А вот мама, наверняка знала, потому и проявляла такую осторожность и даже собственную дочь заставила делать вид, что они для всех вокруг чужие. Сидя на кровати, Кларисса грустно усмехнулась. «Собственная дочь» сидела и ничего не могла сделать с надвигающейся бедой. И хоть дева Талия не была родной матерью, она человек, который её вырастил и воспитал.
Дверь открылась, и в комнату бодро вошла Авилина. Каждый раз она возвращалась из дома в приподнятом настроении и потом могла часами рассказывать о том, что во дворце всё так же, как и раньше. Дома принцессе всегда были рады.
— Привет, забыла? — Ави сразу же протянула книгу, которую Кларисса в спешке оставила на скамье. — Я думала ты в своём укромном местечке, как обычно, но там была только книга.
— Спасибо. Как дела дома?
Кларисса говорила тише, чем обычно и, скрестив руки на груди, постаралась придать голосу максимальную непринужденность. Но принцесса не обратила на это никакого внимания и начала непринуждённо рассказывать:
— Да, всё прекрасно. Отец на месте, решает государственные дела, а мать уехала в свой этот орден Святой Вианоры, в Гальрад. И похоже, на этот раз, надолго. Я наконец-то искупалась по-человечески. Жаль, тебе со мной нельзя, отец не любит гостей.
Про себя Кларисса усмехнулась, вспомнив слова привратника: «принц Освальд подозревает в шпионаже и изменах практически всех, кто его окружает». Ещё бы он любил гостей, хоть и своей ненаглядной дочери.
— Я хочу спросить тебя кое о чем, — осторожно сказала Кларисса, стараясь говорить спокойно. — Один человек, которого я знаю, попал в беду. Его обвиняют в сговоре с культом. Можешь чем-нибудь помочь?
Кларисса сама не знала, почему произнесла это. Хоть в глубине души она и не надеялась на помощь, но всё же понимала, что с подругой нужно поговорить, несмотря на запрет привратника. Только делать это следовало очень осторожно, поэтому она решила зайти издалека, не говоря ничего конкретного. А вот Авилина заметно напряглась, услышав такую новость.
— Ты сейчас говоришь про культ вечных?
В воздухе повисла пауза. Кларисса уловила явное презрение в голосе.
— Да, и я боюсь, что больше не увижу этого человека. И очень переживаю. Сможешь как-то помочь?
Авилина нахмурилась, будто услышала какую-то неправдоподобную глупость и решила уточнить:
— Подожди, я не понимаю, про кого конкретно ты говоришь?
— А это так важно?
— Нет, но папа говорил, что культ Вечных на территории Палеонесса уже очень давно. И все, кто в этом культе, опасны. Это фанатики, готовые идти на что угодно, чтобы свергнуть правление нашей династии.
Значит, вот как всё получается? Принц Освальд уже давно настроил Авилину против культа Вечных, кем бы они ни были. И если сейчас Кларисса скажет, что дева Талия её мать, Ави может проболтаться отцу, и тогда случиться беда. Мама не просто так проявляла осторожность. Освальд может не только убедить дочь в то, что Кларисса враг и заодно с «фанатиками», но и переселит её в другую комнату. А за самой Клариссой просто придут девы из числа личной гвардии его Величества и больше никто никогда её не увидит.
— Если этот человек был обвинен по ошибке, что, наверняка, так и есть, вряд ли ему что-то грозит, — попыталась успокоить Авилина. — А если не по ошибке, то я не советовала бы тебе с ним больше общаться и с его родственниками тоже. Это может быть довольно опасно.
— Я поняла, — ответила Кларисса. — Ладно, забудь, что я сказала. Просто, забудь.
Слова давались тяжело и будто застревали где-то в горле. Принцесса, наверняка, подумала, что речь идёт про какого-нибудь старого знакомого или, на худой конец, друга детства. Кларисса приготовилась соврать, сказав, что имеет ввиду мальчика из соседней деревни — Эдрика, с которым они были хорошо знакомы ещё со школы. Авилина не стала снова спрашивать, но и не желала так просто отставать:
— Слушай, если это человек так важен для тебя, я могу поговорить с отцом, это не проблема. Точнее разговаривать придется не с ним. Но, если есть обвинение, значит должен быть суд. Лучше сначала дождаться приговора. В любом случае, может всё и обойдется. А если приговор будет положительным, тогда я поговорю, обещаю. Только вот, вряд ли меня послушают, понимаешь?
