Несмотря на довольно часто встречающиеся «сцены реального насилия», новости были успокаивающими, потому что от них веяло уверенностью в завтрашнем дне, и даже Егор Семёнович забывал о своём проигрыше и, просветлённый, шёл на кухню пить свой чайный напиток, который на вкус действительно был как вода.
Борису нравилось, как всё складывается для него – квартира была вполне приличной, соседи – душки, хотя разница в возрасте между ними иногда удручала его, и он думал, что было бы неплохо пообщаться с кем-то со схожими интересами. Порывшись в СИСе в поиске сообществ бывших военных и обнаружив, что таковых не было, он решил действовать самостоятельно. В один из интервалов для коммуникации он записал обращение в раздел «Разное» Интерактивных досок идеологического обмена, интересуясь, есть ли здесь кто-то, кто хочет пообщаться на тему создания голограмм и, возможно, дать несколько советов начинающему художнику. Сообщение прошло цензуру со второго раза: как выяснилось, идеологический обмен подразумевает использование таких слов как «патриотический», «верный», «идеалы государства» и так далее, и Борису пришлось переписать его в соответствии со стандартом. В следующий интервал оно было опубликовано на одной из досок, где провисело три дня. Не получив ни одного ответа, Борис обиделся то ли на остальных граждан, то ли на Катюшу, и сгоряча отправил послание в архив.
Он продолжал обижаться, пока, буквально через пару дней, не получил запрос от Государственного информационного портала на публикацию своих данных в базе одиноких граждан, чтобы найти спутницу жизни. Эта процедура была обязательной для всех грисейцев и вступала в силу, как только им исполнялось восемнадцать лет. Борис в то время был в армии и поэтому проскочил её, а сейчас настало время наверстать упущенное. Он поначалу опешил, помня о своём обещании полковнику Петренко не бросаться с головой в семейную жизнь, но потом подумал немного и решил, что это будет отличным шансом познакомиться с кем-то, кто в дальнейшем скрасит его унылое существование в комнате с призраком предыдущего жильца. К тому же он где-то краем уха слышал о процедуре принудительного подселения по достижении 33-х лет, которая разрешала соответствующим органам без согласия гражданина направлять к нему для совместного проживания человека противоположного пола, также числящегося одиноким. Безусловно, это делалось с целью повышения рождаемости и преодоления демографического кризиса, да и то не для всех, а только если тебя посчитали достойным для продолжения рода. Борис решил, что будет слишком опрометчивым доверять своё будущее государственным надзорным органам и велел Катюше начать регистрацию.
Процедура размещения информации в базе одиноких граждан на первый взгляд казалась довольно простой: нужно было всего лишь загрузить своё голографическое изображение, точнее, три: портрет, по пояс и в полный рост, сопроводив их коротким аудиосообщением с автобиографией. Но уже на первом этапе возникли непредвиденные сложности, а именно – Борису было нечего надеть для сканирования. Из армии он привёз с собой две чёрные футболки и одну синюю, а также две пары брюк довольно приличного вида, предназначавшиеся для торжественных мероприятий, если таковые будут, и треники, которые он носил каждый день дома. Все эти вещи не отличались чистотой и свежестью, потому что если Борис и ненавидел что-то в этой жизни больше всего, то это была стрика. Сколько он себя помнил, он всегда носил почти одну и ту же одежду, которую ему любезно предоставляло государство. В Центре патриотического воспитания всем детям выдавали тёмно-синие футболки, летом с коротким, а зимой – с длинным рукавом, и тёмно-синие брюки. Вещи, которые дети носили на прогулке, были общими, то есть, ты мог выйти в двадцатиградусный мороз как в тёплом пальто с меховым воротником, так и в курточке без пуговиц на два размера меньше твоего – всё зависело от быстроты реакции и умения надавать по щам тем, кто пытался влезть перед тобой. К форме нужно было относиться бережно, потому что меняли её нечасто, а если ходить в грязных лохмотьях, то можно было нарваться на замечание от директора, которое