош. – Яркая, сильная, незаурядная личность, с оригинальным стилем мышления, очень умная и талантливая. То, что она женщина – на самом деле трагедия её, как личности, которая могла бы достичь огромных высот, но в этом мире обречена. Боюсь, до старости ей не дожить. Она сама не сможет жить спокойно, рожать детей и стирать пелёнки, природа наделила её огненным сердцем и неиссякаемой энергией, которая погубит её. А у местного барона, я смотрю, губа не дура! – Закончил он с явной ностальгической ноткой в голосе. – Она такая женщина, скажу я тебе…

– А ты откуда знаешь? – Насупился Ив, который пропустил мимо ушей, ЗАЧЕМ Ош забрал Лоти в посольство.

– Тебе, мероканцу, не понять. Ты, поди, и умер девственником?

Ив не ответил, отвернулся, только на скулах выступили красные пятна. Его спасло от дальнейших шуточек Оша появление баронского латника, который не без опаски заглянул в дверь:

– Мне бы госпожу Лоти. Проблема у нас. Хек исчез.

– Как это – исчез?! – Мгновенно появилась в другом проёме Лоти.

– Даже и не заметили, как слинял. – Виновато произнёс латник. – Сейчас хватились – а его нет.

– Проклятье! – Выругалась Лоти. – Плохо, если он свалил к барону, но если нет… вот это будет кошмар! Слушай, – повернулась она к Ошу, – я в Игирму! Если барон уже знает, я его встречу. Если нет… придумаю что-нибудь. Увози девчонку, ради всего святого, увози скорее! Я для неё сделала всё, что можно, глядишь, и выживет.

– Хорошо. – Повторил Ош.

Лоти с латниками быстро исчезли. Она только оставила Ошу мешочек с травами и сказала, как использовать.

– Куда мы её повезём? – Спросил Ив. Ош только теперь заметил, какое стало у него лицо. Повернулся к нему весь, чувствуя, что назревает какой-то кризис.

– Не знаю ещё. – Сказал спокойно. – Сейчас главное – отсюда убраться, и поскорее.

– Я видел её брата и говорил с ним. Я считаю, он должен знать, что произошло с его сестрой!

– Посмотри на неё! – Ош протянул руку в сторону Гары, которая испуганно смотрела на них. Лоти успела переодеть её в чистое простенькое платье и даже заплести волосы. – Вот так изголодаться нельзя за несколько дней! Руги и ноги у неё стёрты в кровь; её били, и недавно, и давно – на ней следы побоев самой разной давности. Она бродяжила не один месяц, и её брат и не думал искать её! Нет, Ив, это не Мерак и не Корта! Этим людям плевать на всё, кроме богатства и престижа, и если беременная сестра подрывает этот престиж, они выбрасывают её на помойку. Как мусор!

– Мы не можем так поступить, не зная всего. – Не сдавался Ив.

– Лоти – знает! И ты её слышал!

– Она сказала, что прольётся кровь. Значит, ему не всё равно!

– Это не значит, что спасётся она. Это значит, что погибнет много других вместе с нею. Те люди в лесу могли бы быть и людьми барона…

– У них был другой герб. – Быстро возразил Ив. – Так нельзя. У её брата должен быть шанс! Уезжай, если хочешь, но я должен попытаться.

– Ты сам не знаешь, что хочешь сделать.

– Знаю. Сделаем так: ты спрячешь её, а я поеду к барону и скажу ему, что сестра его жива, и я знаю, где она.

– Да на кой тебе это? – Не выдержал Ош. – Письмо отправь, в конце концов!

– Можно и письмо. – Ив действительно не понимал ни Оша, ни Лоти. Его мероканская преданность крови была абсолютной. – Но я должен увидеть его лицо.

– Зачем вмешиваться в инопланетную жизнь?!

– Это нужно было спрашивать у себя тогда, когда мы спасали её в лесу! – Возразил Ив. – Нам следовало думать тогда. Может, нужно было оставить её в лапах убийц? Пусть бы они задушили её там, на поляне, а мы бы тихо просидели это время в кустах, может, опустили бы глаза, только как бы мы потом смотрели ими друг на друга? Мы вмешались, и теперь отвечаем за неё. Мы должны что-то сделать, найти какой-то компромисс между их моралью и нашей.

– Я это и делаю!

– Нет. – Покачал головой Ив. – Ты вообще отказываешь им в чувствах и морали. Ты даже мысли не допускаешь, что брат этой девочки – порядочный человек и любит свою сестру! А что, если это так? Что, если он ищет её, что, если потому её и пытались убить?!

Ош хотел было что-то сказать, но взгляд его упал на Гару, которой он сам незадолго до того надел клипсу. Она, закрыв лицо руками, сотрясалась от беззвучных рыданий. Лицо его вспыхнуло, как от внезапной пощёчины, и он молча отвернулся. Ив стоял спиной к Гаре, поэтому продолжал:

– Да, это наверняка чревато кровью. Но это их жизнь, и их этим не удивишь и не напугаешь. Им решать, в конце концов!

Ош молчал, глядя в окно. Это была правда: он давно уже не признавал в савалянах людей, способных любить и сострадать. Почему? Он считал себя человеком, свободным от пороков вроде расизма или шовинизма, но распространял свою терпимость, оказывается, не на всех. А Ив мог разбить в кровь лицо савалянину за грубое слово – чего Ош не позволил бы себе никогда! – но при этом уважал в них людей.

– Оставь патетику. – Перебил он Ива, который собирался сказать что-то ещё. – Согласен. Ты прав. Может, и стоит что-то предпринять.

Ив вернулся в деревню почти в полдень. В таверне никого не было – видно, завсегдатаи отсыпались днём, а гуляли всю ночь. На месте был только давешний кудрявый мальчишка, который старательно скоблил столы широким тупым ножом. Он охотно объяснил Иву, как добраться до крепости. В сущности, можно было и самому догадаться: единственная улица деревни поднималась в гору, где и построена была собственно крепость. На Мераке когда-то в незапамятные времена строили точно так же, и Ив много раз бывал на месте старых развалин и в музеях под открытым небом. Конечно, крепости Мерака и Савалы были разными, но – в деталях. Построенные, как убежища на случай нападения и осады, они, служа одной цели, и выглядели, и изнутри были во многом похожи. Поднимаясь по извилистой дороге, в которую превратилась деревенская улица, Ив даже залюбовался грубой мощной красотой крепостных стен и башен.