Ашри расстегнула поясную сумку, достала и положила на стол перед Ину чёрную повязку Аббис. Золотой глаз мерцал в тусклом свете. Белый Пёс накрыл повязку ладонью и сжал кулак.

– Она спасла меня, – проговорила Ашри. – Вытолкнула из окна, прежде чем исчезнуть вместе с домом. Я не знаю, что именно тогда произошло, но расскажу, что видела.

Ашри замолчала. Она не была уверена, что хочет вновь погружаться в тот день, но сделала над собой усилие, потому что должна была. Пытаясь не упустить деталей, элвинг вновь вернулась к Пожирателю и пережила потерю Аббис. И как ни сжималось сердце, голос её не дрогнул, а глаза остались сухими.

Ину не перебивал, а когда рассказ был закончен, и повисла тишина, он встал и, отвернувшись, посмотрел в окно, занимавшее четверть стены полукруглого зала. Он был выше и шире в плечах, чем помнила Ашри. Не знай она его прежде, она бы решила, что это совсем другой аллати. Белый Пёс не выпускал из руки повязку сестры. Он долго стоял, смотря вдаль, сквозь песок орхмантиру. И красноглазый пёс смотрел на него, отражаясь в стекле.

Когда Ину вернулся, то обошёл стол и приблизился к Ашри. Элвинг удивлённо распахнула глаза и встала, попятившись. Вблизи он был похож на Рэда, как брат. От Пса не укрылась реакция девушки, и он усмехнулся.

– Всё верно, время обозначило наше родство. Смотрю, об этом Аббис тебе не рассказала. О том, что твой любимый Рэд был бастардом нашего отца. А теперь, Птичка, снимай перчатки, – приказал аллати. – Я выслушал слова твоего разума и сердца, а теперь желаю увидеть всё сам.

– Но… Но я не смогу, я лишь… – начала подбирать слова элвинг. – Я могу навредить вам.

– Я знаю, что ты можешь. Моей силы хватит, чтобы направить твою. Или тебе помочь?

Хорошо, что в комнате царил полумрак, иначе Ашри не простила бы себе смущения, что разгорелось на щеках и перекинулось на уши, стоило ей на мгновение увидеть вживую преследующего её призрака прошлого. Элвинг расстегнула перчатки и, потянув, сняла. Она всё ещё сомневалась, но уступила. Это его желание, и если он останется потом заикой, то сам напросился.

Ину отложил их на стол и, сев на столешницу напротив Ашри, взял её руки в свои. Маленькие ладошки вспыхнули лиловым светом, но тут же сине-зелёное мерцание обволокло их. Изумрудное пламя, став азурным, окружило фиолетовые хаотичные вспышки и замкнуло в шар.

Ашри, не веря увиденному, взглянула в лицо Пса. Открытый левый глаз смотрел прямо в душу. В голове зазвучали слова: «Не сдерживай пламя и не мешай мне».

В Аббарре был комендантский час. Улицы были пусты, а ставни домов закрыты. В воздухе бесновались орхи. Поэтому вряд ли кто-то мог похвастаться, что видел, как на одном из самых верхних ярусов Башни Силы вспыхивает лиловое и сине-зелёное пламя. А если даже и видел, то не особо и удивился, ведь всем известно, что в этой цитадели и не такое бывало.

Ашри вновь стояла у дома. Но теперь она была здесь не одна. Немного впереди неё в чёрном балахоне стража возвышался Ину. Пёс подошёл к крыльцу и открыл дверь. В следующее мгновение Ашри оказалась в холле.

– Ты управляешь моей памятью? – удивлённо спросила элвинг.

– Не переживай, я не увижу больше, чем требуется, Птичка.

Ашри испытала странное чувство злости и восхищения. Ину полностью контролировал её, и вместе с тем такой контроль Силы зачаровывал.

События вновь пронеслись, странно перескакивая из одного в другое. Ашри не успевала уследить за Псом. Он больше не говорил с ней, а она и не спрашивала. И вот он оказался в повторных воспоминаниях Ашри – в тех, которые она сама прокручивала в своей памяти в надежде найти ответы. Ину застыл возле дома-пожирателя, остановившись перед сестрой, и теперь слова Аббис «смотри внимательнее» были адресованы не элвинг, а ему.