грозило какими-то очередными лишениями на неопределённый период времени. С шести лет воспитанники сами стирали свою одежду раз в две недели, а трусы и носки – каждые три-пять дней, а с десяти лет они делали это и для малышей. Первый постирочный день в Центре запомнился Борису надолго. Это было в самом начале его пребывания в казённом учреждении, и он постоянно плакал, ныл и просился к маме. Неожиданно, прямо перед сном, когда он уже собирался затянуть очередную песнь про «хочу домооооой… не хочууууу здесь… маааамаааа…», воспитательница содрала его с постели и поволокла в душевую, где уже собрались остальные дети. Всех поделили на группы из пяти человек, велели раздеться догола и выдали каждой группе тазик с ледяной водой (дело было в декабре), а каждому воспитаннику – по обмылку, который пах настолько отвратительно, что Боря поначалу принял его за кусок тухлого мяса. Все дети быстро принялись за дело, а Борис так и стоял с куском мыла, открыв рот и забыв о том, что только что собирался плакать и звать маму. Через пару минут он, наконец, сообразил, что от него требуется, и стал неуверенно возить обмылком по совершенно сухим штанам. Все разом притихли и обратили свои взоры на новенького, а откуда-то из задних рядов донеслось приглушённое хихиканье. «Одежду намочи, тупорылый!», – выкрикнул один из старших, и все засмеялись в голос. Боря покорно погрузил свои вещи в холодную воду, и мыло упало туда же, моментально став скользким и ещё более вонючим. Душевая наполнилась гоготом и выкриками «Ру-ко-жоп! Ру-ко-жоп! Ру-ко-жоп!», на которые спустя некоторое время прибежала разъярённая дежурная воспитательница. Она уже налила себе чашку чая и собиралась было провести следующие полчаса, пока эти дегенераты возятся с одеждой, за просмотром развлекательной передачи, но детский ор заставил её поменять свои планы.
– Так, ну-ка быстро заткнулись, твари! Что тут у вас? Арсеньев, ты опять за своё, гнида? – слова вылетали из её рта вместе с капельками слюны и крошками печенья, которое она не успела прожевать, – Убожище криворукое! Скотина безродная! Чего рыдаешь, падла? Это я должна рыдать от вас всех, бездельники! Живут тут на всём готовом, их, видите ли, обхаживают, кормят, воспитывают, а они даже трусы свои обосранные постирать нормально не могут. Все, кто смеялся, завтра без прогулки и игрового часа. Арсеньев – без завтрака и обеда. Разошлись и занялись делом, считаю до одного!
Боря ещё немного повозил брюки и кофту в мыльной воде, надеясь на то, что, когда они высохнут, вся грязь магическим образом испарится. Разумеется, этого не случилось, и до следующей стирки он каждый день получал нагоняй от воспитателей за «недобросовестное отношение к казённому имуществу» и даже пару раз был лишён разбавленного компота – единственного десерта, полагавшегося воспитанникам. Кажется, именно тогда Боря начал ненавидеть стирку, и даже научившись управляться со скользким обмылком, он старался закончить эту процедуру как можно быстрее, а заскорузлые пятна навострился отскребать ногтем так виртуозно, что, если пристально не всматриваться, разглядеть их было практически невозможно. Иногда, правда, он находил постиранную одежду утром у изголовья своей кровати и подозревал, что это был своеобразный подарок от Людмилы Ивановны, которой он частенько жаловался на скользкое мыло и ледяную воду. Действительно, после того как Людмила Ивановна исчезла, эти подарки перестали появляться, и Борис остался наедине со своими, как ему тогда казалось, неразрешимыми проблемами.
В армии с одеждой стало гораздо проще. В подсобке стояло некое подобие стиральной машины, которая включалась завхозом с помощью специального ключа по мере накопления грязной одежды. Однако нижнее бельё по-прежнему нужно было стирать вручную, но никто не проверял, как часто ты это делал, и Борис обычно носил его неделями, до тех пор, пока запах не становился нестерпимым. В своём новом доме он придерживался той же самой тактики, но однажды Юлиана Павловна вручила ему подозрительно знакомый обмылок и вкрадчиво прошептала на ухо, что своё-то, конечно, не пахнет, но иногда помыться и постирать будет не лишним.
