— Все верно.
Тан нахмурился, а я пожала плечами. Пока Альберта с удовольствием крутилась на подиуме, подсказывая консультантам, какую хотела бы юбку и какой жакет, ко мне подошел брат.
— Тебе не кажется, что этот твой фет Сайонелл ведет себя странно?
Мне? Нет, не кажется. Я знаю это. И знаю, почему он себя так ведет. Вот только даже сама себе в этом признаться боюсь и, тем более, не признаюсь ребятам. Не сейчас. Они не готовы. Я тоже не готова, а потому строго запретила себе об этом думать.
— Не думай об этом, Танар.
— Говоришь, он знакомый нашего отца? Не думаю, что стоит принимать от него такие подарки, Ланни.
— Не думай, — подмигнула ему, но брату мой ответ не понравился.
— Я серьезно!
— И я серьезно. Давай просто принимать жизнь такой, какая она есть? Ни сегодня, ни завтра никто и ничего не потребует с нас за это. И, поверь, у такого как Оуэн Голд проблем с деньгами нет. Подарить вам качественную одежду для него ничего не стоит. Он мне все уши прожужжал о гардеробе, когда мы здесь были. Особенно, о том, как должен одеваться мужчина и как помочь ему выглядеть успешным!
— Думаешь, он хороший человек?
— Ты задаешь слишком сложные вопросы. Я думаю, что перед смертью он просто старается сделать что-нибудь хорошее.
— Хорошо, — нехотя согласился Тан, решив что-то внутри себя.
Вот только он шевельнул больную мозоль. Я не хотела думать о том, кем является для нас Оуэн. И о его смерти не хотела думать тем более. Отлучилась в уборную, чтобы стереть подкравшиеся слезы и избавиться от комка в горле. Брат и сестра не должны видеть моей боли. Незачем им это…
На обратном пути мы позвонили фету Сайонеллу, пожурили его, но все же больше благодарили. Он пообщался с Альби и Таном, дал им советы и объяснил, зачем молодым людям необходимы костюмы. Такой наряд не оденешь куда угодно, но когда он на тебе, ты должен вести себя соответствующе. Вот и Тан, по его мнению, произведет на встрече с фетом Сайманом фурор. В этом из присутствующих никто не сомневался. Разве что пилот. Но пилоту было на все сиренево. Мне даже казалось, что возможно он глуховат…
На обратном пути мы заехали в Нэсти Опкинс и купили много вредной вкуснятины, хотя дома так и остался накрытый стол. Затем заскочили в парк развлечений, покатались на колесе обозрения, полюбовались мерцающим огнями дистриктом и, когда вернулись домой, уже еле переставляли ноги от усталости и ярких впечатлений. Но спать не хотелось. Мы убрали лишнюю еду в холодильник, к радости Пугала, насыпали в глубокую миску много-много кукурузных шариков и расправили диван в гостиной, куда и завалились. Мы планировали посмотреть какую-нибудь комедию, но, как назло, во время каждой рекламы обязательно вставляли тизеры или промики, в которых упоминалось мое имя. Решили, что каждый раз, услышав с экрана о себе, будем кидать в него кукурузные шарики.
В этот вечер радостное Пугало дрыхло кверху пузом, обожравшись непрекращающимся дождем кукурузных снарядов.
Кино закончилось и мы, по инерции, смотрели полночные новости, в которых, помимо сюжета о нас, много говорили о Харви. О вызове, брошенном тор-аном, о его вызове фету Ронхарскому, и о проекте Лисмен Эколоджик, которому фетрой лично дал зеленый свет, остановив снос низкоэтажек с земельными участками.
Любуясь фетроем, я поймала на себе взгляды брата и сестры.
— Что?
— Ты любишь его? — Альби мило улыбалась, и, вот уж чего не ожидала, брат тоже смотрел одобрительно.
— Не говорите ерунды.
— Почему? Фетрой достойный мужчина, — порадовал Тан. — И доказал это своими поступками. Он не хотел, чтобы ты знала о его помощи в суде.
А то я сама не поняла. Не хотел и это вообще делает его в моих глазах принцем на черном Саймане, а меня неблагодарной чернавкой. Заколдованной к тому же.
— Ты поблагодарила его?
Перевела взгляд на потолок, потому что смотреть на Харви, который холодным, пустым взглядом впивался в какого-то журналиста на экране, было выше моих сил. Стыдно, в общем, было.
