На вызов он не ответил. На второй тоже. И даже на третий. Я написала тмс и, когда сидела в больничной столовой на сороковом этаже (Лоби заставила поесть) прислонившись спиной к стене, получила входящий вызов.

— Не понял. Ты сейчас должна быть в больничной койке, — с ходу начал он. А затем и вовсе припечатал меня неожиданным: — У нас постановка горит! Льюби пропала, дублерша у нее квелая, на репетиции с Сандрой уйдет время. Кто-то мне говорил об ответственности! Не вижу, Аллевойская. Не вижу! И где была твоя ответственность, когда ты на сцену с воспалением аппендицита полезла?

— Эм… Так… У меня дедушка умер.

Фет Ронхарский как-то сразу изменился и, сев на бархатное кресло, скомандовал:

— Перерыв десять минут.

Смотрел на меня. Долго так, с сочувствием, а когда стук пуантов по сцене затих, произнес негромко:

— Мне жаль, Ланни.

— Но я не теряю надежды его вернуть, — в ответ на удивление ответила сразу. — Долгая история. Я не очень поняла про Тильду…

— Она исчезла. Без предупреждения. Завтра выступление, а ее нет. На тмс не отвечает, на звонки тоже. Сколько тебе понадобится на реабилитацию?

— Макс, ты что же… возьмешь меня, после всего, что случилось?

— А что случилось? — как-то странно спросил он.

— Ну…

Подобная постановка вопроса меня завела в тупик. Поцелуи, объятия, танцы, ужин в Рэдкайл… Не знаю, как подобные вещи называет он, но мне казалось, что это зовется отношениями.

— Так, ты где была, когда я говорил, что разделяю работу и личную жизнь? Я их действительно разделяю. У меня нет к тебе претензий как к балерине. Более того, публике ты понравилась, движения знаешь. Да и как женщину я не могу тебя ни в чем винить. Ты не давала обещаний, я тоже. Мы попробовали, но ничего не вышло. На этом все.

— Вот так просто? — осторожно прощупала почву и получила в ответ добрую улыбку.

— Вот так просто. Мы отлично провели время, и я ни о чем не жалею. К тому же, благодаря тебе я снова могу танцевать и за одно это готов быть твоим преданным другом.

— Уау, — улыбка в ответ.

Признаться, я ждала чего-то в духе Таххира, с заламыванием рук, угрозами или обвинениями. Была готова даже к снисходительному: «так и быть, я тебя простил». Но нет. Ничего такого. И меня подобный вариант более чем устраивал. Макс был добр ко мне, и не хотелось бы отплатить ему обидой за эту доброту.

— Ну так что? Я жду ответ. Готова подписать договор?

— К вопросу об ответственности… Я смогу дать ответ только после поединка.

Макс понятливо кивнул.

— Что ж. Придется Сандре постараться усидеть на двух стульях! Два дня, Аллевойская. Незаменимых балерин нет, а вот незаменимые балетмейстеры — есть. Упустишь меня — не достигнешь высот. Все, мне пора.

— Спасибо тебе. За все спасибо.

— Я твой должник, Ланни. Береги себя.

Ну хоть какое-то утешение! Но ответить Максу я действительно ничего не могла. Разумеется, я хочу танцевать! Тем более сольная партия в «Блюз для двоих». Для такой, как я — это невероятная удача. Надеюсь, такая же невероятная удача улыбнется Харви на поединке, и у меня будет возможность вновь выйти на сцену.

Обхватив себя руками, посмотрела за окно. Макс планировал будущее, как и другие подданные. Воздушные трассы по-прежнему жили, наполненные снующими туда-сюда воларами и аэротренами, по земле все так же лениво плыли телепатобасы, семенили люди, разбредаясь по своим делам. Словно через несколько часов не решится их судьба. Словно поединок с тор-аном — это только между правящими и их не коснется. Но коснется. И еще как.

