– Прилив наступит только к полудню, да и ветра попутного нет. Найдите себе пристанище, а я пришлю за вами мальчишку, когда будет нужно. Может, это произойдет завтра.

– Мы наняли твою лодку и будем находиться здесь, пока ты не выполнишь свои обязательства, – высокомерно заявил Риверс.

– Это не лодка, сынок, и ни один нахальный выскочка, бряцающий оружием, не будет отдавать мне приказы.

– Простите их, капитан, – примирительно сказал Бо. – Владельцы гостиниц не пустят их – из-за блох. Вы меня понимаете?

Берд пристально оглядел Бо от плюмажа на шляпе до рукояти меча и в обратном направлении. Теперь он немного смягчился.

– А может, они слишком бедны, чтобы заплатить за гостиницу? Так?

– Именно так, – вздохнул Бо. – Они спустили все деньги в Исилонде на уроки фехтования. А все, что они знают о ветре, – слишком личное, чтобы говорить об этом вслух.

Риверсу и Кловэ такая беседа вовсе не показалась забавной, и они решили отправиться на поиски какого-нибудь пристанища, сохранив остатки достоинства. Бо расстался с капитаном как старый друг. В конце концов, моряк, назвавший свой корабль «Непредсказуемый», – один из детей природы, как позднее он объяснил Изабель.

Болье был унылый портовый городишко. В гостинице полно блох, и Изабель была счастлива, когда на следующий день ветер переменился и судно вышло в море. Радостно взволнованная, Изабель лежала на кровати, одной рукой обнимая Бо, а Бо обнимал ее, и наблюдала, как в туманной дымке исчезают дома и поля Исилонда. Впереди их ждали снежные вершины и холодные серо-зеленые холмы по ту сторону океана. Часы, дни, недели в Шивиале остались позади. Новая жизнь, дух приключений будоражили ее.

Вдруг как-то неожиданно появились Кловэ и Риверс.

– На меня возложена печальная обязанность, сэр Бомон, – объявил Риверс, но вовсе не печально, а торжествующе. – Я должен потребовать ваш меч.

Бо не ожидал этого. Изабель почувствовала, как его это потрясло, ведь они были так близко друг к другу, но наблюдавшие со стороны не могли этого заметить. Не вставая, Бо перевел взгляд с одного мучителя на другого. Конечно, он мог сразиться с ними обоими, но что проку в этом сейчас? В полной тишине он расстегнул перевязь и передал меч Ри-версу. Затем отвернулся и стал смотреть на волнующееся море. Может, из-за ветра, а может, и нет, но Изабель была уверена, что в глазах Бо стояли слезы. Рука, обнимающая талию, сжала ее до боли крепко.

– Жалкие людишки! – сказал он. – Ни один Клинок не может лишить другого меча.

– Стоило послушать Хэджбери.

– Или преступить клятву, начертанную на клинке.

Через день путешествия по морю и ночь тряски в карете они оказались в Грандоне у Бастиона – крепости, чья мрачная репутация долетела даже до окраин Дюфламма. В тусклом свете раннего утра грохот колес на подвесном мосту казался таким же зловещим, как и затянутый ряской ров внизу и ржавая опускная решетка сверху. Бомон сохранял спокойствие.

– Да, темницы здесь знатные, любовь моя, а пыточная камера удовлетворит вкус знатока, но этот Бастион не только крепость, но еще и дворец. Не один монарх укрылся здесь от черни, преследовавшей его по пятам.

Изабель страшно устала.

– Я полагаю, ты будешь размещаться в покоях королевской свиты. А где буду спать я?

– Ни в какой другой постели, кроме моей. Я не преступник. Я гость короля, и ты разделишь со мной мои апартаменты.

Изабель не очень верила в его бодрое расположение духа. Посмотреть на Бо, так ни за что не скажешь, что он не спал всю ночь, а она еще никогда в жизни не чувствовала себя такой измученной.

Бедный Аркелл являл собой хныкающее несчастное существо, неспособное понять, почему этот мир так трясет его, наставляет синяки и доводит до головокружения.

