— Ха! Звучит как история, которую нужно услышать, — однорукий кшатрий отсалютовал рыжеволосому своим бокалом. Остальные посетители ресторана же если и хотели вмешаться в происходящее, то вперед истинного мага решили не лезть. Пусть тот лишился одной из рабочих конечностей, но волшебники подобной мощи были опасны, даже они вообще шевелиться не могли. — Только не похожи эти задохлики на вояк, способных захватить корабль. Тем более это же был летучий корабль, верно?

— А разве здесь на поле боя были еще какие-то? — Вопросом на вопрос ответил рыжеволосый мужчина. Его подчиненные же тем временем хранили напряженное молчание и явно нервничали. Руки парочки из них лежали на рукоятях оружия, а еще один тискал в руках подозрительную блестящую пластину, сильно похожую на одноразовый боевой артефакт. — И еще сегодня утром подчиненных у меня была целая сотня.

— Эти — все, кто остались? — Во взгляде индуса-кшатрия мелькнуло нечто похожее на уважение.

— Эти — те, кто подобно мне были мертвы. Уцелевшие полтора десятка у целителей лежит и от ран потихоньку лечатся, а потому они свое получат позже, когда врачи разрешат. — Рыжеволосый сказал об этом с такой непреклонность, что стало сразу ясно — остановить его вряд ли хоть кто-нибудь сумеет. Возможно, с этим не справится даже смерть. — Когда чертов канонир развернул на меня свою пушку и выпалил в упор, я думал, что все, это конец…И мне конец, и их перережут, поскольку на каждого бойца врагов оставалось штук по тридцать, и корабль этот чертов продолжит ядрами во все стороны сыпать…А потом вдруг открываю глаза, вижу этого вашего горбатого архимага и узнаю, что парни справились! И даже не сильно ту деревянную калошу побили при самостоятельном приземлении!

— Велика мудрость короля йогов, и я рад, что мне довелось узреть доказательства её. — Качнул головой однорукий воитель, вспоминая легенды о древнейшем архимаге Индии, за которым действительно числилась привычка ходить по полю брани, если он сам в этой битве участвовал, возвращая к жизни тех, кого он считал достойными. Воскрешал он далеко не каждого, даже в самые удачные дни к жизни возвращался лишь один из двадцати мертвецов…И отнюдь не всегда они являлись могущественными аристократами или даже представителями высших каст, вероятность ожить для великого героя, сразившего в битве сотни врагов, не слишком-то отличалась от возможности вернуться домой какому-нибудь помощнику кашевара, случайно получившему стрелу в спину. — Но хотя эти люди и повели себя достойно в битве, а после были удостоены милости Мудрейшего из Мудрых, им здесь все равно не место. Здесь отдыхают представители высших каст, а такие как они могут быть лишь слугами.

— Теперь и мы тоже не ничтожная пыль под ступнями богов, — впервые разлепил рот один из индусов, пришедших вместе с рыжеволосым. Тот, который с боевым артефактом игрался, не сводя напряженного взгляда с окружающих его аристократов. — Нас научили воевать. Хорошо научили. И по воле нашего господина, Олега из рода Коробейниковых, жрецы Кали именем своей богини поклялись достать из храмовых хранилищ волшебные травы, эликсиры и порошки, что подарят каждому выжившему из нашего отряда способность создавать пусть маленькие, но чудеса. Осталось только этим даром пользоваться научиться.

О том, как герой слушает жалобы на действительно большие потери, становится объектом нападок и подкладывает мину под союзный фундамент.

Военный совет, обязанный подвести итоги битвы и выработать дальнейшую стратегию, проходил в крайне необычном для лидеров восстания формате — стоя и насухую. Даже воды и той не было, не говоря уж о некоторых закусках. Архимагистр Слон, являясь сильнейшим из присутствующих, красовался тройкой сквозных дыр разного диаметра, самая большая из которых проходила через его живот, а вторая по величине почти уничтожила собою шею. Есть или пить в подобном состоянии он тупо не мог — все бы вывалилось. Фантом Аруна Калидаса, как бы председательствующий на собрании, проводимом в походном святилище Кали, тоже продукты в себя складывать желания по понятным причинам не испытывал. Да и затаскивать в шатер, исполняющий роль храма, стулья со столами, а после пачкать там все крошками и брызгами выпивки, видимо почитал чем-то вроде святотатства. Вот и заставили они на пару всех остальных смирять плоть и блюсти трезвый образ жизни…Хотя успех их начинанию сопутствовал отнюдь не всегда.

