– Он,.. – начала царица, понимая, что не может спросить. О, только не это, духи! – Продолжай!

– Принцесса принимала фрейлин… несколько знатных дам… струнный квартет из Ритизии… когда ушли…

Дойдя до комнаты Таши, Софья забарабанила кулаками в дверь. Темкинский дворец не был такой крепостью, как царский, но имел покрытые эмалью, довольно прочные двери.

– Таша! Это я, Софья! Открой! – И Локурову: – Продолжай! Что было потом?

Дальше рассказ становился слишком грубым. Царевич Федор, пьяный, с такими же звероподобными друзьями, стал звать принцессу. Слуги не могли преградить ему дорогу. Он нашел Ташу, оскорблял ее, набросился, требуя уделить внимания.

В любых других случаях, о которых Софья слышала, он насиловал свою жертву и отдавал на развлечение друзьям. Локуров пытался ее убедить, что ничего подобного не произошло.

– Он, ох, порвал ей платье, ваше величество. Она поцарапала ему лицо. Царевич ударил ее, швырнул на пол… Хорошо, думаю, он понял… Таша убежала…

– Кто-нибудь еще видел?

– О да, ваше величество. Много свидетелей: княгиня Елена, дамы, слуги. Меня позвали, но я не пришел. Ее высочество промчалась мимо меня наверх и закрылась в своей комнате. Княгиня Елена также удалилась в свою спальню. – Конечно, Елена должна была пойти к своему малышу. – Друзья посоветовали царевичу уйти.

Любого другого мужчину, но не Федора, повесили бы за это.

– Она просунула записку под дверь, ваше величество. Таша отодвинула засов внутри.

– Очень хорошо. Передай княгине Елене, что я здесь, попроси ее присоединиться к нам.

Софья вошла внутрь через открытую дверь, и Таша бросилась к ней, как спущенный с горы фургон, и прижала к стене.

Рыдания, причитания, всхлипы… Несколько минут длились объятия и утешения, пока царица смогла разглядеть при свете свечей раны принцессы. Правая сторона лица сестры вздулась и покраснела. Утром у нее будет синяк под глазом, и уже слишком поздно, чтобы снять опухоль. Платье разорвано до талии. Все не так уж плохо, учитывая, чем обычно подобное заканчивалось. Таша тяжело дышала, трясясь в лихорадке. У нее была истерика.

Софья опять обняла ее:

– Послушай, дорогая. Я должна знать. Другим можешь говорить все, что угодно. Но мне ты должна сказать правду. Он изнасиловал тебя?

Всхлип. Вздох. Слезы скатились по щеке царицы…

– Нет.

– Ты уверена? Я имею в виду, это правда?

– Да. – Еще всхлипнула, очень тихо в ухо Софьи прошептала: – Он пытался поцеловать меня, схватил… я сопротивлялась. Он порвал платье. Я поцарапала его. Он ударил меня. Там были люди, все кричали. Я прибежала сюда и заперла дверь. Никто не пришел… пока Локуров…

Софья снова обняла ее:

– Хорошо. Надо было выцарапать ему глаза, но никакого особого вреда нет.

– Не имеет значения. – Сестра еще раз всхлипнула. – Каждый скажет, что случилось. Все подумают, что он… сделал, сделал это.

Таша была неопытна, но не глупа. Ей требовалось время все обдумать. История еще не знала короля, который бы женился на жертве изнасилования. Королевское величество не допустит этого. Сегодняшнего скандала будет достаточно, чтобы разорвать помолвку с шивиальцем.

Проклятие! Корабль пойдет из Кинска назад в Фарицев… Нет. Невозможно. Жены бояр принесут историю домой. Секрет выйдет наружу.

Несмотря на это, Софья сказала:

– Нет! Сейчас ты пойдешь со мной, будешь спать у меня, а с Федором мы разберемся завтра.

– Я хочу остаться здесь, и ты со мной!

Все это волновало больше, ибо, если Федор вернулся из Кинска, его отец тоже должен быть рядом.

– Нет. Возьми плащ.

– Надо переодеться, – пробормотала Таша, посмотрев на остатки своего платья. Это были лохмотья. Федор порвал тяжелую парчу, нижнее кружево, открыв ее грудь. Был ли он разочарован, увидев, как худа Таша под одеждой?

– Оставь это. – Софья натянула платье наверх. – Все наконец?