— Ланни! А кто нас учил благодарности? Ты порочишь доброе имя Аллевойских! — возмутилась Альби и, выбравшись из-под теплого одеяла, нырнула в темноту, откуда выплыла с моим планшетом в руках. — Пиши ему!
Ага. Я-то не против. Но приказ великородной сцакхи связал мои руки чужой искрой, превозмочь которую никому не по силам. И рассказать я об этом не могу.
— А давайте я сама разберусь со своими отношениями, хорошо?
Как оказалось — нет, потому что на мониторе уже красовалась надпись: наберите ваше сообщение.
— Если мы не поможем, ты сама не решишься, — верно заметил Тан. — А Харви мужчина порядочный.
— И его невеста, судя по всему, тоже! — я усмехнулась.
Сил смотреть на сияющую на экране Зейду не было, а потому теперь из-под одеяла выбралась я.
— Лучше положу нам мороженного.
Пока возилась на кухне, ребята о чем-то шептались, затем притихли. Ну и слава Богу. Поблагодарить Харви действительно стоит, но при личной встрече. Завтра как раз смена в шаре, вот там и поблагодарю. Еще разок. Или даже парочку. Зейда же это разрешила…
Вернулась в гостиную с подносом в руках и едва не выронила ношу. Мелкие заговорщики держали мой планшет и набирали сообщение!
— Альби! — пока добежала до дивана и бросила на него поднос, они уже сделали свое грязное дело. Под хихиканье вырвала свой гаджет и побелела, прочитав в отправленных: «я тебя люблю». — Да вы сдурели?
От моего крика Пугало подскочило и попыталось со страху залезть под диван, но его филейная часть туда не поместилась.
— Если через полчаса тебя попросят выйти — мы возражать не будем, — засмеялась сестричка, вытаскивая застрявшего енота за хвост и затаскивая на кровать.
Смотрела на них, как на предателей. Нет, ну каковы, а? И что теперь делать? Писать Харви, что пошутила? Так же, как он пошутил на счет ребенка? Или объяснить, что это Альби была? Но ведь пальцы не поднимутся ослушаться приказа! А если Зейда узнает о сообщении? Она же все сделает, чтобы во второй раз у опекунского суда все получилось… Весь добрый настрой исчез. Я махнула на ребят рукой, чтобы не портить им настроение и ушла к себе. Все. Официально обижена.
Оказавшись одна, в тишине темной комнаты, поняла, насколько боюсь. Сделанного не вернешь, а я теперь боюсь его реакции. А еще больше боюсь отсутствия этой реакции. Сначала я смотрела на планшет, ожидая, что он оживет и сам Венероликий изволит узнать, что я имела в виду. Потом надеялась на ТМС, хотя бы со знаком вопроса. Да хоть с чем-то… К утру надеяться перестала, а когда проснулась, в обнимку с планшетом, тихим, безмолвным, то внутри меня что-то умерло. Тан и Альби не имели права этого не делать. Теперь мои непонятные отношения с Харви совсем разрушены. Он не мог не видеть сообщения. Но предпочел сделать вид, что не видел. И это еще ладно, если его сцакха шатенистая не перехватила!
Принимала душ, не чувствуя температуры воды, ела сыр и оливки, не ощущая вкуса дорогих деликатесов, ехала на репетицию, а в груди больно ныло. Пока летели, успела раз сто проверить планшет и настройки. Вдруг Харви все еще в черном списке? Вдруг еще какой-то блок. Но нет. Никаких препятствий. Тем не менее, он молчал.
Всхлипнула и утерла слезы, а затем покинула волар, чтобы отправиться в здание национального театра и балета. Туда, где всю свою сознательную жизнь мечтала работать. Что ж, если Харви делает вид, что ничего не случилось, то и я поступлю так же. Все. Хватит страдать. Вечером отправлюсь в шар и, в случае, если спросит, сделаю вид, что ничего не понимаю. А потом уже можно будет и пошутить, что, мол, это Альби отправила, не обращай внимания.
И только показалось, что я обрела душевный покой, как в сидящей на лавочке перед входом в высотку женщине я распознала Зейду. Вот уж кого не хватало для полного счастья. И не спится ей, лучистой красавице в обтягивающем белом платье!
Сделала вид, что не заметила и прошла мимо.
— Мне казалось я доходчиво пояснила тебе о том, как все будет, но ты по-хорошему, видимо не понимаешь, — донеслось в спину. Пришлось остановиться и нехотя развернуться.
