В-третьих, неукоснительно действовал принцип «вассал моего вассала не мой вассал». Князь киевский, черниговский или пинский становились вассалами великого князя.

Но не их подданные. Русские земли продолжали историю, начавшуюся при Рюрике (а скорее всего и до Рюрика).

Ученые всерьез спорят, на кого распространялись привилеи и статуты великих князей литовских. Есть серьезные основания полагать, что в XIV и даже в XV веках к жителям русских княжеств их указы относились далеко не всегда.

Для русских князей это было и плохо, и хорошо. Плохо потому, что в результате они не получали права участвовать в управлении всем великим княжеством, не становились придворной знатью. Хорошо потому, что каждый из них оставался правителем своей земли; никто не лез в традиции управления русскими землями, и каждая земля продолжала свою историю.

Во всех русских городах сохранялся вечевой строй.

В том числе и в городах, где потом московские князья искоренят самую память о вече: в Смоленске, в Брянске. Не только в Новгороде и Пскове, но и в Смоленске, и в Пинске, в Киеве, в Турове роль князя становится «служебной». Земля договаривается с князем, и отношения земли и князя определяются «рядом». В Полоцке традиция договоров князей и вечевого строя так сильна, что начинают говорить о «полоцком праве» и «полоцком княжении», как об эталоне.

В 1471 году умирает последний князь киевский Семен Олелькович. Великий князь литовский пользуется этим, чтобы упразднить княжество, и сажает своего воеводу и наместника Мартина Яновича Гаштольда. Киевляне восстают, не желая принимать к себе католика. Но восстают очень цивилизованно, вовсе не устраивая русский бунт, бессмысленный и беспощадный. И это не бунт на коленях, подача челобитных и проливание слез. Киевляне собирают вече и предъявляют великому князю ряд требований, опираясь на традицию своей земли. И великий князь Казимир, сын Ягелло, вступает с Киевом в самые серьезные переговоры.

В это самое время, кстати, происходит битва на Шелони, когда войска московского князя разбили новгородское ополчение, а Иван III велел увезти вечевой колокол в Москву. Вечевые традиции на Западной Руси, как видно, продолжают существовать. Более того, они становятся неотъемлемой частью политической традиции Великого княжества Литовского.

В 1430 году умер Витовт, и великим князем стал младший брат Ягайло, Свидригайло Ольгердович.

Может быть, Свидригайло и сидел бы себе на троне (он имел на него полное право), если бы не вступил в борьбу с Польшей. Польша захватила Подолию, и в очередной (в который уже!) раз брат пошел на брата войной.

Войну Свидригайло проиграл, и в 1432 году был свергнут с трона. Попытки Свидригайло снова овладеть престолом в 1435 году завершились его разгромом у Вилькомира, в современной Белоруссии. Так же безнадежны оказались его войны в 1437 и 1440 годах. С 1440 года безвременье кончилось, и на престол великого князя сел Казимир, младший сын Ягайло.

Свидригайло окончательно потерял возможность занять великокняжеский престол и в 1452 году умер в Луцке, владея Волынью.

Казалось бы, заурядная феодальная война и что о ней?!

Но в том-то и дело, что опирался Свидригайло в основном на районы с русским населением и на русских князей. Русские князья провозгласили Свидригайло великим князем Русским; над Западной Русью всерьез реял проект Великого княжества Русского. И активнее всего поддерживали эту идею как раз районы с самыми прочными традициями вечевого строя.

В «Истории Украинской ССР» восстание Свидригайло трактуется даже, как «национально-освободительное движение в Великом княжестве Литовском в XV веке» [52].

Говорить о широком национальном движении, в общем-то, не приходится. За Свидригайло шел феодальный класс, да и то не весь; шли городские вече; говорили эти люди от имени всей «земли», и говорили по традиции очень уверенно, но слой этот был очень узок. И сомнительно, чтобы им удалось поднять широкое народное движение, даже если бы они захотели. Но они и не захотели.

Но «движение Свидригайло», или «восстание Свидригайло» ясно показывает — русские князья уже недовольны существующим положением. Или правительство Великого княжества Литовского включит их в состав своего феодального класса, наравне с литовскими феодалами, или они отделятся, создав собственное государство. А это будет означать, что великие князья литовские останутся с 15% своей территории — с Аукшайтией и давно прикипевшей к ней Черной Русью.

С конца XV века пошел процесс включения русского феодального класса в состав литовского шляхетства. А честнее и правильнее сказать — в это время формируется шляхетство, и русские принимают в его формировании самое активное участие.

Ни в Европе, ни на Руси в IX, X, даже в XIII веке не было никакого такого дворянства. Если бы житель королевства франков, современник Карла Великого, услышал это слово, ему пришлось бы долго объяснять, что это все значило. Рыцарь — это был для него рыцарь, граф — это был граф, а оруженосец — оруженосец. И не было слова, которым можно было обозначить их всех, и много других групп «дворянства». Тем более, что многие «дворяне» Европы имели собственные земельные владения, которых их нельзя было лишить ни при каких обстоятельствах, и в этом отношении напоминали вовсе не русских дворян, а скорее уже бояр.

И когда под одно слово «дворяне» или «дворянство» подводят все многообразие землевладельцев, служилых людей, обладателей различнейших привилегий, возникает, мягко говоря, некоторая путаница.

Точно так же и в Киевской Руси никакого такого «дворянства» не было и в помине.

Была «нарочитая чадь», «лучшие люди» — местная родовая знать, главы крупнейших и богатейших семей и общин.

Были бояре — владельцы наследственных земельных владений, которые князь не мог отнять.

Были дружинники — служилые люди, прямой аналог западного рыцарства. Старшая дружина с боярами «думали думу» вместе с князем, могли давать ему советы. И бояре, и дружинники могли получать кормления, уделы, то есть территории, дань с которых они собирали в свою пользу.

А дворянства не было, и Русская Правда его не знает.

Ни Правда Ярослава, созданная в XI веке, в эпоху Ярослава Мудрого. Ни Правда Ярославичей, сыновей Ярослава и его внука Владимира Мономаха, переработка и доработка XII—XIII веков.

И дворянство позднейших времен в Российской империи, и те, кого называют этим словом в Европе, по своему происхождению восходят к этим разнообразным группам знати. Вот только способы формирования дворянства там и здесь очень различны.

В русском языке «дворянин» — это человек не самостоятельный по определению. Человек, чье общественное положение определяется не его имуществом, не его привилегиями или правами, а тем, что он находится на боярском или княжеском дворе и несет службу. Разумеется, его положение все же лучше положения дворника или дворовой девки и часто приближалось к положению придворного (так сказать, того же дворянина, но только на царском дворе). Но положение дворянина имело с положением дворника больше общего, чем кажется: и тот, и другой не имели никаких прав, не были самостоятельны экономически и социально и полностью зависели от воли владельца двора.

В XII—XIII веках на Руси бытовало понятие «вольные слуги» — в отличие от феодально-зависимого населения имения боярина. С XIV века боярин жалует «вольному слуге» землю — прообраз поместья.

Складывается централизованное государство — и дворянству даются земли-поместья («по месту»). Земли эти не их, и как только дворянин перестает нести службу или несет ее плохо, так земли уже можно отбирать. Это и называется «условное держание», то есть держание земли на определенных условиях. В отличие от землевладельца, дворянин ест и пьет до тех пор, пока его служба устраивает настоящего хозяина земель, будь то крупный феодал или государство.