– Наверное, пришла пора искать новый Мерак. – Сказала она своему другу. – У мероканской Общины на Корте нет будущего. Но это будет не бегство! Сначала мы должны выиграть войну.

Разговор с послом вышел совсем не таким неприятным, как ожидал и готовился Ош. В сущности, посол был неплохим человеком и хорошим лордом. Он серьёзно относился к своему долгу и трепетно – к тому, что считал честью офицера Кинтаны. Узнав о мероканцах Военной Касты, которые стали очевидцами ужасных событий на Въерре, посол очень встревожился, и даже забыл попенять Ошу на то, что тот позволил этим самым мероканцам воспользоваться своей «пьяной слабостью».

– Я не очень понимаю, что там произошло, на этой проклятой Въерре, – сказал он озабоченно, – но в то, что власти Кинтаны и Понтифик могут иметь к этому какое-то отношение, я не верю. Возможно, это всё та же измена в высших эшелонах, которая привела сюда и вас, лорд Ош. Всё это крайне неприятно! Но я рискну взять мероканцев под свою защиту, пока все недоразумения не прояснятся. Как вы очень верно однажды подметили, Савала – это последнее место ссылки для лорда, и дальше меня уже не сошлют.

– На Въерре был задержан Шейнан, барон Ариги, один из двойников. – Пояснил Ош. – Но тем не менее, я тоже полагаю, что дело не стоило таких жертв.

– Это многое меняет… – Заколебался посол. – И всё–таки, я объявляю, что мероканцы под моей защитой. Дело в том, что к Савале только что, буквально перед вашим возвращением, вышла Адрия, мероканский киборг, и его командир, небезызвестная Тарва Заэм, требует встречи с вами. Я полагаю, это только предлог. На самом деле, мероканцы, конечно, дали ей знать о себе, и она прилетела за ними. Завтра она будет здесь. Я могу ответить ей от вашего лица… всё, что вы сочтёте нужным ответить.

Ош почувствовал, что это слишком даже для него. Во второй раз шок обжёг его внутренности, стало трудно дышать.

– Что, по её словам, ей нужно от меня? – Спросил он, тем не менее, не дрогнувшим, даже недовольным, голосом. – Я, кажется, достаточно ясно дал ей понять, что сведений о Грите она от меня не получит.

– Я думаю, она знает про мероканцев. – Повторил посол. – Что там, я уверен в этом. Нам не нужны сложности с мероканскими Домами, вы понимаете? Только вендетты здесь и не хватало! Скажите ей, что я взял их под своё покровительство и готов всячески содействовать их беспрепятственному возвращению на Адрию. Если понадобится, я смогу обосновать своё решение даже перед Понтификом. А сейчас всё зависит от вас, лорд Ош. Вам придётся пообщаться с нею очень осторожно и дипломатично, учитывая всё происходящее.

– Я постараюсь. – Ответил Ош. – Поверьте, я сделаю всё, что зависит от меня. Проблем не будет.

Он уже давно решил, что смирился с безнадёжностью, отступил перед очевидным и со временем окончательно вырвет Тарву из сердца. И вдруг она сама прилетает к нему на Савалу! Все безумные надежды мгновенно воскресли в его сердце, и он понял, что они и не умирали никогда на самом деле. Только теперь, истратив столько душевных сил на их удушение, он уже не в силах был сопротивляться их торжеству, не смотря на страх. Он даже злился сейчас на Тарву, в эгоистичности влюблённого не допуская, что она и не думала об этом: зачем она прилетела сюда, зачем она возродила эти глупые и вредные для его измученного сердца надежды? Двое мероканцев уже ждут его в трущобах Внешнего города, но у него нет сил покинуть дворец посла и пренебречь встречей с женщиной своей мечты. Это было так унизительно: знать, что он сделает так, как хочет она, не смотря на то, что однажды она уже пренебрегла им и равнодушно подставила под удар. Он ни секунды не сомневался, что и теперь она охотится за сведениями о Грите; понимал, что для него сейчас важнее всего должны быть Ив и Ва, которые доверились ему и сильно рискуют; понимал, что потерянное время может стать катастрофой для них… Понимал даже то, что это время будет роковым для него самого. Томился, злился, проклинал себя, и всё-таки отказаться от встречи с нею было не в его силах. Не в состоянии ни уснуть, ни успокоиться, он метался по своим апартаментам, и прокручивал в памяти всё время одно и то же: все обиды, надежды, все их разговоры, всю свою боль и всё своё отчаяние. «Пусть она меня не любит, – думал он, прижимаясь к холодному окну горячей щекой, – пусть равнодушна. Но зачем она меня подставила, почему? Я не причинял ей зла, я не обижал её. Ей плевать на меня. Я думаю о ней каждую секунду каждого дня, а ей плевать. Любовь – это самая вопиющая несправедливость, которая случается с людьми!»

