— Ты бы лучше за своим ртом следила, а то он уехал куда-то, — ответила Юля.

— Что ты сказала?.. — прошипела Настя, выпучив глаза.

— И не удивляйся так. А то улетишь на своих густых бровищах, — Юля, всё же, повернулась на Настю и улыбнулась. Встретившись с одноклассницей взглядом, пошла к машине. — Сергей Леонидович, ну наконец-то…

— Да я тебя… — бровастая стояла на том же месте и задыхалась от нахлынувшего гнева. — Сучка долбаная! — крикнула она, но за закрыто дверью машины Юля этого уже не услышала.

Как бы Юле не хотелось прогулять школу, выбора у неё не было. Поэтому, в максимально подавленном состоянии она, всё-таки, до неё добралась. Вышла из машины и зашагала по асфальтированной дорожке к высокому зданию.

Вчера, как только Нагивцев разослал всем её фотографии и видеозапись, Юля побежала в женский туалет. Закрылась в дальней кабинке и проплакала там до конца урока. Она не знала, как ей быть дальше, и очень жалела, что вообще подошла к большелобому.

Но, сделанного уже было не изменить, всем стало известно о её позоре, а потому оставалось только смириться с произошедшим.

И, хоть со скрипом, но потихоньку у Юли это получалось.

Ехидные взгляды одноклассников пугали её, девушке хотелось забиться в угол, сбежать на край света. Но, где-то в глубине души она осознавала, что случившееся каким-то образом освободило её. Невыносимо тяжёлый груз упал с души девушки, и она почувствовала себя свободнее. Хотя всё ещё не понимала, каким именно образом.

После третьего урока она направилась в столовую, так как сильно проголодалась из-за пропущенного завтрака, и заказала свой любимый салат. Села подальше от остальных и, глядя только в тарелку, стала обедать.

— Ну как ты? — послышался вдруг женский голос и рядом с Юлей кто-то сел.

Девушка обернулась и увидела Яну. Девушку, что училась в параллельном классе.

— Нормально, — солгала Юля.

— Ты не переживай так, максимум через неделю обо всём забудут. Да и ничего страшного на тех кадрах нет, так что…

— Яна, — перебила разговорившуюся девушку Юля. — Я правда в порядке, — снова солгала, чтобы остановить поток напоминаний о её позоре. — Не стоит. Лучше скажи мне… где сегодня Баринов?

Юля и сама не поняла, зачем это спросила.

— Женя-то? Он сегодня не придёт. Насколько я поняла из слов Игоря, на дом Бариновых кто-то напал, и теперь они разбираются с этим в милиции.

— С ним всё в порядке? — взволнованно воскликнула Юля.

— Хех, — усмехнулась Яна. — Нормально с ним всё. И с семьёй его тоже. Не переживай.

— Да я и не переживаю, — поморщилась Юля и вытерла рот салфеткой.

— Ладно. В общем, если надо будет чем-то помочь, обращайся. Мы с ребятами всегда тебе поможем.

— Хорошо. Спасибо.

«Странно. А я всегда считала эту Яну зазнавшейся девкой… а она неплохим человеком оказалась» — удивилась про себя Юля и направилась к выходу.

Отделение милиции выглядело прилично, хотя изначально я представлял его намного хуже. Светлые помещения, свежеокрашенные стены, блестящие прутья решётки… хех.

Мы с мамой пришли раньше остальных, а потому дожидались «встречи» в коридоре. И, лучше бы так и продолжали сидеть тут вдвоём, чем через десять минут смотрели на ЭТО…

В этот раз с нами разговаривали уже не простые сержанты, а целый подполковник. Начальник этого отделения милиции. Он попросил нас с мамой подождать в коридоре, пока он подготовит какие-то бумаги.

Мы уже ждали минут десять, когда в узком светлом коридоре появился он… Афанасьев-старший.

Кажется, он раскабанел ещё сильнее с момента нашел прошлой встречи. Хотя, казалось бы, прошло чуть меньше двух недель. Мужчина… нет, этот хряк еле вмещался в коридор. Его бока касались стен с обеих сторон, когда он двигался в нашу сторону. Поэтому ходьбу Афанасьева сопровождал назойливый шуршащий звук, и это не считывая его громких умирающих вздохов.

— Почему его тело жиреет вширь, а не вперёд, например?.. — шептал я маме.