Кларисса молча кивнула. Значит, решено — она пойдет завтра к воротам дворца, как указано в записке и узнает, какую помощь предложит культ. На Авилину стоит рассчитывать только в крайнем случае. А лучше — не рассчитывать вообще. Кларисса даже не знает, когда и где будет суд и будет ли он в принципе. Наверняка маму держат в подземной тюрьме дворца, о которой она говорила, и, скорее всего, собираются судить в частном порядке.
— Спасибо, — сказала Кларисса. — В любом случае я рада, что ты можешь помочь. Судьба не просто так свела нас вместе.
— Да, непросто так, — подтвердила Авилина. — На самом деле, наше знакомство произошло не совсем случайно.
Теперь уже Кларисса с удивлением смотрела на Ави.
— Да, пожалуй, пришла пора раскрыть тебе небольшой секрет, — смущенно улыбаясь, продолжила она. — Дело в том, что я очень волновалась на поступлении, да и с кем мне потом жить три года в одной комнате, тоже не последний вопрос. Веймар посоветовал присмотреться, как сдают экзамен другие и найти кого-то из лучших. Он считал, что жить в одной комнате с отличницей мне в будущем поможет, ведь, экзамен на звание девы как-никак решит мою судьбу. И, знаешь, он был прав. Так что я благодарна тебе гораздо больше. И постараюсь сделать всё, чтобы тебе помочь, если это возможно. Ты извини, что раньше не рассказала.
— Ничего страшного, я только рада, что так сложилось, — честно сказала Кларисса.
— Так, кто говоришь этот обвиняемый? Твой знакомый?
Кларисса не спешила отвечать, прислушалась к своей интуиции. Та предательски молчала, но чувство опасения не покидало ни на секунду.
— В каком-то смысле да, — непринужденно ответила она. — Я знаю его с детства. Но, хватит о нём. Ты права, дождусь сначала суда. А ты лучше сядь, ещё раз повтори на завтра материал.
— Как скажешь.
Авилина наконец прекратила допрос. За окном начинало темнеть, и она зажгла свечи, села возле окна и открыла учебник. А Кларисса сняла верхнюю одежду и забралась под теплое одеяло, отвернувшись к стене. Сейчас не хотелось никого ни видеть, ни слышать. Кларисса закрыла глаза в попытке заснуть, но вновь услышала голос подруги:
— Я завтра пойду домой, по делам. Ты собираешься в город утром?
— Нет, я, пожалуй, останусь.
— Я точно тебя ничем не обидела? — забеспокоилась принцесса.
— Нет, всё в порядке. Просто что-то голова болит. Я, пожалуй, спать.
— Может, позвать лекаря? — обеспокоенно спросила Авилина.
— Не нужно, спасибо.
Кларисса услышала, как Авилина потушила свечи и легла. В комнате стало тихо и темно, только где-то за окном на улице были слышны шаги и приглушенные разговоры. Мысли в голове не давали возможности уснуть. Нельзя было сказать, что Кларисса привыкла прятаться за маминой спиной, наоборот, она всегда хотела самостоятельности, учиться в Академии в дали от дома, вести взрослую жизнь. И всегда знала, что мама сильная и может справится с любой проблемой. А её редкие дежурства в Академии грели душу. Но если сейчас ничего не сделать, случится непоправимое. Великий и добросердечный правитель, отнявший родителей, заберет ещё и мать, вырастившую и вложившую в неё душу. Безвозвратно и без права на помилование, только за то, что когда-то давно её спас культ Вечных, который так мешает людям у власти вести беззаботную жизнь. Кларисса останется совсем одна в этом мире, не нужная никому.
Она уткнулась в подушку и беззвучно заплакала, впервые за очень долгое время. Она не помнила, когда такое было в последний раз. Скорей всего, ещё в детстве. Слава Малеону, Авилина засыпала и ничего не слышала.
С самого утра Кларисса старалась вести себя так, словно всё в порядке, но немногословность и хмурый вид говорили об обратном. Авилина, сразу заметив настроение подруги, не стала приставать, быстро собралась, попрощалась и ушла гулять в столицу. Как только захлопнулась дверь, Кларисса почувствовала давящую тишину, но посидев немного, сразу же кинулась собираться. Скоро зазвонит колокол в городе, оповещая о пробуждении, и ей нужно стоять возле дворцовых ворот. Быстро собравшись, она вылетела из комнаты и, заперев дверь, направилась на улицу.