Он так и не уснул. Он не мог никому довериться настолько, чтобы послать весточку Иву и Ва. Свою подружку Лоти он не так давно отпустил со значительным приданым куда-то на север, где она решила попытать счастья, так как её неуёмный характер сделал её пребывание в посольстве небезопасным, а любвеобильность и привычка щедро раздавать известного рода авансы – двусмысленным. Своей новой пассии, молоденькой Лали, он пока не доверял. Ему было плохо не только от мысли о собственном безволии перед Тарвой, но и о том, что Иву вполне может прийти в голову отправиться выручать его. Единственное, что его утешало, это то, что Тарва действительно в силах была помочь мероканцам спастись с Савалы. Он был уверен, что она это сделает, и это придавало хоть какой-то смысл его ожиданию.

За ночь Ош успел много раз прокрутить в воображении всю их встречу, все возможные её варианты, сам сочинил все их взаимные реплики и поверил в них, и смертельно обиделся. Смертельно обиженный и холодный, как самый заснеженный пик самой высокой горы, отправился он на встречу с Командором мероканского флота, но в первый же миг всё пошло не так, как он ожидал.

Во-первых, Тарва была одна и не в форме. Повседневная мероканская одежда – узкие брюки, короткая обтягивающая маечка и куртка, – делали её моложе, женственнее и милее. Волосы она оставила свободно лежать по плечам и спине, и красота этих волос ослепила Оша… до того момента, пока он не заметил ещё кое-что, от чего у него просто захватило дух. На самом видном месте, на вороте куртки у неё был прикреплён маленький цветок ветра. Нет, в такие совпадения Ош не верил! Этот сувенир с Бэты был редким, стильным и бешено дорогим. К тому же, всё, что Ош знал о Тарве, опровергало мысль о том, что она может нацепить на себя такой сувенир просто так. Она не носила никаких аксессуаров, ни серёг, ни колец, ни цепочек, ничего. У неё не было даже модной среди Волков татуировки на плече – это Ош знал точно. Но цветами ветра были декорированы апартаменты Анны на Грите, и как-то она даже сказала, что сделает их своей визиткой, если попадёт в Союз. И Ош хорошо это помнил.

– Рад видеть тебя. – Сказал Ош, мигом забыв все свои обиды и злые мысли. – Ты так хорошо выглядишь, когда не в форме. Но и удивлён слегка, если честно. Что тебя привело сюда?

– Меня до сих пор мучает совесть за то, как я подставила тебя.

– Только попроси меня о прощении, и я мгновенно тебя прощу. – Сказал Ош. Он был искренен: достаточно было самой небрежной её просьбы, чтобы он сделал что угодно. Но она уловила издевку и начала горячо оправдываться:

– Я не так отвратно бессердечна, как ты думаешь! Я на самом деле переживала, и тогда, и теперь. Ты, возможно, не знаешь этого, но реанимацию вызвала я. Ты можешь мне не верить, но я была там, за дверью, и готова была ворваться и силой отбить тебя у них, если бы они сами не попытались тебя спасти. Наверное, мне следовало сделать это. Тогда, по крайней мере, ты не думал бы обо мне так, как думаешь.

– Спасибо. – Сказал Ош. Ощущение счастья усилилось и затопило его с головой. Он никогда бы не поверил, что может быть счастлив так, как теперь, и что все его мучения последних месяцев от нескольких слов превратятся в ничто. Но так и случилось. Он был счастлив, как никогда в жизни. – Я действительно не знал этого. – Он уже не сдерживал улыбку и был близок к тому, чтобы расчувствоваться. – Мне никто не рассказывал подробностей.