Плантация, на которой выращивали финики и прочие фрукты, была весьма зажиточной. И крупной. Разграблялась подчиненными чародея она методично, но весело. С огоньком. Склад готовой продукции, например, уже пылал. Как и бараки для рабов, в которых царила такая антисанитария, что оставить эти строения в неизменном виде по мнению Олега стало бы актом биологического терроризма против всего человечества. Дымил хлев, рядом с которым дурным голосом орала скотина, напуганная происходящим бардаком или людьми вооруженными большими ножами, уже собирающимся начать заготовку свежего мяса. А вот домик управляющего данным сельскохозяйственным предприятием покуда находился в целости и сохранности — солдаты оттуда до сих пор таскали те вещи, что считали достаточно ценными, чтобы с собой на летучий корабль уволочь. Ветеранам отряда всякие котлы, тарелки, ковры и одежды были конечно не нужны…Но на сей раз Олег погрузил на «Тигрицу» и сотню рядовых новобранцев, чей быт и благосостояние пока оставляли желать лучшего. Ну, по сравнению с местечковым олигархом, в чьем доме только деньгами нашлась не одна тысяча золотых монеток.
— Нашел чем заниматься! — Фыркнула Анжела, плавно слетая с борта корабля. — А ну дай сюда!
Кнут на очередном взмахе был перехвачен нежными, но очень крепкими и сильными ручками, а после супруга Олега слегка напряглась, дернула и вырвала рукоять из толстых пальцев заоравшего от боли надсмотрщика. Как оказалось, деревяшка для надежности фиксировалась в ладони тонкой ременной петлей, что содрала индусу изрядный лоскут кожи…Только сожалел о полученной травме обезоруженный индус явно меньше, чем о поражении.
— Ты проиграл, так и не коснувшись моих доспехов, — заявил Олег своему противнику, и судя по скривившему еще больше лицу надсмотрщика, был понят правильно несмотря на акцент, который из речи чародея вытравить пока не получалось. — Значит, уходишь без своих вещей, только с одеждой и продуктами, которых хватит дней на пять. Если, конечно, у тебя их не отберут те, кого ты обижал на протяжении многих лет, долго и упорно.
Обитатели плантации хоть и держались вместе, но были разделены на две не слишком-то равные группы. Одну составляли крестьяне и бывшие рабы, которые получили отобранное у их хозяев оружие, немножко медяков того же происхождения и разрешение делать все, что они захотят, как только «Тигрица» покинет это место. Вторую группу, куда менее многочисленную, составляли все остальные обитатели данного места, Не каждый из них был цел и невредим, но жертв сотрудникам чародея вроде бы пока удавалось избежать. В сознании чародея, правда, ворочались неприятные мысли о том, что их отлет не станет началом кровавой бани….Но ответственность за неё уже он брать на себя не собирался. Пусть местные сами разбираются. Ошейники с невольников сняли, а количественно их в несколько раз больше, чем бывших хозяев и их холуев. Если в таких условиях люди не захотят бороться за свою свободу и судьбу, а вновь покорно склонят головы перед ярмом — сами виноваты.
— Странная у нас какая-то тактика выжженной земли…Даже тех, кто почти наверняка возьмет в руки оружие, чтобы сражаться против нас, мы не трогаем, — заметила Анжела, кивая вслед понурившемуся индусу, медленно бредущему в сторону остальных сотрудников плантации, кто успел сдаться. Но в хозяйском особняке все еще постреливали, до последнего пытаясь держать оборону от нескольких дюжин новобранцев и выгуливающей их Доброславы. Решительный штурм всеми имеющимися силами или бомбардировка с воздуха позволили бы подавить сопротивление мгновенно…Но вместо этого Олег просто отправил свежие пополнения своего отряда проходить крещение боем в контролируемых условиях. Учитывая превосходство его солдат в доспехах, защитных амулетах и находящихся в шаговой доступности целителей, умереть у них получилось бы лишь при большом желании. Ну а полученные в схватке по собственной вине раны послужат ценным уроком, заставляющим больше времени проводить на тренировках.