Вспомнить хотя бы историю. Тридцатый дистрикт, порабощенный одним из первых, долгие десятилетия жил, как ни в чем не бывало. Прежние правящие руководили им. Внешне, конечно. Единственная разница — все подданные платили повышенный сбор телепатоэнергии. А потом, в один совершенно не прекрасный день, все семьсот миллионов человек взяли и не проснулись. Из драконьих дистриктов поползли службы очистки, после чего у аркхов и пустынных мертвоедов в округе начался настоящий пир. Через десять лет в тридцатом дистрикте не осталось ни одного человека без эпикантуса. Ни единого. Вот так действуют драконы: подло, исподтишка. И я ждала этой самой подлости на поединке. А потому обязана там присутствовать!

Пиликнул планшет, выводя меня из раздумий и возвращая к остывшему чаю. Фет Майнхатстофф отписался, что отвлеченные предстоящим поединком Харви, члены Конгресса согласились на равную плату в десять единиц для всех. Но своей первой победе в качестве временного заместителя фета Сайонелла я радовалась не долго, потому что следом пришла тмс от Таххира. Да-да. От моего бывшего, который, вроде как, должен был отправиться к праотцам и сейчас, по словам Лоби, лежал в маленькой деревянной коробочке и ждал, когда за ним придет мама.

Я долго не решалась открыть сообщение, а когда открыла — отелепатела. До такой степени, что даже моргнуть не решалась, боясь, что картинка исчезнет. Передо мной открылась схема со множеством имен и пояснений, к которой прилагалась единственная фраза: «Если ты получила это, значит, от меня избавились». А дальше под заголовком: «Кровь разжигающих» вереница связанных стрелочками имен. Наверху четыре. Самуил зачеркнут, Харви обведен в круг и помечен знаком вопроса с подписью «приобщить, как будет готов». Ниже еще сотни три имен, мест, фирменных наименований. Здесь и станция по переливанию крови, куда Таххир раз в месяц водил меня на свидание, якобы это так романтично вместе сдать кровь для нуждающихся. Оказывается, кровь я сдавала для нуждающихся в дозе… Мерзость-то какая! Среди имен — множество знакомых. Видные политики, члены Конгресса, бизнесмены, общественные деятели, Зейда и даже Аландри. Откуда это у Таххира? Не сам же он составил?

То, что он где-то это стянул, стало очевидно на следующей странице. Таххир никогда не спрашивал меня об отце, тем не менее, там красовалось его имя, имя его детей. Множества детей. С именами матерей. И одно из имен попросту выбило почву у меня из-под ног. Фетесса Зейда Лоуренс.

— Да вы издеваетесь? Если это шутка, то какая-то не смешная. Вот вообще не смешная…

Фетесса Лоуренс не может носить ребенка моего отца! Ведь не может же?

Я решила немедленно поделиться этой информацией с Марком Гаем, но оказалось, что он, вместе с Лоби и Григорием на совещании. Прибыли доктора, которые брали у фета Сайонелла многочисленные анализы, потому к дедушке меня не пустили тоже.

Фет Дорский сообщил, что Марк Гай освободится через двадцать минут, и мы все вместе полетим в Аклуа Плейз. Разумеется, никто не стал меня убеждать туда не лететь. Все понимали, что это тщетно. А тратить сейчас время на пустые разговоры мы не могли себе позволить.

Воспользовавшись возможностью, я навестила больных, ко многим из которых уже привыкла. Проведала и фета Барского, который на вопрос «как дела» включил мне новости, в которых Аландри беседовала с какими-то экспертами по поводу шансов Харви на победу. Эксперты не верили, Аландри тоже, но при этом все выражали надежду, что тор-ан с нашим-то дистриктом совершенно точно поступит иначе, чем с другими. Ага, напугай енота печенькой, отучи пустынного мертвоеда питаться падалью… Нас ждет именно такая же участь, если Харви не надерет задницу незваному гостю.

Фетрой Сайонелл освободился, и летели мы на дипломатическом воларе, по верхней линии, с ветерком. По дороге я успела поделиться сообщением, что прислал Таххир или кто-то по его просьбе. Марк Гай пообещал разобраться и провел меня в здание, не дав службе контроля и пальцем меня коснуться. Впрочем, одного выражения лица фета Дорского хватило, чтобы мужик лицо-лопата из службы контроля прикинулся турникетом и даже не дышал в мою сторону.

— Все произойдет на последнем этаже. Сейчас мне нужно в комнату для совещаний, где мы обсудим с действующими фетроями детали поединка и выберем разводящего. Можешь проходить в зал и устраиваться.