Прислонившись к мраморной столешнице, сделала несколько протяжных вдохов, чтобы насытить кровь необходимым количеством кислорода. Когда рябь в глазах утихла, вытащила из клатча смартфон и набрала номер Саши. Захотелось услышать его голос. Спокойный и уверенный. Сказать, что люблю его и очень скучаю.

Только вот любимый, кажется, не спешил отвечать на мои звонки. Длинные гудки шли до тех пор, парка не произошёл автоматический сброс вызова. Снова.

– Почему ты не отвечаешь?

– Жениху звонишь? – вопрос Ани ввёл меня в ступор. Дёрнувшись словно нашкодивший ребёнок, убрала телефон в сумку и обернулась.

Мачеха стояла за моей спиной и поправляла макияж. Маленькая подушечка умело прыгала по лицу женщины, нанося необходимое количество пудры.

– Чего застыла, будто статуя? Думаешь, мы не знаем, чем ты там занималась в своей академии?

Делаю шаг вперёд, сокращая расстояние между нами, и замираю за спиной Ани. Наши взгляды пересекаются в молчаливом поединке.

– И чем же я там занималась? Аж самой интересно узнать. Просвети, а, – напряжение в воздухе растёт, атмосфера накаляется. Если бы можно было убить человека глазами, одна из нас уже точно должна была лежать на кафеле хладным трупом.

Мои слова достигли своей цели, потому что ухоженное личико мачехи перекосилось от злости. Со стуком поставив тюбик помады на край раковины, резко поворачивается ко мне лицом. Чёрное платье шуршит при движении, создавая небольшой ветерок.

Секунду Анна смотрит на меня с нескрываемой ненавистью и презрением. Сбрасывает маску радушия и показывает своё реальное отношение. Но длится это всего миг, после которого губы её растягиваются в снисходительной улыбке, в зелёных глазах появляется уже знакомый триумфальный блеск.

– Возомнила себя шибко умной, да? – шаг вперёд, и мы уже стоим нос к носу. – Думаешь, раз отец позволил тебе уехать, значит, всё? Выросла? Здравствуй, свобода? – короткий злой смешок пронзает слух. – Мне тебя искренне жаль, Катюш, – с удовольствием наблюдает за тем, как меня передёргивает от этого обращения. Словно кто-то ножом по сердцу скребёт, старые раны ковыряет. – Всё это время, пока ты создавала видимость самостоятельной жизни, люди твоего отца следили за тобой двадцать четыре на семь. Мы знали о тебе всё, детка. Абсолютно всё. И про парня твоего. Этого нищеброда. Как там его? – хмурится, делает вид, будто вспоминает. – Рябинин Александр Константинович…

Меня словно ударили чем-то по голове. Дубиной. Арматурой. Неважно. Только в ушах зазвенело. Громко так, до разрыва барабанных перепонок. Голова закружилась, а перед глазами запрыгали чёрные точки. Стало трудно дышать.

Пошатнувшись, вжимаюсь спиной в холодную стену в поисках необходимой опоры. Надо заставить себя ничего не чувствовать. Отключить сознание и не думать.

Вдох-выдох. 

Ты справишься. 

Ты сильная девочка. 

– Откуда? – на большее сил нет. Смотрю на Аню в ожидании ответа. Только вот она не спешит мне его давать. Наслаждается моментом моей полной дезориентации. Ей доставляет удовольствие причинять мне боль. Сегодня она доказала это.

– Я же сказала, – закатывает глаза и снова отворачивается к зеркалу. Берёт в руки алую помаду и наносит на пухлые губы. – Твой отец нанял специальных людей, которые пасли тебя и твоего женишка. Если он ещё ничего не сказал о твоей выходке с помолвкой, так это временное явление. Не хочет расстраивать тебя в первый же день. Надо же разыграть для публики образ счастливого воссоединения семьи.

Сквозь густой туман слышу щелчок закрывающегося замка. Анна поправляет своё платье, перебрасывает через плечо тонкую цепь клатча и снова смотрит на меня. На этот раз с жалостью.

– И кольцо это убогое, – взглядом указывает на мою левую руку, – советую снять. Не позорься. Тем более, вопрос с твоим замужеством уже давно решён. Ты же не думала, что отец позволит тебе самой выбирать себе мужа? Не будь такой наивной, Катерина. В этой жизни есть только два типа людей: одни решают, другие – подчиняются. Думаю, мне не нужно объяснять, к какой группе относишься ты?