— Зато совесть чиста, а дополнительные массы людей, лишившихся дома и работы, создадут добавочную нагрузку на продуктовые запасы противника в данном регионе. — Хмыкнул чародей, чьи подчиненные сейчас занимались уничтожением чужой собственности не ради развлечения и даже не в целях наживы. Смысл их действий был другой, стратегический…В родном мире Олега кто-то сказал, что цивилизованный человек находится от жестокого варвара в трех пропущенных приемах пищи. И был, в общем-то, прав. Какими бы дисциплинированными не были солдаты врага, движущиеся сейчас в сторону Северной Индии в огромных количествах, но если их кормить, то любое войско рассеется и распадется. Или как минимум замедлится еще больше, изрядно ослабеет и создаст растянутые коммуникации, которые так удобно атаковать. Именно поэтому авиация вся имеющаяся авиация мятежников сейчас занималась грабежом и уничтожением ферм, плантаций, амбаров, загонов для скота и прочих источников провианта, находящихся вблизи предполагаемого маршрута следования противника. Жгли и рушили они только слабозащищенные цели, сматываясь быстрее, чем кто-то из местных аристократов успеет отреагировать на нарушителей своих границ и уничтожить вообще весь провиант никогда бы не смогли. Только им этого и не требовалось. Зернохранилища в городах должны будут заняться агенты брахманов, а содержимого отдельных крестьянских погребков на целую армию вряд ли хватит. — Да и бандитизм в тех районах, где мы побывали и еще побываем, больше чем уверен, изрядно подрастет, а на подавление преступников тоже придется выделить какие-то силы…
Олег создавал задел для нарастания в регионе социальной напряженности и криминогенной обстановки совсем не просто так. Он собирался обеспечить себе народную поддержку, а противникам — лишнюю головную боль, применяя творчески доработанную под местные условия тактику легендарного английского разбойника Робина по прозвищу Добрый, прославившего в веках благодаря своей привычке грабить богатых и раздавать деньги бедным. Не все, понятное дело, но даже часть чужих капиталов, потраченная на благотворительность, вербовку агентов и пиар-акции, позволяла Робингуду пользоваться искренней народной любовью и поддержкой, выливающейся в приток информации, новобранцев, диверсии против представителей официальной власти и разбойные налеты на них же. И, в конце-то концов, никто же ведь не помешал бы получившим дубинки, клинки и ружья бывшим рабам просто пожать плечами, передать оружие хозяев и вернуться к прежней жизни? Ну, кроме воспоминаний о прошлых побоях, унижениях, голоде…А еще том факте, что все трупы можно будет спокойно свалить на опаснейших головорезов-налетчиков с летучими кораблями. Дар оракула и голос разума подсказывали своему обладателю — на него, пользуясь удобной возможностью, повесят столько злодеяний, сколько самому чародею и в страшном сне бы не приснилось. Уж больно много у представителей низших каст накопилось поводов для расплаты. Несмотря на теплый тропический климат, при котором два-три урожая в год должны были являться нормой, больше половины обитателей данной плантации выглядели болезненно тощими. И грязными. А еще практически голыми, ибо набедренную повязку и паутину шрамов от плети на спине как подобающую людям повседневную форму одежды Олег не рассматривал. По сравнению с ними крестьяне Возрожденной Российской Империи в большинстве своем смотрелись прямо-таки какими-то зажиточными бюргерами….Но лезть с раздачей правосудия направо и налево, сопряженной с причинением справедливости всем кто под руку подвернется, боевой маг не собирался. Пусть индусы сами решают свою судьбу. И привыкают к мысли о том, что проломить голову надсмотрщику, секшему их плетьми для повышения продуктивности сельскохозяйственных работ или даже барину, командовавшего тем любителем помахать кнутом, вполне себе можно…А в некоторых случаях — даже нужно. И если среди освободившихся от рабского ошейника людей появятся таланты, которые будут сравнимы с тем же Робингудом или Стенькой Разиным, то Олег обязательно постарается им помочь вооружением, припасами и какими-нибудь наставлениями по стратегии и тактике. Где он еще среди местных лучшие заготовки для революционеров найдет?
