Через полчаса, окружённые коконом защитного заклинания, девушки спали, завернувшись в одеяла, и взошедшее солнце ничуть им не мешало. По правде говоря, оно почти и не пролезало в шалаш, к тому же путницы легли ногами к единственному выходу.
Когда ранние зимние сумерки, чьё наступление ещё приблизила пасмурная погода, начали медленно оплетать чёрные стволы деревьев, Аряна подскочила, как будто что-то подкинуло её на её ложе. Заклинание-маячок будит не хуже ледяной воды, выплеснутой в лицо спящему колдуну. Девочка об этом не знала, но догадалась, увидев сквозь сиреневый полумрак бредущие меж ёлок силуэты.
— Ми! — шёпотом позвала она. И громче: — Миена!!
Некромантка сначала приняла сидячее положение, и только потом проснулась. Однако увиденное тут же сбросило с неё остатки дремоты.
— Быстрее!
Сразу стало понятно, что одеяла они собрать не успеют. Однако ещё была возможность затеряться, запутать след… Миена надеялась, что по темноте за ними гнаться не будут, а до темноты оставалось совсем чуть-чуть.
Она ошибалась.
Неудобно бежать по снегу. Особенно в длиннополом пальто и с вещами за спиной, когда одну из рук оттягивает фонарь, который, к тому же, они не успели зажечь. Неудобно бежать, зная, что ты всего лишь отвоёвываешь минуты у неизбежного. Или даже секунды. Зимой страх не помогает, не подстёгивает. Зимой страх — это почти всегда обречённость.
Лес был против того, чтобы некромантки спаслись. Глубокие сугробы делали вид, что они холмики, покрытые тонким снежным покровом, и беглянки то и дело проваливались по колено, а то и по пояс. Высокие кусты, казалось, протягивали к ним голые ветки, стараясь сцапать, удержать. Одна из таких веток расцарапала Миене щёку, и некромантка, плохо понимая, что делает, выудила из кармана платок и прижала к лицу. Как будто это могло как-то помочь.
Когда взвизгнула Аряна, и чей-то голос победно крикнул: «Поймал!», Миена поняла, что это всё. Конец.
Она остановилась, резко развернувшись, и, отбросив платок, стиснула пальцами улитку. Но в тот же миг заметила в свете приблизившихся фонарей, как что-то большое и явно тяжёлое резко подлетает вверх. Тёмные капли брызнули во все стороны, и безжизненное тело рухнуло на снег.
— Только приблизьтесь ещё! — закричала Аряна и стремглав кинулась к подруге. Та диковато посмотрела на юную убийцу и перевела взгляд на девушку с каштановыми волосами, которую сегодня уже видела на пороге трактира. Та медленно стёрла со щеки кровь. А в следующую секунду из груди магички вырывался яростный вопль. Выверенный удар по стоявшему на земле фонарю — так, чтобы тот не погас. И вот уже, мазнув ладонью по огоньку, пылающая жаждой мести магичка бросается в погоню…
Она коснулась Источника. Она характерным образом изогнула кисть. И она явно бегает быстрее Аряны.
Осколки панциря вонзаются в мягкое тело улитки. Пальцы сжимаются ещё сильнее, и кажется, будто они окаменели…
— Кантея, подожди!
Этого, который попытался её остановить, Миена тоже сегодня видела. Она очень хорошо понимала, что потеря товарища по отряду — кажется, того самого курильщика — привела Кантею в такое состояние, что никакие слова уже не смогут повлиять на неё. А сделать что-то мужчина не успеет.
Потому что ему не под силу удержать мага. Потому что ему не под силу остановить смерть.
Если бы у Миены была возможность подумать, она бы, наверное, подобрала другое заклинание. Но куда там было думать!
Валявшийся на земле сук с помощью некромантской силы превратился в кривую, но очень быструю стрелу. Всё произошло так быстро, что Миена и сама не сразу поняла, что она сделала.
Кантея вскинула руку к пробитой насквозь груди, но так и не коснулась её. Миена увидела, как тело женщины оседает на снег, но дожидаться, когда остальные ловцы осознают произошедшее, было некогда.
Аряна отчаянно бросила в оставшихся ловцов что-то невидимое — но, очевидно, промахнулась. Или просто сил на заклинание осталось меньше, чем она думала. Девочка зарычала было от бессильной злобы, но тут Миена сдёрнула её с места и, быстро прошептав несколько марских слов, бросилась бежать.