— Загадка природы, сынок, — посмеивалась она. — Ох, Боги… у него ведь пиджак теперь белый из-за штукатурки, ведь новый придётся покупать.

— Не завидую портному, что шьёт его одежду…

— Бариновы, можете входить, — из кабинета выглянул молодой парень в фуражке, приглашая нас. Увидев плетущегося по коридору Афанасьева, он раздражённо фыркнул, так как теперь ему придётся сменить маршрут, потому что проскользнуть мимо жирдяя не получится в любом случае.

Мы с мамой скользнули в кабинет и сразу заняли свободные стулья рядом со столом подполковника. Крепкий мужчина с квадратным лицом и маленькими, но острыми глазками кивнул нам.

— А где остальн… — не успел он договорить, как увидел возникшего в проходе Афанасьева. Жирдяй не без труда протиснулся в кабинет (естественно боком), и упал на широкий диван у стены. Тот страдальчески скрипнул и лишь чудом не развалился под весом рыжего хряка. — Хорошо, осталось дождаться господина Савицкого, и можно начинать.

— Ох… — вздыхал Афанасьев, не слыша слов подполковника. — Как же у вас здесь тесно. Неужели нельзя было сделать коридор чуть пошире? Спасибо хоть, что диван удобный. — блаженно вздохнув он и прикрыл глаза.

Подполковник покашлял в кулак, смерив быстрым взглядом Афанасьева. Надел очки и стал разглядывать разложенные перед ним папки с документами.

Из приоткрытого окна вдруг донёсся странный звук. Сначала я решил, что мне показалось, но он повторился. Походил он на рёв какого-то крупного животного. То ли медведя, то ли кабана, то ли оленя. Мы с мамой переглянулись, а после перевели взгляд на приоткрытую дверь, ведущую в коридор.

Где-то вдалеке хлопнула дверь и послышались быстрые, чёткие шаги. В кабинет заглянул высокий стройный мужчина с плотными коричневыми волосами, что подозрительно топорщились на затылке.

Кабинет отчего-то наполнился запахом леса и свежестью, которой до этого момента и не пахло из-за присутствия Афанасьева.

— Здравствуйте, Я Николай Савицкий, — поклонился мужчина, окинув взглядом присутствующих. Прикрыл за собой дверь и сел рядом со мной.

— Тогда начнём, раз все в сборе, — закрыл чёрную папку подполковник и снял очки. — В общем, ситуация у нас следующая, господа… по заявлению стороны Бариновых, вчера, примерно в двадцать тридцать, на дом Бариновых было совершено нападений трёх людей, обладающих шаманскими артефактами. По словам заявителей, нападавшие совершили преступление по заказу господина Афанасьева…

— Ложь! — завопил, не вставая с дивана, рыжий боров. — Наглая ложь! У вас нет никаких доказательств, и я намерен…

— Постойте, — перебил Афанасьева Савицкий. — Господа, я думаю, все здесь собравшиеся — адекватные и взрослые люди. И в особенности вы, — повернулся на жирдяя. — Поэтому мы прекрасно понимаем, чем всё закончится, если дело дойдёт до суда. Для следствия не доставит никаких проблем доказать причастность нападавших к роду Афанасьевых. Тем более с помощью моих юристов. Ситуация здесь ясная, как лесная поляна к полудню.

— Плевать! — рявкнул Афанасьев. — Пусть будет суд. Мне ничего не страшно, так как я уверен в собственной непричастности! Вам не удастся ничего доказать.

Мгновение помолчав и сдержанно улыбнувшись, Савицкий продолжил говорить:

— Моим людям не составило никакого труда, даже при минимальных усилиях отыскать фотографии, которые ясно доказывают связь задержанных шаманов с вашим родом. А что будет, если за дело возьмутся всерьёз? Что будет, если отыщутся нужные свидетели и будет выявлен мотив вашего заказа?

— Что за бред вы несёте! — не унимался Афанасьев. — Какой мотив может быть у меня, почтенного аристократа, чтобы организовывать нападение на такой слабый, и никому не нужный род, как Бариновы? — щерился боров.

— Оу, мотив совершенно понятный, господин Афанасьев, — продолжал Савицкий. — После того, как ваш сын проиграл на дуэли господину Баринову, вы, вероятно, затаили злобу. Ведь это огромное унижение для такого человека, как вы! Плюс ко всему, мне известно о некоторых менее значимых, но, всё-таки, конфликтах между вашими родами. Так что с мотивом преступления никаких проблем не возникнет.