Аркелл узнает Звон, когда увидит его завтра.

Он не расстраивался, что в других санях его компаньоны оживленно болтали. Назвать молчаливого Вилфа наполовину остроумным было бы жестоко, на три четверти – щедро, но зато он отлично чувствовал лошадей. Как бы то ни было, другие сани будут останавливаться рядом, и он увидит все три команды. Клинку казалось, что Вилф настолько хорошо знает нрав лошадей, что объявляет остановку в тот момент, когда животные ударяют копытом о лед.

Когда небо на западе стало алым, Аркелл был голоден и почти ослеп от слепящего солнца. Покрытые льдом луга затрудняли путь своими холмиками и кустарниками. Встречались дома бояр и князей, огромные здания, окруженные амбарами и маленькими домиками, брошенные и пустующие довольно давно. Человеческих следов нигде не было видно.

Они нашли хижину, где лучше всего можно было укрыться от холода, зажгли костер, разместили там посла и женщин. Потом все помогали Вилфу с лошадьми, пока он не убедился, что животные хорошо устроены.

Аркеллу показалось, что он услышал слабый стон – протяжный, леденящий кровь вой. Волк? Он поймал взгляд Бо, но никто ничего не сказал. Звук не повторился.

Сэр Катберт – большой, физически сильный мужчина. Речь его была лаконичной, хотя сам он являлся самым веселым из всех рыцарей сэра Диксона и, конечно, самым лучшим мечником из них. Опытный путешественник, он организовал лагерь, научил размораживать колбасу в золе и построил самодельные кровати из кустарника. Женщины не помогали из-за непривычки или потому, что были шокированы примитивными условиями. Вассайл мучился от боли, почти ничего не ел и мало говорил. Однако дух его был не сломлен. Лорд много смеялся над одураченным царем.

Пятеро спали вокруг костра. Трое охраняли, прижавшись друг к другу, чтобы сохранить тепло. Подбрасывали в огонь поленья, следили, чтобы он не погас, ожидая конца долгой зимней ночи.

Они не стали дожидаться дневного света. Костер стал сильнее дымить. Поднявшийся ветер кружил снег. Бо заволновался и разбудил спящих. Королева Таша согласилась, что погода меняется и экспедиции лучше найти другое укрытие, пока еще возможно. При свете луны они свернули лагерь и отправились в путь до первых лучей.

Даже когда рассвело, идти было труднее, чем раньше. Эту страну Хаклют назвал по имени меча Бо – «Справедливая Награда». Заброшенная и пустынная, покрытая кустарниками с шипами и пнями и кучей других препятствий. Ветер хлестал, как меч. Аркелл певернул на юг, чтобы он дул в спину. Теперь беглецы направлялись не к границе, но был шанс пятьдесят на пятьдесят – а его чувство ориентации говорило, что даже больше, чем на пятьдесят, – что вскоре они выйдут на дорогу Кинск–Моркута. Моркута была обитаема. Там путешественники смогут найти пРиют, хотя, возможно, и опасность. Но без укрытия они погибнут.

Коварная память подкидывала воспоминания о том дне в конце Четвертой луны, когда трое гордых молодых Клинков направились из Исилонда в Лавилль, сопровождая своего подопечного. Они не предполагали, что их миссия кончится позорным бегством.

Снег заметал лошадей и людей, превращая все в белый туман, пока небо и земля не смешались. Невозможно было разглядеть даже бегущие рядом сани. Они проиграли и заблудились. Таша станет первой королевой Шивиаля, умер, шей от холода.

От холода и усталости Аркелл погрузился в какой-то транс. Несколько раз приходилось звать его. Он оглянулся и увидел, что Бо неистово размахивает руками. Когда Клинок убедился, что его сигнал заметили, он повернул сани, и Аркелл последовал его примеру. Бо указал на проход между кустами, который Аркелл пропустил в белом тумане. Это была тропа, проложенная людьми. Возницы направили свои сани туда. Появилась надежда.

Путь оставался нелегким. Снег не прекращался, мешая лошадям. Несколько раз Аркеллу казалось, что он видит следы копыт. Это напоминало, что их могут преследовать. Курьер, знавший дорогу, уже мог добраться до Моркуты и выставить гарнизон. Что ж, тюрьма лучше, чем это.