Конечно, это заклинание не задержит их надолго. Но хотя бы чуть-чуть времени в запасе есть…
О валявшемся в снегу платке, на котором осталась её кровь, она даже не вспомнила.
***
У путешествия, которое начинается зимой, конец предопределён. Сказки Приречья родились не на пустом месте. Люди, которые сочинял их, знали, о чём говорили. И, наверное, теряли кого-то в зимнем лесу. Да, если ты опытный путешественник, если у тебя на хвосте не висит погоня, если ты спокойно перебираешься из одного города в другой и просто решил сократить путь через лес — то конечно, чего тебе бояться? Ты несколько ночей поморозишь бок у костра, ты будешь больше уставать, чем если бы путешествовал летом, но в конце концов придёшь туда, куда тебе нужно. А если ты ещё, вдобавок, и магией владеешь, то дело, считай, в шляпе.
Но героев мрачных сказок обычно загоняют в лес обстоятельства. Они мало понимают в зимних путешествиях — и путешествиях вообще. Они понятия не имеют, где находятся стоянки лесорубов, они смогут развести огонь только при большой удаче. И, скорее всего, за ними по пятам идёт что-то ещё более страшное, чем зимний лес.
За девочками, пробиравшимися ночью по лесу, шла смерть. После того, как они убили двух ловцов, это стало очевидным.
Обсуждать то, что случилось, не осталось сил. Какое-то время они брели в тишине, и снег под их ногами хрустел, как сочное яблоко в чьи-то зубах. Потом начал задувать ветер, и к этому хрусту прибавился лёгкий шелест. Миена знала этот звук: так струилась позёмка. Ею овладела лёгкая тревога, хотя такие порывы ветра ещё ни о чём не говорили. Они могли вскоре и утихнуть совсем…
Но могли и усилиться.
Смутно представляя, где находится ближайшая река, и надеясь, что не потеряла направление, некромантка шла, стиснув зубы, и думая о том, что по реке рано или поздно можно будет выйти к людям — как бы там ни было. К любым людям. К человеческому жилью, теплу, печке, горячей похлёбке и взваре на лесных ягодах… или на чём-нибудь. Погоня не успеет, не успеет, не должна успеть нагнать их. А Миена с Аряной просто отдохнут немножко, погреются — и пойдут дальше. Возможно, принесут в жертву пару сверчков, живущих за хозяйской печкой, и тогда смогут спрятаться вернее, быстрее… О том, что неведомые пока хозяева могут вообще не пустить их на порог, Миена старалась не думать — как и о том, что сегодня она впервые убила человека.
А порывы ветра становились всё более сильными.
Пусть получится. Пожалуйста, пусть получится, стучала отчаянная мысль в голове девушки. Пусть звёзды сойдутся наилучшим образом, и лес расступится, и появится речка…
Но звёзды никогда не выглядели более далёкими, более равнодушными. Они были чем-то похожи на те, что горят над вечным озером в Маромире. Ярчайшие крошечные точки, выглядывая из-за облаков, не мигая взирали на бесконечность леса, на великанские сосны под снежными накидками и на двух уставших путниц. Миена с Аряной упрямо передвигали ноги, шагая и шагая вперёд, и с каждым шагом надежда становилась меньше…
— Я больше не могу, — сказала Аряна.
Миена обернулась и увидела, что её подопечная бросила вещи на снег и уселась сверху.
— Надо идти, — сказала некромантка. — Ты разве не чувствуешь? Ветер…
— И что? — зло отозвалась Аряна. — Если мы пойдём, он стихнет?
— Нет, но возможно, мы успеем прийти до того, как он станет сильнее.
— Куда прийти? — спросила Аряна.
Миена кинула свой вещмешок рядом, поставила почти бесполезный в данной ситуации фонарь и тоже села. Спрятала лицо в ладонях. Щекам сразу стало теплее от грубого прикосновения рукавиц, лёгким жжением напомнила о себе царапина, однако девушка едва ли это почувствовала.
Арянка права. Всё кончено. Нечего тешить себя надеждами. Они замёрзнут прежде, чем выйдут отсюда. Потому что Миена всё так же беспомощна, как и тогда. Всё так же слаба.
