А Магдебургское право – это свод основных законов, по которым может управляться торгово-промышленный город. Сложился этот свод в Магдебурге в XIII веке из разных источников. Из привилегий, данных городскому патрициату архиепископом Вихманом в 1188 году. Из постановлений суда шеффенов Магдебурга. Шеффены – это судебные заседатели, определявшие наказание вместе с судьей; своеобразные предшественники суда присяжных.

Важным источником Магдебургского права стало Саксонское зерцало – сборник феодального права, составленный в 1221—1225 годах шеффеном Эйке фон Репковым.

Это было первое универсальное законодательство, которое можно было применить в любом городе и которое исходило из права города на самоуправление. По Магдебургскому праву город был сувереном и законодателем, и все остальные пункты права исходили именно из этого.

Магдебургское право применялось во многих городах.

Уж очень оно было удобным. По традиции суд Магдебурга был высшим толкователем Магдебургского права и высшей апелляционной инстанцией.

Польские города давно жили по Магдебургскому праву и называли его иногда «немецким». Складывалась пикантная ситуация, когда немцы Тевтонского ордена прилагали колоссальные усилия, чтобы не дать жить по «немецкому праву» городам орденских земель с их смешанным славянским и немецким населением. А польские короли тоже прилагают все усилия, чтобы дать этим городам «немецкое право».

Впрочем, еще до вымирания Пястов и воцарения Ягеллонов Казимир III в 1365 году учредил высший апелляционный суд в Кракове, запретив обращаться в Магдебург по любым спорным вопросам. Поляки сами становились специалистами и не нуждались в других толкователях.

На территории Великого княжества Литовского Магдебургское право получили: Брест (1390), Гродно (1391), Слуцк (1441), Киев (1494—1497), Полоцк (1498), Минск (1499), Могилев (1561), Витебск (1597).

Велик соблазн описать Магдебургское право, как развитие вечевого строя – от патриархальной сходки до строгой организации граждан, но это не так. Вечевые традиции даже мешали утверждению Магдебургского права. Сталкивались две очень разные традиции. Скорее можно говорить о взаимном проникновении двух традиций демократии, в результате чего городская демократия в Польше и Великом княжестве Литовском сложилась совсем не такая строгая, не такая формализованная, как на романо-германском Западе.

В обеих выборных коллегиях часто менялось число членов.

Иногда в некоторых городах создавалась еще третья, не предусмотренная законом коллегия – Совет тридцати или сорока выборных от цехов, который контролировал Раду в деле управления финансами и благоустройством.

Для решения важных вопросов собиралась громада – сходка всех горожан.

Для управления городом и для суда над горожанами избиралась Рада – совет во главе с бурмистром и лавничий суд во главе с войтом.

Город имел собственные доходы: часть торговых пошлин поступала в распоряжение Рады. Рада отвечала перед громадой за расходование денег.

Спустя века таким же образом будет жить в Российской империи земство – в режиме самоуправления, со своими финансами. Но земства появятся только во второй половине XIX столетия, а Магдебургское право введено в городах Западной Руси в XIV—XVI веках. В Российской империи городское самоуправление никогда не достигнет этого уровня.

В 1802—1808 годах в Киеве воздвигли монумент в честь получения городом Магдебургского права в 1494—1497 годах. Любопытная деталь: в Российской империи ставят монумент чужому достижению; а вот в Великом княжестве Литовском город получает право на самоуправление!

Главную роль в городах Великого княжества Литовского играли не бояре, как в Новгороде, а богатые купцы, которые занимали все выборные должности, как в Италии, Нидерландах, в Германии, в Польше. Тоже европейская черта.

На Востоке, скажем, в Китае или в Индии, были города в десятки раз больше и в сотни раз богаче любой европейской столицы, а тем паче Минска, Львова или Вильно. Но вот горожан на Востоке вполне определенно не было.

В Китае, правда, не было и такого замордованного, нищего, одичалого крепостного крестьянства, как во Франции или в Италии. Но там не возникло и горожан, как особой категории людей, которые резко отличаются и от крестьян, и от дворян. Нигде горожане не выделялись из обычных классов аграрного общества. Так было и в Северо-Восточной Руси, во всей Руси, на которую еще не пришла Европа.

А в Европе было еще что-то третье – горожане. Великое княжество Литовское принадлежало Европе.

Горожане несли особые черты характера, малопонятные (порой – малоприятные) для аграрных классов общества: и для дворян, и для крестьян. Горожане были индивидуалистами. Горожанин очень хорошо отделял самого себя от общества и свой интерес – от интереса общества, короля или города. Горожанин плохо понимал, почему он должен скрывать свое желание нажиться и почему о его добрых делах никто не должен знать. В поведении горожанина проявлялось то откровенное своекорыстие, которого западный русский вовсе не стеснялся. Та показная, широкая благотворительность. Города жили гласно, шумно, открыто… По-европейски.

Нет ничего нового в том, что городской ансамбль, даже отдельные здания несут в себе информацию и оказывают воздействие на человека. Говорить об этом подробно в этой книге нет ни малейшей возможности. Тут тема для совершенно отдельной книги. Здесь, на этих страницах, я позволю себе отметить только два очень важных обстоятельства: старые русские города сохраняли хотя бы элементы того, древнего ансамбля, времен Киево-Новгородской Руси.

В Гродно – Борисоглебская церковь, постройки XII века. Во Львове – белокаменная церковь св. Николая XIII века. Особенно многое сохранилось, конечно же, в Киеве.

Это и Софийский собор постройки 1037 года, и церкви Кирилловская (XII век), Спаса на Берестове (1113—1125).

Это и комплекс сооружений Выдубецкого монастыря, известного с 1070 года. Михайловская церковь постройки 1070—1088 функционировала и в XV, и в XVII веках. Это и Киево-Печерская лавра, «печеры» которой известны с языческих времен, отстроенная в 1051 году.