– Мне нужен переводчик с французского, – гаркаю в трубку, не сводя глаз с перепуганного лица девушки. Молоденькая медсестра смотрит на меня глазами-блюдцами, прижав к груди папку с историей болезни Саши. – И подготовьте мне подробное досье на Ангелова. Чем занимается, в каких делах замешан. Достаньте всю подноготную на этого мудака. Всё дерьмо, какое только сможете найти. Ясно?!

– Да, Демид Александрович. Сделаем. Ещё какие-то распоряжения будут?

Отвернувшись от перепуганной девчонки, отошёл к окну. Прошло уже несколько часов с тех пор, как я приехал в клинику, а врачи ещё ничего не сказали. Полчаса назад в операционную отправилась вторая бригада хирургов. Кажется, вся больница собралась там, за этой стеной, и борется за жизнь моего племянника.

– Достаньте ключ от квартиры Александра. Хочу знать, чем он жил всё это время. И, – на секунду задумался. Ярость поднялась по телу, достигнув головного мозга и отозвавшись тяжестью в груди. – Синхронизируйте все его контакты, перешлите на мой телефон.

Закончив разговор, убрал смартфон в карман пиджака. Руки немного подрагивали, но старался не обращать на это внимания. Главное, не выйти из себя. Пока.

Я найду способ выплеснуть злость, но позже. После того, как удостоверюсь, что с племянником всё будет в порядке.

Не обращая внимания на сбивчивую речь медсестрички, прошёл мимо неё и вызвал лифт. Скоро приедет единокровная сестра, надо её встретить, подготовить.

У нас с Анастасией пять лет разницы в возрасте. Наш отец бросил её мать, когда Насте было четыре года. Он ушёл к любовнице, моей маме, , а через год на свет появился я – долгожданный сын и наследник Уварова. Его радость и проклятие в одном лице…

Автоматически двери плавно расходятся, выпуская меня на волю. Иду быстро, спешу покинуть здание и выйти на воздух. Глотнуть кислорода, успокоить расшатанные нервы.

Вечерний Париж встречает меня прохладным ветерком и шумом, от которого звон в ушах только усиливается. Прохожу мимо группы врачей и падаю на первую попавшуюся скамью.

Откинув голову, смотрю на листья клёна, что возвышается надо мной. Слежу за слабым танцем веток, только бы не давать воли эмоциям. Отвлечься. Не думать. Не вспоминать, чёрт возьми! Не вспоминать!

В то, что авария была «случайной» я никогда не поверю. Чую присутствие Ангелова. Его методы работы. Грязные, мерзкие. Как и он сам. Этот не умеет воевать честно. Всегда бьёт в спину. Исподтишка. Целясь в самую больную точку, чтоб наверняка.

Не смог проглотить истории с дочерью. Три года ждал, чтобы поднять голову и нанести ответный удар. Решил через крестника действовать? Специально свёл его со своим падшим ангелом? Чтобы пробраться как можно ближе…

– Сука! – процедил сквозь зубы и ударил кулаком по скамье. Сильно. До хруста деревянных перекладин. До разодранной кости ребра ладони. – Уничтожу. Всю семейку закопаю.

– Держи друзей рядом, – в памяти всплыли слова Ангелова, брошенные им в пьяном угаре, – а врагов ещё ближе. Если ты уверен в своих силах, это ещё не повод недооценивать противника… 

Схватившись за голову, сдавил черепную коробку так, что в висках затрещало. Желание раскрошить врага било нескончаемым фонтаном, заставляя снова и снова возвращаться на тёмную тропу. Свернуть с прямой, вопреки данной клятве.

Я ведь хотел начать всё сначала. После той истории с Катей, решил положить конец всему. Отомстил же. Причинил боль, заставил пережить всё то же, что и я. Сломал дочь врага и выкупил обратно жизни любимых. Но спокойствие так и не наступило. Удовлетворение не пришло. Мой удар оказался недостаточно сильным, раз она смогла восстановиться после него. Вернулась, чтобы нанести ответный.

Как же я мог ошибиться в девчонке?! Недооценил тварь. Поверил невинному личику и ангельским глазам. Позволил себе уйти, не доведя дело до конца.