— Я хотя бы могу поговорить с хорошенькое девушкой. В отличие от него, — он посмотрел на соседа. Сосед смотрел на потолок. Три последних недели…

— Давайте так. Вы осторожненько повернетесь на бочок, а я все сделаю, ага?

— Или вы можете проводить меня до ванной комнаты, убедившись, что я не переломаюсь по дороге. Это будет почти свидание!

Отказать такому мужчине не представлялось возможным! Он подкупил меня с первого взгляда. Веселый, обаятельный, несгибаемый. Знает, что ему осталось жить от силы недели полторы, тем не менее, не унывает. Нельзя привязываться к пациентам, но васильковые глаза фета Сайонелла уже запали мне в душу. Вот как-то так сразу! Необъяснимо!

Я помогла мужчине опереться о меня и довела до ванной комнаты, расположенной прямо в комфортабельных апартаментах.

— Любите погорячей? — поинтересовалась, настраивая воду.

— Я уже не в том возрасте, дорогая, — пошутил он. — Как тебя зовут?

— Ландрин. Можно просто Ланни.

Помогла ему устроиться на биде, сконструированном как раз для помывки таких вот больных и получила изумленный взгляд:

— Ландрин?

— А что вас удивило? — сделала теплую воду и принялась намыливать мочалку, но фет Сайонелл мотнул головой и попросил меня отвернуться.

— У вас редкое имя. Но ведь Ландрин — не полное, я прав? — произнес он после долгого молчания. Резко развернулась, наплевав на правила приличия, но фет уже закончил мыться и внимательно рассматривал меня.

— Мы знакомы?

— Исключительно по планшету.

Я расслабилась. Действительно. Все пациенты, при заказе услуг, могут зайти в раздел обслуживающего персонала и посмотреть общую информацию обо всех, кто имеет доступ к их… Скажем так, трудам жизнедеятельности.

— Ландрин Флер Аллевойская, — он поднялся и, оперевшись на мое плечо одной рукой, дошел до раковины, вымыл руки. — Поможете мне одеться для прогулки? У меня к вам деловое предложение.

— Деловое предложение? — я улыбнулась, полагая, что дедушка несколько не в себе. Тем не менее, как учила Лоби, если у кого-то из пациентов едет крыша — со всем соглашаемся и нажимаем красную кнопочку во внутреннем кармане халата. Нажимать на красную кнопку я не спешила, но улыбаться и соглашаться начала.

Я заправила фету Сайонеллу новый комплект постельного белья, пригнала прогулочное кресло, помогла переодеться и расположиться в передвижном устройстве. Не волар, конечно, но тоже весьма комфортабельно и не требует сопровождающего, передвигается на телепатической энергии.

— Боюсь, что на прогулку у меня времени нет. Другие пациенты нуждаются в моем внимании, — мягко улыбнулась, глядя в васильковые глаза пациента. На нем теперь дорогой костюм стального цвета, еще больше подчеркивающий бледность некогда румяной кожи, но при этом обращающий внимание на стать, которую не способна пожрать даже немощь. Когда-то он был весьма завидным женихом и, должно быть, знатным великородным.

— Хорошо, если настаиваете — сразу к деловому предложению! — игриво хлопнув себя по коленкам, заявил он. — Мне осталось недолго. От силы дней десять. Я хочу, чтобы эти дни уход за мной осуществляли именно вы.

— Боюсь, это…

— Деньги не имеют значения, — отмахнулся мужчина. — Понимаю, что требуется утрясти какие-то формальности, поэтому объясните, как это делается.

— Обычно это никак не делается, — удивилась я, но ведь желание клиента — закон. Именно клиента, поскольку на пятидесятом этаже не крыло социальной клиники, здесь лишь платные пациенты. — Вам лучше связаться с Лоби… То есть, с фетой Мирианской. Этими вопросами занимается она.

Не теряя времени, фет Сайонелл дотянулся до планшета и произнес:

— Фета Мирианская.

Секунда, другая и на экране появилось лицо подруги.

— Фет Сайонелл? Что-то случилось? Вы недовольны работой персонала?

— Более чем доволен, потому хочу, чтобы ваша девочка сопроводила меня на прогулку.

— Боюсь, это невозможно. У Ландрин нет медицинского образования и лекарской искры. Она занимается работой, не требующей квалификации.

