– Теперь ясно, отчего ты такая ненормальная, – усмехнулась Аббис. – На таких сказках вырасти – немудрено.

Эша словно не заметила реплику аллати.

– Дыркошвейн думал, что спасает их. Даёт им новую жизнь. Он любил их, хоть и по-своему. И они любили его.

– И чем всё закончилось?

– Что? – словно очнулась элвинг.

– Ну, твоя сказка, чем всё закончилось?

Аллати навострила уши.

– А, ты об этом. Все как всегда померли.

Аббис недовольно хмыкнула, подтверждая банальность концовки.

– Может, и Кровавый кодекс создал какой-нибудь псих, веря в благое дело. Никто ведь не рождается злодеем, и даже будучи им, верит в то, что поступает правильно.

– Слушай, Ашри, однозначное добро и зло лишь в сказках бывает. В жизни важно, на чьей ты стороне, и какова цена твоих дел. Тебе ли не знать?

Эша кивнула.

– А сама-то как к Бездне пришла?

Аббис посмотрела в небо.

– Рэд рассказывал тебе, как мы познакомились?

Эша вздрогнула, это имя так часто являлось к ней в кошмарах и пронзало болью, но она так давно не слышала его из уст других…

– Мы о многом не успели поговорить, – покачала головой элвинг и невольно подняла взгляд к звёздам, чтобы убедиться, что всё ещё находится в мире Тхару. Эти крохотные неизменные светлячки были её личным якорем, чтобы не потеряться в лабиринтах прошлого.

Аббис сделала вид, что не заметила, как погас свет в глазах элвинг, и лицо превратилось в каменную маску.

Глотнув лимры, аллати начала свой рассказ.

– Мы росли вместе, он был постарше и присматривал за нами. Он ведь не с рождения стал тем Рэдом, которого разыскивали на всех материках. А потом наши отцы разорились, земли забрали, бунт подавили. Это было сложное время в Силурии. А самые дальние острова оказались забыты всеми, кроме отъявленных мерзавцев.

Аббис замолчала.

– Нас продали. Ты знаешь, что девочек в Аббарре сразу отправляют в сектор утех, а мальчиков – в сектор невольников, где они постигают сначала теорию, а потом и практику. Одно благо – ребёнка вначале накормят, оденут, вырастят, выучат, а уже потом заставят отрабатывать. Нас разделили. Не знаю, как было с Ину, он не рассказывал, а меня определили в приют с приторно сладким названием «Алые лилии». Там было много детей с парящих островов, вот и название было соответствующее. Сейчас я понимаю, что попади мы к имперцам, то закончили бы свою историю уже давно и самым скверным образом. Что ни говори, а редкий бист обидит ребёнка. Приютом управляли тётки аллати, те ещё зверюги. Но сколько они меня ни пороли и ни привязывали, я все равно сбегала. Я могла вслепую найти дорогу до казарменного приюта. А Ину – он словно чувствовал меня и тоже удирал. Мы ведь близнецы – всегда вместе. Ну и, конечно, нас всегда ловили и пороли.

Аббис сделала глоток и усмехнулась:

– Один раз они искали нас целую неделю, а мы скрывались в торговом кварте. Мыли вонючих вьючных гваров, чтобы заработать обед. Я до сих пор иногда чувствую этот запах на руках. Или когда ветер пустыни приносит запах каравана, я на мгновение вновь оказываюсь в прошлом. Но несмотря ни на что мы были вместе, свободные и счастливые. Хоть и недолго. Двух щенков аллати, один из которых белый, как снег, сложно не заметить, и кто-то нас выдал. Раз за разом мы сбегали, вновь попадались и оказывались в клетках. И, выждав время, вновь сбегали. Моя спина и задница были алыми от порки, но злости во мне было больше. И однажды, когда в очередной раз нас с братом хотели наказать и разлучить, мы стали спина к спине, и наша злость была столь велика, что пробудила Зелёное Пламя. Нам не было и десяти лет.

Мы выжгли почти кварт, но нас всё равно скрутили. Однако в этот раз нас не отправили по секторам. Нет. Нас бросили в каменный мешок башни Силы. Мы сидели в абсолютной тьме, прижавшись друг к другу, как помойные котята. Я плакала так, что не остановить, а Ину, чтобы отвлечь меня, вызвал на ладошке изумрудный огонёк.

Аббис раскрыла ладонь, и на ней появился лепесток пламени.

– Вот так. А потом огонёк оторвался от его ладони и бабочкой сел на мою.

