В главном зале никого не было вообще. Но из большой комнаты, где восседали гости из Гальрада доносились громкие разговоры. Похоже, девушки нашли еду, накрыли стол и уселись отмечать победу. Похоже, парню действительно везло. Они до сих пор ни на кого не натолкнулись и собираются уйти незамеченными.

Молча выйдя на улицу, Кларисса глубоко вдохнула полной грудью. Глоток тёплого летнего воздуха прочистил мысли в голове и слегка успокоил. Выход маячил прямо у них перед носом, впереди, в конце аллеи. Не сговариваясь, они двинулись вперёд. Ночью парк дворца выглядел загадочно и даже пугающе. За деревьями не проглядывалось и половина территории, а большие факельные чаши, освещающие всё великолепие зажигать, разумеется, никто не стал. Вокруг царил мрак и была высока вероятность, что их никто и не заметит.

— Возле ворот в любом случае есть охрана, — сказала Кларисса. — Надо будет с ними как-то разобраться.

Парень собирался что-то ответить, но резко остановился, потому что где-то неподалёку зазвучал знакомый, спокойный голос:

— Уже собрались уходить?

Мариус Грайли сидел на скамье чуть поодаль от центрального выхода и загадочно смотрел в небо. А рядом с ним, из-за кустов появилась дева Арвелия, мгновенно положив руку на рукоять меча.

— Это что ещё значит? — она потребовала объяснений и сразу же предупредила. — Если решили сбежать я позову послушниц. И вас убьют.

— Всё в порядке, дева Арвелия, — неожиданно успокоил Мариус. — Это я разрешил им уйти.

Кларисса не успела вставить ни единого слова. Да и говорить тут было нечего. Если бы Мариус Грайли не ответил, она, скорее всего, либо промолчала, либо сказала какую-то невнятную, глупую ложь. Арвелия лишь бросила брезгливый взгляд на новую форму девы.

— Правда? — не поверила она. — Я думала Веймар против того, чтобы кто-то покидал дворец до утра. Они могут нас выдать.

— Мы не сошлись во мнениях, — подтвердил Мариус. — Но мне бы не хотелось, чтобы пострадал кто-то ещё. Мы тоже скоро покинем это место, не дожидаясь утра. Возьмём только двух-трёх самых доверенных тебе людей. Остальные не нужны. Мир сильно изменился за те годы, что я провёл во дворце. Я слышал, что Светоносная дева убила благословлённого, в Беренгарском союзе. Скоро и об этом слухи распространяться по всему континенту. Но, для нас с вами это предупреждение. Мир меняется и скоро всех благословлённых ждет гибель…

— Гибель от кого? — спросил Дьюк.

— От вселенной. Возможно, я выразился не совсем точно, — пояснил Мариус. — Святой Малеон использовал знания, противоречащие законам мироздания. Мы с вами ошибка природы, а вселенная стремиться к равновесию. Так что будьте бдительны. Скоро нас начнёт становиться всё меньше и меньше. И все будут знать, что благословленного может убить кто угодно.

Кларисса приготовилась обнажить кинжалы, понимая, что живыми они могут не уйти. Арвелия стояла на расстоянии в пару шагов и могла легко среагировать, опередив нападение. Элемент неожиданности тут не сработает. Только если драться двое против одной. Но Арвелия легко может закричать и позвать на помощь, а если из дворца сбегутся все оставшиеся культисты, придётся бежать к выходу и надеяться на лучшее.

— Ты опоздал, Дьюк Альбер, — сказал Мариус. — Граница с севером будет открыта раньше, чем ты успеешь добраться домой. И моя сестра проберётся в Гальрад. Там мы с ней и встретимся.

— Почему ты так уверен?

— Об этом было пророчество. Королевский оракул редко ошибается. Нам суждено встретиться. Я почти всю жизнь просидел в темнице под дворцом и был заложником обстоятельств, — ответил Мариус. — И забыл, как красиво бывает небо ночью. Когда долго сидишь взаперти, начинаешь обращать внимание на простые, но такие прекрасные вещи.

— Моя мама тоже была заложником обстоятельств, — сказала Кларисса. — Но пожертвовала жизнью, чтобы ты был сейчас здесь.

Мариус вновь взглянул на небо и спокойно ответил:

— Не меня надо винить, а твоих врагов. Я находился в самой дальней камере и прекрасно видел, кто приходил к деве Талии в ту ночь, перед смертью. Могу рассказать, если хочешь.