Правая лошадь споткнулась другие в тревоге заржали, Экипаж дрогнул, накренившись влево. Вторые сани появились из бурана.

– Что случилось? – крикнул Бо.

Одна хромая лошадь теперь могла их всех привести к гибели.

Виной оказался высокий сугроб на тропе, который укрывал от ветра и позволял увидеть белые следы в темноте. Покрытой льдом рукой Аркелл показал туда.

– Моркута, – сказал он.

Оук сомневался в этом. Частокол, как ему казалось, был слишком новым для Моркуты. Ворота наполовину открыты, занесенные сугробами, недостаточно широкие для тройки.

Бо, похожий на снеговика, огляделся:

– В шторм годится любой порт. Давай швартуйся, как там говорят моряки.

Оук вылез из саней, где провел два дня, сидя рядом с подопечным. Его угнетала невозможность помочь старику, пока холод и дорога высасывали из него жизнь. Вассайлу был срочно нужен отдых и приют, как им всем. У самого Оука ужасно болело плечо.

Сразу за воротами Оук нашел следы. Лошади, опустив головы, двинулись за ним, когда он подстегнул их. Деревянные дома выглядели новыми, построенными после войны. Из трубы на самом большом доме шел дым. Оук с трудом потащился туда. Дверь оказалась незапертой. Он вошел.

Покосившееся маленькое окошко замерзло, поэтому комната освещалась лишь пламенем камина. Оук захлопнул дверь и повернулся к людям, вскочившим и доставшим мечи. Их было восемь, все всклокоченные, лохматые. Старший вышел вперед. Большой, без руки. Взгляд на него заставил сердце Оука бешено колотиться.

– Входи! – Глаза Вяземского расширились при взгляде на меч Клинка. – Клянусь звездами, я уже чувствую превосходство в численности. Добро пожаловать в Мезерск, сэр Оук.

Он протянул руку.

Оук сделал вид, что не заметил.

– Путешественникам нужен приют, нас восьмь.

– Мы люди царские, а это охотничья сторожка царя. Его величество никогда не оставит путников высокого происхождения на улице в такой день. Пусть благородный шивиальский посол войдет.

Мезерск был больше похож на форт, чем на сторожку. Груды вещей и мокрые меха говорили, что стрельцы прибыли недавно.

Теперь овцы сами пришли в логово волков. Но у них не было другого выбора. Сначала отдых, потом битва.

– Нам потребуется помощь с лошадьми.

– С радостью. Федор, Андрей, идите помогите гостям. Счастлив видеть вас в добром здравии, сэр Оук.

– Я чувствую себя лучше, чем в последнюю нашу встречу.

– Мне пришлось уйти.

Ухмыляющийся мерзавец хотел сказать: «Я спас твою жизнь». Его подчиненные могли не знать об этом или они могли быть друзьями убитых им стрельцов и жаждали отомстить.

– Ваш царь был удивлен, увидев меня вчера.

– Нет!

Свинячье лицо стрельца внушало ужас, когда он улыбался.

– Вы там были?

– Я слышал.

Может, Вяземского послали за беглецами? Или участие в спасении Оука превратило его самого в беглеца? Оук не думал, что их встреча – простая случайность.

– Обсудим позже.

Он вышел. Остальные распрягли лошадей и подвели их прямо к дверям.

Подопечный спросил о людях.

– Вяземский и семеро стрельцов, – ответил Оук.

– Я не собираюсь убивать стрельцов, – сказал Бо. – Он удивился, увидев тебя?

– Да.

– Хорошо. Помни свою постельную роль, Тимофей.

– Не говорите так со мной!

Бо поймал Ташу за руку, когда она хотела вылезти из саней.

– Слушай! Вяземский, конечно, узнает тебя, но его люди, может, и нет. Воеводу можно подкупить, но стрельцы превратятся в дикарей, когда похоть охватит их. Сначала изнасилуют, потом потребуют выкуп. Оставайся в роли!

Девушка закричала на него, близкая к истерике:

– Ты идиот, ты все разрушил! Ты не выберешься из Скиррии и через сто тысяч лет. Ты будешь бегать по кругу, пока не замерзнешь до смерти или пограничный патруль не вернет тебя в Кинск. Думаешь, царь одобрит мой брак после этого? Вряд ли. А если да, то надеюсь получить твою голову в качестве свадебного подарка.