– Мам, не отпускай! Только не отпускай меня, пожалуйста. Я не хочу…

– Ваше время ещё не пришло, Катюш. Ты должна вернуться. К нему. Ты нужна ему. Нужна им обоим.

И она отпустила. Исчезла также внезапно, как и появилась. Ушла, оставив меня посреди розовых кустов. Одну. Потерянную и никому не нужную…

– Поднять напряжение до пяти тысяч! Ну же, девочка! Не сдавайся!

3 года назад 

Париж, Франция

– С днём рождения тебя, принцесса, – из телефона доносится папин голос. Тихий. С тяжёлым придыханием, выдающим болезнь. А я слушаю и не могу сдержать улыбки. – Когда ты вернёшься домой? Мы соскучились по тебе, Катюш…

От его слов сердце колотится как сумасшедшее, на глаза набегают слёзы. Я уже забыла, когда плакала в последний раз. Думала, разучилась. Но нет. Вот они – глупые солёные капли. Текут по лицу и капают на чертёж, размазывая чёрный грифель по ватману.

Прижимаю ладонь ко рту, чтобы подавить всхлип, так и стремящийся сорваться. Молчи, Катя. Не надо, чтобы папа волновался. Ему нельзя. После второго удара, врачи напрочь запретили тревожить его. Говорили, не справится, не выкарабкается. А он смог. Преодолел болезнь.

– Папа, – выдыхаю вместе с болью и тревогами, что занозами сидят на сердце. – Я так рада слышать тебя…

Бросаю карандаш на стол и поднимаюсь. Три шага и уже на балконе. Маленьком, с видом на парк.

Яркая луна сияет на чистом небе, зачаровывая своим холодным, но манящим светом. Кроны деревьев медленно движутся в такт дыханию ветра. Весна в самом разгаре. В воздухе уже витает аромат цветов и вкусно пахнет выпечкой, что продают за углом.

– А я-то как рад, принцесса, – смеётся он, вызывая у меня новый поток рыданий. Глупая. Боже, какая же я глупая! Двадцать один год, а вырасти так и не смогла. Осталась там, в глубоком детстве. – Аня тоже поздравляет тебя. И тётя Люба. Мы все с нетерпением ждём тебя на каникулы. Ты же приедешь? Хоть в этом году…

Пульс замедляется при мысли о том, что мне придётся вернуться в Россию. На миг даже дышать становится труднее, словно что-то застряло в горле. Встало поперёк трахеи и не даёт воздуху попасть в лёгкие.

Сглатываю ком вместе с этим тянущим чувством неопределённости и грусти. Вжимаюсь спиной в холодный камень стены и подставляю лицо весеннему ветерку. Позволяю ему разметать длинные волосы, выдернуть непослушные пряди из причёски.

Вдох, выдох, Катерина. Всё хорошо. 

У тебя ВСЁ ВСЕГДА ХОРОШО. 

Поддаюсь приказу, звучащему в голове. Выдыхаю через нос и смотрю в даль, на ночной город.

За два года Париж стал мне домом, моей сбывшейся мечтой, которая помогла определиться в жизни. Он подарил мне второе дыхание именно тогда, когда я так сильно в нём нуждалась. Здесь я собрала себя из остатков прошлого и снова научилась мечтать. Однажды я обязательно наберусь смелости и скажу папе о желании обосноваться во Франции навсегда.

Когда думаю об этом, губы сами собой складываются в улыбку. Хочется петь и танцевать, потому что бабочки в животе машут своими крылышками так часто и интенсивно, что боюсь взлететь. Ещё немного, всего один малюсенький взмах, и я оторвусь от земли. Вверх. Туда, к звёздам…

– Катюш? Ты меня слышишь?

– Да, папуль, – спешу его успокоить. – Я слышу. Прости, задумалась немного. Конечно же, я приеду. Вот, закрою сессию и сразу к вам.

Говорю это, а внутри, будто отторжение идёт. Даже не знаю, откуда оно взялось. Ну, вот не хочется домой. Совсем-совсем. Но надо. Понимаю, что надо. И не противлюсь. Не могу себя пересилить.

У тебя всё есть. Всё, о чём другие даже мечтать не смеют. Ты счастливая, Катя. Очень счастливая девушка. 

Это установка, которой я должна следовать. Приказ, которому нельзя не повиноваться. Не знаю, откуда он, но выполняю. Вот уже три года живу по этому правилу.