Таша кивнула. Зубы ее все еще были сжаты.

– Закутайся хорошо, дорогая. Идем и скажем Елене, куда мы.

Таша всхлипывала под взглядами вооруженных мужчин, ждущих под лестницей, но последующая быстрая прогулка по темным улицам, казалось, успокоила ее. Когда добрались до царского дворца, дыхание ее стало ровным и держалась она уже не так напряженно. Софья тоже чувствовала себя лучше, но с каждым шагом ярость ее разгоралась все больше. Она переступила через свой страх, столкнувшись лицом к лицу со стрельцами, и теперь не собиралась отступать. Игорь должен узнать, в каком не-вменяемом состоянии был его сын, и задать ему жару. Если никто в империи не расскажет ему о случившемся, то это сделает его жена.

Охрана сменилась. Стрельцы стояли около входной двери, отряд Суворова переместился в горницу. Все молча смотрели на Софью. Некоторые злорадно подмигивали, другие едва сдерживали свой гнев. Это говорило о том, что Игорь вернулся. Она должна объясниться с ним, пока не утихла ярость. Завтра царица может успокоиться.

Софья поспешила наверх по лестнице в темноте, таща за руку Ташу. Они прошли через переднюю, безлюдную, освещаемую лишь одной свечкой. Визг собак подтверждал ее предположение. Игорь дома.

Другая свечка горела в каморке, где спала Евдокия. Ее не было, ночная одежда валялась на кровати. Софья закрыла входную дверь. Внутренняя дверь чуть-чуть приоткрыта, оттуда шел свет.

– Я пойду первой. У нас гости. Таша пискнула:

– Кто? – Один человек, который может подвергнуть это чудовище суду. Если почувствуешь, что у тебя снова начинается истерика, выйди, дорогая.

Петли скрипнули. Собака зарычала. Две собаки.

– Тихо! – сказал царь. – Яков, тихо!

Софья побледнела при ярком свете ста свечей. Игорь ненавидел темноту, всегда требовал чрезмерного освещения. Он повернулся к двери, громадный в своей мантии, свирепо сверкая глазами, играя кнутом. Нахмурился, увидев Ташу. Софья поклонилась, но на колени не встала.

Игорь заметил. Таша опустилась вниз и прикоснулась лбом к полу.

Да, два пса. Один громадный, Яков, а другой был еще больше, черный как смола и большой, как пони. Они си-Дели по обе стороны кресла, сверкая зубами, как кинжалами.

– Что это значит, жена? Тебе не стыдно? – Голос был низкий и сдержанный. Гнев – это не эмоции, а оружие. Он позже воспользуется им. – Придворные услышат, как цари-Иа разгуливает по улицам ночью!

– Я понимаю, государь. Но это не моя вина! Она смогла! Наконец она высказалась.

Игорь заметил это и ухмыльнулся сквозь бороду:

– Убеди меня.

– Меня заставила крайняя необходимость, государь.

– Таша… – Софья подняла свою упирающуюся сестру на ноги, – Нет, позволь ему увидеть твое лицо. Вот, ваше величество! Когда прибудет шивиальский посол, вы знаете? Последнее письмо Дмитрия говорило, что скоро. Государственный брак – и невеста с синяком под глазом?

Игорь молчал, продолжая забавляться с кнутом. Это была его вторая уловка, потому что никто не мог выносить долго пристального взгляда императора Скиррии. Но блеск его сердитых глаз показывал, что это дело значит для него больше, чем просто возможность наказать жену.

Таша застонала, но не сопротивлялась, когда Софья сдернула с нее плащ. Она молча стояла, сильно дрожа. Ее маленькая красивая грудь предстала разъяренному взору царя, Спустя мгновение Софья снова укутала ее плащом и обняла.

Он все еще ждал.

– Это ваша племянница, моя сестра, принцесса. Я требую, чтобы мужчина, который сделал это, был отдан правосудию, ваше величество!

Игорь нахмурился:

– Полагаю, она сама позволила.

– Нет, государь. Таша, расскажи его величеству, как все было.

Часто останавливаясь, дрожа и всхлипывая, Таша повторила свой рассказ, опустив глаза вниз. Она не назвала имени преступника, но Игорь понял. История ужасная – свидетели преступления, без провокации, без недоразумений. Как описала Таша, Федор просто ворвался в дверь и разорвал ей платье. Без сомнений, все так и было.