Слабаки — через пару секунд констатировал Гоудан. Всего пять человек и ото всех едва веет Бездной. Складывалось впечатление, будто всё это время они не охотились и не поглощали драгоценную Соль, а просто прохлаждались где-то в сторонке. Лао никак не ожидал, что представители Триад окажутся такими ничтожествами.

Более не осторожничая, ныряльщик выступил из-за угла и направился к нужной камере. Он не собирался делиться добычей с такими слабаками. Тем, кто завалит Белого дьявола, станет он Лао Гоудан.

Спорщики из Триад внезапно затихли. Но отнюдь не оттого, что заметили Лао — просто железная дверь, рядом с которой они так упорно спорили, выгнулась наружу. Громкий скрип эхом разнеся по мрачным коридорам Драпчи. И не успел он затихнуть, как покорёженное металлическое полотно с громким звоном рухнуло поперёк коридора.

Сквозь пыльную завесу из дверного проёма выступил Белый Дьявол. Или скорее красный — это уже как посмотреть. Заключённый из камеры смертников был с ног до головы заляпан кровью.

Не обращая внимания на ошалевших представителей Триад, смертник, как ни в чём не бывало, зашагал в сторону выхода, прямиком в руки Лао Гоудану. При этом Белый дьявол прямо на ходу зачем-то стягивал через голову красную от крови рубашку.

— Десять тысяч семьсот девяносто семь…Десять тысяч семьсот девяносто восемь…Десять тысяч семьсот девяносто девять, — окровавленная тряпка отправилась в затяжной полёт, а сам Белый дьявол ускорил шаг.

— Десять тысяч восемьсот, ровно! — рубашка с мокрым шлепком приземлилась на выбитую дверь, неподалёку от пятёрки заключённых. — Уф, еле успел.

— Эй, лаовэй…!

— А ну стой пёс, сейчас я…!

— Сдохнуть захо…?

Угрожающие крики членов Триады разом оборвались. Им на смену пришёл противный, влажный хруст.

Будущий император Китая судорожно сглотнул и отвёл взгляд. То, что сейчас происходило за спиной Белого дьявола, было за гранью добра и зла.

— С освобождением Господин, — чуть ли не до пояса поклонился Лао. — Я как раз шёл вам на выручку.

Новоиспечённый ныряльщик с трудом контролировал собственный голос и благодарил судьбу за то, что так и не отключил Глаз шпиона. И пускай он увидел то, чего не следовало видеть, но зато сохранил себе жизнь.

Перед глазами «бывшего» императора Китая и нынешнего слуги Белого дьявола до сих пор маячила надпись.

Владыка трёхсторонней сделки СМОТРИТ в ответ!

Шёпот Бездны многократно усиливается!!!

Каким же наивным дураком он был, не стоило даже в мыслях угрожать подобному чудовищу.

Китаец внезапно осознал, что они с Белым дьяволом живут в совершенно разных мирах.

В один миг Лао Гоудан из избранного судьбой превратился обратно в простого смертного.

А тем временем дальше по коридору продолжала твориться кровавая вакханалия. Десятки чёрных щупалец рвали на куски тела бывших заключённых.

— Понятно. Значит, Драпчи пришёл конец?

— Да, господин, — как болванчик закивал китаец. — Эти придурки недооценили опасность Шёпота.

А чего ещё я ожидал? Наивно было полагать, что Бездна снизошла лишь до моей жалкой камеры. Я ведь ни какой-то там избранный из детских сказок, а самый обычный мошенник. Если так посмотреть, то мне больше пристала роль мелкого злодея, нежели доблестного героя. Вон и помощник соответствующий имеется, бывший член опасной ОПГ.

К слову, какой-то странный он этот Лао Гоудан. Мутный и подозрительный. Будь моя воля, давно бы спровадил этого китаёзу куда подальше, да вот беда — узкоглазый мог ещё пригодиться. Хотя бы как источник информации. Он уже и так поведал мне о многих полезных вещах. Даже обмолвился о том, что творилось в тюрьме на протяжении последних трёх часов, пока я был заперт в камере.

А творилась там самая настоящая бойня. Сначала осквернённые Бездной крысы проредили немалую часть охранников и зеков. А затем выжившие, дорвавшись до халявной силы, начали сводить друг с другом счёты. Из-за этой междоусобицы и полегло больше всего народа. Охранники малыми силами пытались предотвратить творящийся беспредел, но куда им было тягаться с озлобленными сверхлюдьми.

Ну а когда появились первые осквернённые, уже из людей, то работникам тюрьмы и вовсе стало не до наведения порядка. Бывшие тюремщики бежали прочь из Драпчи, а вместе с ними рвали когти и самые смышлёные из зеков. В то же время более тупые и кровожадные заключённые продолжали сводить старые счёты и тем самым плодить новых осквернённых.

Сказочные идиоты! — заключил я. Как они могли не заметить прямой связи между использованием способностей и усилением Шёпота? Неужели нельзя было догадаться, к чему всё идёт?

— Господин, думаю, нам надо убираться из Драпчи. Скорее всего, сюда уже направили спецназ для подавления бунта.

С одной стороны, он прав, такая опасность и впрямь существовала. С другой же, если Бездна соприкоснулась не только с Драпчи, но и с остальным внешним миром, то в таком случае властям будет не до тюремных бунтов. И уж тем более никто не станет посылать элитное подразделение в такую глушь.

— Да, но перед этим сходим в душ.

После упоминания душа Лао повёл себя как-то странно. С виду здоровый китаец внезапно побледнел и схватился за сердце.

— Господин! — рухнул на колени Гоудан, его била крупная дрожь. — Прошу не надо! Я больше никогда не буду вам указывать! Умоляю, простите этого глупого слугу за его длинный язык!

— Приятель, если не хочешь мыться, так и скажи. Я не заставляю, — в отличие от чистенького китайца, я сам выглядел как мясник, только что побывавший на скотобойне. Мне хотелось как можно скорее смыть с себя всю эту дрянь и переодеться, наконец, в чистое.

— Нет-нет! Я помоюсь, точно помоюсь!

— Ладно. Я в душевую, а ты сгоняй в прачечную, найди там чистую форму, как у охранников. И по дороге, будь другом, обшарь трупы охранников и прихвати нам по стволу.

— Ну Лао, раз уж мы теперь напарники…Мы ведь напарник? — на всякий случай уточнил я, стоило нам выйти из душевой.

— Напарники, конечно напарники! — рьяно закивал китаец.

— Тогда может расскажешь о своих способностях?

От невинного вопроса китаец почему-то приуныл и снова затрясся, как осиновый лист.

Чего это он?

Хотя этот Лао ещё в душевой начал вести себя странно, постоянно косился в мою сторону и старался не поворачиваться ко мне спиной. Будто чего-то опасался. А теперь ещё и начал шарахаться от меня словно от прокажённого.

Ну, точно припадочный! — окончательно убедился я.