Ину выпустил руки Ашри, встал, хотел что-то сказать, но передумал и лишь протянул ей перчатки.

– Мне нужно время, – наконец произнёс Ину, садясь за стол. – Стража за дверью проводит тебя. Поешь, отдохни. Через несколько часов мы встретимся вновь.

Ашри сидела на кровати и разглядывала свои ладони, то и дело заставляя их светиться фиолетовым. Но, как ни старалась, она не могла изгнать из сознания тень Ину. Это было странное чувство. Старейшина на Севере говорил о слиянии сознаний, но она никогда прежде не ощущала себя так. Это не было похоже на панические атаки, на внезапные видения прошлого, на пережитые чужие смерти как свои. Нет, это было другое. Подавление. Когда больше некуда бежать и даже внутри себя становится тесно. Но вместе с этим уходил хаос, страх, одиночество. Да. Она впервые не была одна. Словно стала частью единого разума, маленькой сотой в золотом улье, растворившись в нём и раскрыв свои мысли. Нет. Она больше не желает испытать подобное, иначе потеряет себя.

Неожиданно от ладошки отделился светящийся лепесток пламени и, раскрыв крылья, фиолетовым мотыльком заскользил по комнате. Ашри улыбнулась. Пока Пёс считывал её сознание, она бессознательно копировала его. Элвинг легла на приготовленную для неё кровать и, закрыв глаза, стала погружаться на дно своей личной Бездны.

Клыкарь смотрел, как подъёмник заскользил вверх. Затем белая плита встала на место. Вот и всё. А он почти поверил, что может быть как раньше. Но прошлое всегда возвращается лишь неприятностями, и все лучшее тонет в нём, как в зыбучих песках. Ничего никогда не бывает как прежде. Он знал, что однажды это произойдёт. Нельзя усидеть на двух несущихся в разные стороны гварах и хранить тайны вечно.

Он не верил в счастливые истории и всегда полагался на разум, а не сердце, но именно сейчас он искренне желал хоть раз оказаться неправым. И дёрнули орхи его попрощаться!

Толчок выдернул его из размышлений. Земля под ногами задрожала. Клыкарь огляделся: в сторону ворот бежал отряд. Недолго думая, он кинулся к своему валангу и направил его следом. Миновав ворота, он поравнялся с крупным бистом с нашивкой командира.

– Что происходит?

– Скоро узнаем! И это нам вряд ли понравится.

Ещё один толчок заставил стражей рассредоточиться, чтобы не повалиться в кучу. Земля словно желе тряслась и ходила ходуном, а наёмники, псы и стражники подпрыгивали на ней, как рассыпанный по полу горох.

Во всей этой суматохе где-то на краю восприятия Грав услышал, а может, почувствовал, щелчки.

– Куфы! – закричал он. – Трубите тревогу!

Капитан выхватил рог, и гулкий протяжный звук отразился в камнях тоннеля. Через мгновение ему ответил другой, третий.

Очередной толчок отозвался треском и рокотом. В Белом тракте образовалась трещина. Каменные плиты вспучились и начали расползаться, крошась и обваливаясь в бездну земли. Разлом увеличивался. И вот из него показались когтистые лапы куфов.

Дюжина монстров выбралась из разлома и, обнажив жвала, набросилась на стражников.

Казалось, она только коснулась головой подушки, как в дверь постучали.

– Белый Пёс Интару будет ждать вас через две кварты часа, – отрапортовал совсем юный, младше её самой, аллати. И, замешкавшись, добавил: – Я сопровожу вас.

Две кварты ей вполне хватит, чтобы умыться. Но, к своей радости, Ашри обнаружила небольшую комнатку, а в ней наполненную ванну. Вода была холодная, но, как говорил Торден, «мокрая». Отличное средство от песка и сонливости. А то, что она придёт на приём к Ину с мокрыми волосами, что ж теперь. Потерпит.