Бастион был почти настоящим городом. Просторный двор, окруженный башнями и зубчатыми стенами, заполнен сараями и навесами. Даже в такой ранний час надо всем этим стоял гул как над рыночной площадью. Когда карета остановилась, Бо выпрыгнул из нее, и Изабель слышала, как он заговорил с кем-то. Затем он подал ей руку, и она сразу же догадалась, даже до того, как рассмотрела рукоять меча с «кошачьим глазом», что– щегольски одетый мужчина в искусно сшитом костюме еще один Клинок.

– Любовь моя, это истинная честь – представить тебе барона Бэндейла, коменданта Бастиона. За все мои годы пребывания в Айронхолле он единственный произнес речь на празднике Дюрандаля, не нагнавшую на меня сон.

Комендант склонился к ее руке.

– Это для меня настоящая честь, леди Бомон. Как бы я желал, чтобы обстоятельства нашего знакомства были более счастливыми.

Он был гораздо старше лорда Хэджбери, но обладал такой же очаровательной улыбкой и уверенностью. Густые брови цвета соли с перцем придавали его взгляду важность и серьезность.

– Ваш меч, сэр Бомон?

– Он попал в плохую компанию, милорд, – сказал Бо, кивком указывая на Риверса и Кловэ. Те уже спешились и хмуро переглядывались. – Но еще большая печаль – брат Аркелл.

Бэндейл даже скривился, наблюдая, как неуклюжий инвалид с трудом выбирался из кареты.

– Никто не может принуждать ни вас, ни его, но его величество требует, чтобы вы пожили здесь, ведь это его право как главы Ордена. Я провожу вас в апартаменты. А что нужно Аркеллу?

– Не много. Он будет счастлив, если его поселить поблизости с нами. А моя жена, полагаю, может уходить и приходить, когда захочет?

– Конечно! Могу я вас сопроводить? – Бэндейл предложил Изабель опереться на его руку. – Я сообщу своей жене о вашем прибытии, леди Бомон. Она пришлет вам подходящих слуг и все, что вам потребуется во время пребывания здесь.

Изабель чувствовала себя уже намного лучше. Комнаты, куда ее привел барон, были восхитительны – небольшие, но светлые, в них приятно пахло, и они ничем не походили на темницы. Окна не были зарешечены, и оттуда открывался чудесный вид на реку. Пообещав прислать слуг с горячей водой, прохладительными напитками и походной кроватью для Аркелла, Бэндейл удалился, оставив дверь приоткрытой.

– Прекрасный человек, – удовлетворенно сказал Бо. – И легендарный Клинок! Он был Старшим во время войны с монстрами. Если бы не он, правление Амброза закончилось бы лет на двадцать раньше. – Он всматривался в пейзаж. – А его жена была подругой королевы Малинды.

Изабель упала на кровать, и ее почти не стало видно.

– А Клинки всем управляют в Шивиале?

– Достаточно многим, – задумчиво произнес Бо, как будто этот праздный вопрос таил в себе что-то зловещее. – Со времен Тенкастерского заговора Ательгар склонен доверять людям моего Ордена. Он назначает их на значительные посты. Клинки имеют большое влияние, это длится на протяжении нескольких лет. Конечно, связанные Узами должны служить своим подопечным беспрекословно, и некоторые рыцари исчезли безвестными, но многие из них добились достаточного влияния, так что даже король подумает, противопоставляться ли Ордену.

– А как можно противопоставиться?

– А! – Он обернулся с недобрым блеском в глазах. – Отдать Королевский Кубок иностранцам, например.

– Разве для короля он имеет значение?

– О нет! Ательгар рассматривает фехтование как некое занятие, выгоняющее пот и унижающее достоинство. – Бо помрачнел, – Потеря подопечного – еще один способ. Возвращение Аркелла – третий. То, что случилось с ним, – ночной кошмар каждого Клинка.

– А здесь чудесный мягкий матрас. На нем будет и спать хорошо.

Изабель изящно изогнулась.

– Не расслабляйся сейчас. Ательгар известен своей нетерпеливостью. Он ждал много дней, чтобы допросить меня. Нас могут призвать на Совет скорее, чем ты думаешь.

– Нас?

Изабель взвизгнула от неожиданности и попыталась сесть на постели.

– Конечно, – ответил Бо. – Я же говорил тебе: я не под арестом. Я слуга короля, который докладывает ему о гибели верного друга. Я должен был защищать его. Естественно, он примет и тебя, хотя, я предполагаю, тебя отпустят раньше, чем мы перейдем к делу.