Кларисса ощутила, как её пробирает изнутри. И правда, Мариуса вытащили из той же темницы под дворцом, где была мама, только из отдельной камеры в самом конце. Как она вообще могла упустить такую важную деталь?

— И кто же к ней приходил? — нетерпеливо спросила она.

— Принцесса Авилина Альберти.

Увидев экипаж императора, Камилла перешла на бег, благо, Авилина не отставала. Несколько воинов, охранявших карету, слезли с лошадей, а слуги открыли дверь кареты и подставили маленькую деревянную лестницу. Император неспешно вышел, кинув взгляд на гостей, нарушивших его планы. А следом из кареты показался и его внук, Харольд Уокден, неравнодушный к отсутствию Амелии.

— Не успела уйти одна Рокберри, как пришла другая, — добродушно пожаловался император. — Но, вас я всегда рад видеть, леди Камилла.

Пока Авилина оставалась в сторонке, Камилла подошла и преклонив колено, поцеловала перстень на правой руке Его Величества. Когда в жизни главы государства происходило важное событие, будь то рождение ребёнка или свадьба, устраивался шикарный пир и съезжалась вся Гальрадская знать. И чтобы поцеловать этот перстень приходилось вставать в очередь чуть ли не от самой двери тронного зала. Во время таких очередей со стороны хорошо прослеживалось, кто при дворе был желанным гостем, а кого император видеть не очень-то хотел. И Камилле в этом доме были всегда рады.

— Что за спешка вас привела? — нетерпеливо спросил он.

— Простите, что прервала выезд на охоту, — сперва извинилась Камилла, склонив голову, затем представила гостью. — Ваше Величество, это принцесса Авилина Альберти, дочь Освальда Альберти и наследница престола Палеонесса. Мы пришли, чтобы просить Вас отступить с границ стылых земель.

— Поговорим наедине, — ответил император и отвел Камиллу в сторону.

Ходил он неторопливо, сказывалась старость и усталость. Глава государства вообще никуда не торопился. Охране, направившейся следом, он махнул рукой, чтобы остались на месте. Отойдя шагов на десять, он бросил любопытный взгляд на принцессу Авилину и спросил:

— И для чего мне это делать?

Тон, с которым был задан вопрос, Камилле уже не понравился. Ничего хорошего это не предвещало. Она не собиралась резко переходить к делу, планировалось представить принцессу в спокойной обстановке, поговорить о будничных делах и только потом о цели визита. Но император уезжал и выбора не было. Ей бы просто сказал кто-нибудь из ближайших советников, что, если дело не срочное, можно подождать и до вечера.

— Мы собираемся перебить североземцев, всех до единого, — ответила Камилла. — Палеонесс хочет отправить в стылые земли своих исследователей. Пока там живут враждебно настроенные племена, это невозможно.

Император с сомнение взглянул на принцессу Авилину. Хорошо ещё, что она молчала и от удивления не открыла рот. Хоть это и не обсуждалось, Камилла решила, что лучшего повода не найти. Можно попросить дать бой североземцам под предлогом нависшей угрозы, избавиться от них и в тоже время выполнить требования тех, кто взял Дьюка в плен. Если сказать всю правду, минимум, что Глава государства и его советники сделают — это ничего. Конфликт между Палеонессом и Гальрадом может возникнуть на почве раздора, но последним он был бы не выгоден.

— В прошлом вы сами настояли выставить посты и воинов на границе со стылой землей, — напомнил император. — Вы утверждали, что в замок Рокстерли проникли шпионы и североземцы коварны и умны. Вы говорили новое нападение на северную провинцию может случиться в любую минуту. И что шпионы могут пробраться куда угодно. Это были ваши слова?

— Да, ваше величество.

— А теперь отношения с Палеонессом вам дороже безопасности Северной провинции? И людей которых там живут?

Камилла хотела сказать, что безопасности людей ничего не угрожает и Палеонесс важнее, но резко передумала. Всё же император подмечал, что она из народа и знает нужды простых людей. Как только Камилла вступила на должность, император требовал еженедельного отчёта, но спустя время, когда понял, что дела в центральной провинции не только не стоят на месте, но идут на лад, отчёты закончились. Камилла постепенно получила самое ценное — доверие. Но они не обсуждали вопросов, касающихся внешней политики Гальрада, для этого всегда были советники и старейшины. Она быстро поняла, что начинает теряться в этом разговоре.