– Я так рад, милая! – в голосе папы слышу неподдельный восторг, и всю грусть как рукой снимает. Главное, что у него всё в порядке. Ради его счастья я потерплю небольшую разлуку с любимым. Это даже пойдёт нам на пользу. Проверим свои чувства, утвердимся в них.

Проговорив ещё пару минут, пожелали друг другу спокойной ночи и распрощались. Я вернулась в комнату и принялась рассматривать испорченные участки картины. В местах, куда попали слёзы, уголь немного растёкся, выцвел будто. Словно холст под дождём побывал или потоп пережил.

– Вот, что со мной не так? – простонала, прикусив нижнюю губу. – Расплакалась на пустом месте и картину чуть не испортила…

Стук в дверь не даёт закончить мысль. Оставив всё как было, мчусь встречать гостя. Знаю, кто там. Только один человек может заявиться ко мне в такой час.

Распахиваю входную дверь и падаю в надёжные объятия Саши, заставляя парня засмеяться. Его запах сладкий с цитрусовыми нотками заполняет дыхательные пути, дарит ощущение праздника. Каждый раз, когда он рядом мне кажется, будто все беды вмиг исчезают. Саша – мой маяк во мраке ночи, моя опора и защита. Моя первая и единственная любовь.

– С днём рождения, любимая, – выдыхает он, щекоча моё ухо. Его мягкие губы касаются щеки. Он улыбается. – Мчался к тебе через всю страну, чтобы не опоздать. Надеюсь, никто не успел раньше меня?

Чуток отстранившись, смотрю на него снизу вверх (Сашка выше меня на целых двадцать сантиметров) и смеюсь. Действительно, выглядит так, будто преодолел не одну сотню миль. Светлые волосы, всегда уложенные в модную причёску, безнадёжно придавлены защитным шлемом. На лице отпечаток усталости, под красивыми голубыми глазами пролегли тени – свидетели бессонницы.

– Боюсь, ты безнадёжно опоздал, – привстаю на цыпочки и целую его в подбородок. Аккуратная бородка Саши немного колется, но мне это нравится. – Папа звонил. Как раз перед твоим приходом.

– Ну, – протягивает, делая вид, что задумался. – С папой соревноваться я не буду, – подхватывает меня на руки. Легко, словно я ничего не вешу. И вносит в дом. – Я скучал по тебе, конфетка.

– Я тоже скучала, Саш. Очень-очень.

Наши губы находят друг друга и сливаются в поцелуе. Нежном. Сладостном. Осторожном.

Саша не требует ничего. Не ожидает от меня проявлений бурной страсти или бешеной экспрессии. Он просто ждёт. Терпеливо. Спокойно. И не торопит меня, что самое важное. Ему не нужно, чтобы я стала для него кем-то другим. Не такой, какая есть на самом деле. Саша принимает меня. Всю. Со всеми странностями и закидонами. Разве, не в этом заключается смысл любви?

Со мной на руках, парень опускается на диван. Наши головы оказываются на одном уровне. Прижавшись к нему лбом, перебираю пальцами кулоны на его шее. По типу тех, что обычно носят военные.

– Катюш, – зовёт любовно, заставляя заглянуть себе в глаза. – Даже не спросишь, что за подарок я тебе приготовил?

– Ты здесь, – обхватываю лицо любимого руками, провожу большими пальцами по его скулам. – Больше мне ничего не нужно.

В его взгляде вижу гордость и счастье. Искреннее такое. Почти детское.

Перехватив мои запястья, подносит их к губам и по очереди целует.

– Я люблю тебя, конфетка, – шепчет он, не отрывая губ от глубокой тонкой полосы пореза. – Хочу всегда быть рядом с тобой, Кать. Каждую секунду твоей жизни. Чтобы каждый день засыпать и просыпаться рядом с тобой. Видеть, как ты пишешь свои картины и раскидываешь по комнате карандаши. Хочу защищать тебя, Катюш. Оберегать от всего плохого, что есть в этом мире, – Саша смахивает с моей щеки непослушную каплю и нежно целует в висок. – Катерина Владимировна, ты выйдешь за меня замуж?

Встреча подходила к концу, а мои мысли всё никак не хотели подчиняться обычному ходу. Словно что-то засело в голове безумной занозой, не давая думать ни о чём другом.

Три года… Прошло уже три, мать его, года, но жжёт так, будто это было вчера. Воспоминания раскаленной лавой текли по венам, уничтожая всякие попытки заблокировать, закрыть, не вспоминать. Она стояла перед глазами. Всегда. Куда бы ни поехал, чем бы ни занимался. Она была везде.