— Это победа, господа! Это победа! — Разорялся какой-то нализавшийся чуть раньше начала собрания капитан отряда наемников, чуть ли не с поцелуями набрасываясь на вяло отбивающихся индийских князей. Вести себя более активно им не хватало сил, да и желания. Ясновиденье и банальный житейский опыт подсказывали Олегу, что окружающие его люди в принципе, и сами были бы совсем не против как следует отметить свое выживание, залить стресс вызванный прошедшей совсем рядом с ними смертью и помянуть тех немногих погибших, кого действительно ценили или уважали…Однако никто из тех кто взобрался на вершину власти и сумел удержаться там длительное время не был столь глуп, чтобы откладывать важные дела, влияющие на ход войны и их общее выживание, ради пиршества. Да и разнообразные последствия употребления мощных алхимических стимуляторов терзали свыше девяноста процентов присутствующих, а потому вот прямо сейчас надраться волшебными аналогами алкоголя они тупо не могли. — Честно говоря я думал, что мы в лучшем случае сможем отойти сохранив казну и ядро из ветеранов…Но это победа!

— В стратегическом смысле — безусловно, хотя сама битва закончилась скорее ничьей. — Рахул Слон старался держаться надменно и с достоинством, подобающим знатному махарадже. Однако его великолепный внешний вид несколько портили едва заметно тлеющие дыры, которые архимагистр по каким-то причинам даже не пытался одеждой нужного фасона маскировать. Больше всего из них дымило отверстие, прожженное в черепе. Во время боя кто-то из вражеских аристократов почти смог убить одаренного седьмого ранга, пусть и ценой своей жизни нанеся ему раны, которые даже этот могущественный волшебник не мог вот так сразу взять и убрать…Но был в состоянии тупо игнорировать, как сам Олег игнорировал бы пробитую грудь или живот. И для полноценной жизнедеятельности мозг данному индусу, очевидно, не слишком-то и требовался. — Однако называть победой прекращение огня еще рано. Пусть единственный архимаг британцев вряд ли нарушит слово, которое дал корою йогов…Но ведь и Санджита-то с нами сейчас рядом нет!

— Временное отсутствие архимага, конечно, прискорбно… — Заметил кто-то из придворных Чатурведи. — Но если он действительно вернется со своим коллегой и старым другом, то тогда у англичан не останется иного выхода кроме как сменить прекращение огня мирным договором, и даровать северу Индии независимость. Если они не смогли одолеть нас сейчас, то и потом не одолеют.

— А я бы на вашем месте не начинал радоваться раньше времени. Ваше маленькое восстание, едва встретившись с настоящей войной, ослабло просто таки до неприличия! — Гнул свою линию архимагистр. — Князь Сед и его соправитель были испепелены адским пламенем, тонкие тела магистра Ли растворило целиком, теперь его физическая оболочка не более чем кусок мяса и о воскрешении не может быть и речи. Мудрец Чидер если и оправится от почти разъевшего его душу яда, то не скоро и магистром тогда ему уж точно не быть, хорошо, если всего лишь на пятый ранг скатится. Храм Горного Брахмы лишился одного из своих старейшин, а вдобавок и большей части милости своих покровителей, ибо за оказавшийся не совсем удачным призыв отвечали именно они, и именно их преступная небрежность помешала божественной каре обрушиться на голову англичан…

Подозрительно дружелюбный капитан наемников нацелился на Олега, но целитель ловко отшагнул в сторону, пропуская мимо себя сего чрезмерно приставучего субъекта и легким касанием затылка этого сомнительного типа радикально усиливая тому проблему с координацией движений. Чтобы из того угла, куда он в итоге улетел, выйти сумел далеко не сразу. А то мало ли…Сбор биологических образцов, пригодных для наложения через них проклятий, был далеко не самым худшим вариантом из причин данного поведения, пришедших в голову чародею.