— Тем не менее, меня она полностью устраивает. Если вы хотите получать мои анники до самой смерти, моей, разумеется, не вашей, советую сделать невозможное возможным.

Я не смогла удержаться от улыбки и тайком показала Лоби поднятый кверху большой палец. Если бы каждый пациент был похож на фета Сайонелла, моя работа превратилась бы в сплошное удовольствие. Несмотря на обилие говна. В прямом, а не метафорическом смысле.

— В таком случае придется подписать отказ от нашей ответственности и понимание вами рисков, — она прикрыла глаза, составляя телепатический договор, который через несколько мгновений появился на экране планшета. Фет Сайонелл пробежался взглядом по тексту, открепил от корпуса стилус, поставил размашистую подпись, подтвердил ее отпечатком пальца.

— Фету Аллевойскую следует освободить от другой работы. До своей смерти я хочу, чтобы моей сиделкой была она, и подпишу все необходимые документы.

Лоби удивленно вскинула брови, но пожала плечами и согласилась. И дело даже не в деньгах. Дело в том, что навредить умирающему я все равно не в состоянии, а у богатых при смерти всякие бывают причуды.

Когда монитор планшета погас, фет Сайонелл довольно улыбнулся и потер руки, поворачиваясь ко мне:

— Итак, Александрин. Надеюсь, вы голодны?

— Прямо мысли мои читаете! — живот громким звуком возвестил, что для этого не надо быть телепатом. — Не успела сегодня пообедать.

— Это замечательно! Идемте на крышу, там замечательный ресторанчик, где подают морских гадов! А еще мне хочется чего-нибудь очень вредного. Например, картошки, жареной в масле! Как вы на это смотрите?

Голодным взглядом и с текущей до пола слюной, вот как я на это смотрю! Живот утробным воем подтвердил мои мысли, смутив меня окончательно.

— Будем считать это положительным ответом. Идемте!

Один нюансик — у меня анников не хватит, чтобы расплатиться за обед на крыше. Все, что я могу себе позволить в том месте для великородных — выпить стакан воды и посидеть понюхать, чем пахнут блюда.

— Только избавьтесь от своего халата, — донеслось уже из коридора. Я бросила грязное постельное белье в корзину и толкнула тележку вперед, даже не подозревая, какие перемены готовит для меня жизнь!

Через четверть часа мы уже сидели в ресторане под открытым куполом, что раскинулся высоко над нами тонкой сиреневой пленкой. Сиреневый — первый уровень опасности. Всего уровней десять и десятый, в принципе, означает, что можно никуда уже не бежать. Просто расслабиться и ждать, когда тебя накроет ядерным ветром. Можно даже вдохнуть поглубже. Ну, чтоб накрыло быстрее. Хотя и это особо ни на что не повлияет. Накроет и начнутся изменения, необратимые, ужасные…

Ядерная война произошла в 2535 году. Вроде как к нашему дню от радиации не должно было остаться и следа, но, учитывая смещение планеты относительно других планет и кучу всякой непонятной ерунды, которую нам пытались объяснить в университете, никуда радиация не делась. Она трансформировалась в нечто более опасное, из-за чего жизнь за пределами купола невозможна. Точнее, разумная жизнь за его пределами невозможна. Находились смельчаки, что считали иначе. Идиотов всегда хватает. Толпы измененных бродят там, по бесконечным пескам, кто на четвереньках, кто на двух ногах, едят друг друга, брызгают слюной на дохлогрызок и пустынных мертвоедов, соревнуются с ними за лучшие куски падали. То уже не люди…

Сиреневый цвет означал, что где-то поблизости кружат аркхи. Конечно, через купол в центре города им пробраться не светит. Вообще ни при каком раскладе. Вот где-то на окраине, в самом низу чисто теоретически они дырочку прогрызть могут, там телепатический слой наиболее уязвим, но при нарушении целостности купола срабатывает тревога и не позавидую я тому аркху… Это как засунуть голову в мышеловку, она тебе ее придавит и сидеть ждать, вдруг кто придет и достанет тебя, чтобы потом всю жизнь любить, холить и лелеять. Нет. Ликвидаторы и служба контроля взмывают в воздух по сигналу боевой тревоги и в среднем за одну-две минуты находят и уничтожают тварь. С молодыми справляются сами. Если же твари лет пятьдесят-шестьдесят, вызывают Хартманов и эвакуируют район. С такими только великородные справятся.