Аббис заставила пламя расправить крылышки, и вот на её ладони уже сидел светящийся мотылёк, который, взмахнув крыльями, поднялась в воздух. На фоне густого сине-чёрного неба он казался звёздочкой, упавшей на землю, но решившей вновь вернуться в бескрайнюю ночь. Мотылёк описал круг и сел к Эше на нос.

Элвинг чихнула и огонёк погас.

– «Попробуй», – сказал Ину. – «Помнишь, когда мы были вместе, мы смогли вызвать сотни бабочек к нам на помощь. Зелёных, как луг у нашего дома».

И постепенно каменный мешок наполнился зелёным светом. Мы сплетали цветы, бабочек, птиц, и, играя с пламенем, забыли, что мы пленники.

А потом пришёл старик в капюшоне и сказал, что у нас есть шанс быть вместе и остаться живыми. Вот так мы оказались в Ордене Хранителей. Ну, а теперь… сама видишь.

– А Рэд? – тихо спросила Эша.

– Рэд, – Аббис сжала кулаки. – Мы бросили его. Я никогда не спрашивала, как он получил свою свободу, но, думаю, цена была немалой.

– Знаешь, а ведь он спас меня, – Эша посмотрела на созвездие Королей. – Так что я тоже знала его, как того Рэда, другого.

Аббис накрыла своей рукой руку элвинг и сжала в знак поддержки.

– В Аббарре говорят, что память о тех, кого мы любим, глубже колодцев Бездны. Овару не хватит вод, чтобы залить её, а Мэй песка, чтобы засыпать.

– Иногда мне кажется, в Аббарре на любой чих найдётся мудрость, – грустно улыбнулась Эша. – Но я благодарна тебе, что разделила со мной память о нём.

– Всегда пожалуйста. Ну и надеюсь: то, что мы вас подрезали на Регате, теперь в прошлом.

– Вы нас чуть не угробили! – возмутилась Эша.

– Да брось! Выжили ведь.

– И то верно, – кивнула Эша и покрутила в руках почти пустую кружку. – Удивительно, как много судеб сплетаются клубком в Аббарре – городе, которого нет.

– Завистники твердят, что Чёрный Цветок приманивает на свой трупный запах всех мух, но, что ни говори, а тут, среди песков и монстров, мой дом.

– Абби, что думаешь про этот клочок пергамента?

– Думаю, что это не просто клочок, но, чтобы понять, надо выяснить, что это был за корабль, и сколько лет он хранил свою тайну.

– А скрытый текст?

– Единственное, что могу сказать, нанесён он тем, кто знал нашу систему шифрования, а значит, одним из нас. А если так, то пока что я не могу никому доверять.

– Даже брату?

– Он сейчас слишком занят. Не справимся сами, тогда…

Аббис явно что-то недоговаривала про Ину, но Эша решила, что расспросы не помогут и лучше насладиться лимрой и светом звёзд. Пока есть время.

Аббис разбудила Эшу задолго до рассвета.

– Опять лестницы и коридоры? – сонно промямлила элвинг, натягивая штаны.

– Не переживай, выйдем через чёрный ход, – засмеялась аллати.

На ней были простые чёрные одежды наёмницы, даже повязка на глазу была без привычного символа. Разве что вырез рубахи как всегда был на грани. Аллати перехватила взгляд Эши:

– Не забывай, из меня хотели сделать жрицу любви.

– Получилось? – зевнула Эша.

– Ещё никто не жаловался.

– Ещё бы, – хмыкнула Эша. – У тебя ведь любовь с первого взгляда… Бездны.

– Держи себя в руках, – парировала аллати.

И они рассмеялись.

Комната, где ночевала элвинг, была просторной, скромно обставленной, с примыкающей уборной.

Эша повернула кран и, набрав полные ладони прохладной воды, умыла лицо. Подняв взгляд, она увидела своё отражение. По ту сторону зеркала на неё смотрела привычная Ашри: короткие, почти белые, непослушные волосы с двумя длинными прядями, спадающими на плечи. Кожа смуглая, но особенного, слегка фиолетового оттенка. Длинные уши с тремя золотыми серьгами-кольцами на левом и кафом из электрума на кончике правого. Яркие лиловые глаза, способные становиться темнее и светлее в зависимости от того, как сильно разгорается в них огонь Бездны. И, конечно же, зрачок, крестообразный, словно разбивающий глаз руной Тирха. Такой взгляд врезался в душу и память, такие глаза невозможно было скрыть.