За всю ночь Данко так и не сомкнул глаз. Разбираясь со своими мыслями, путаясь с прошлым и будущим, словенин пролежал все ночное время, глядя на звезды и не сводя с них глаз. Костер догорел, и в серой золе уже не было видно красненьких угольков. На листву выпала прохладная роса, но на сосновых ветках росы особой не было, они были почти сухие. Встав с соснового ложа, старший брат потянулся и, подойдя к ручью, окатил из широких ладоней всего себя прохладной водой. Дрожь пробежала по коже, сразу стало свежее. От шума проснулся Ратмир. Умывшись, братья решили перекусить. В мешке осталось немного хлеба. Съев по куску и запив водой, они двинулись к дому.

В лесу еще стоял утренний мрак. Солнце только вставало и не могло освещать лес. Но оба словенина знали дорогу домой и без труда ступали по тропинке, ноги сами находили правильный путь. Шли молча, особо не разговаривая, лишь иногда перекидываясь несколькими вопросами и воспоминаниями детства. Вспоминали, как отец показывал все хитрости леса и рек, как обучал выживанию, учил законам жизни, без которых русич не имел бы смысла существования на земле, без которых пращуры не приняли бы его к себе. Обоим было что вспомнить: и то, как лупили друг друга, и как Данко не раз заступался за младшего, беря вину на себя. И как было тяжело Ратмиру, когда старший брат решил покинуть отчий дом и уйти в дружину. Как жизнь без опоры брата пошла по-другому. Пришлось становиться самостоятельным и отвечать за свои поступки самому. Но младший брат справлялся со сложностями, ведь он был внуком Сварога, бога русов, а значит, он был обязан пройти эти испытания и выйти из них победителем.

Так и шли всю дорогу, то смеясь, то впадая в воспоминания, от которых немного щемило душу. Путь обратно лег быстрее, чем на охоту, ноги сами несли к родному дому. И, когда солнце осветило деревья, братья уже выходили из леса. При выходе из леса на небольшую полянку вдали был виден дымок от Словенска. Люди уже встали и трудились. Ведь каждый русич жил трудом, без труда не было бы смысла жизни. С раннего утра и до того момента, когда солнце начинало садиться, люди трудились.

Шли старой дорогой к той двери в частоколе. Подойдя, братья увидели, что дверь закрыта на засов. Видать, отец, поняв, что сыновья не вернутся к ночи, решил закинуть засов обратно. Данко постучал своим довольно-таки немаленьким кулаком в дверь. Внутри ничего не происходило, только был слышен отдаленный стук кузнечного молота. Поняв, что отец находится во дворе, словенин с еще большим усердием приложился к двери. Стук молота затих, и за частоколом послышались шаги. Рат без труда откинул засов и впустил детей во двор. Увидев, что братья вернулись с добычей, он направился под навес, чтобы взять инструмент для освежевания туши.

Ратмир вместе с братом присел на скамейку, хотелось перевести дыхание и испить воды. Вскоре отец вернулся с маленьким ножом, чтобы снять с оленя шкуру и разделать тушу. Но старший брат решил заняться сам этим делом, и отец отправился обратно в кузницу доделывать работу. Матери во дворе и в доме не было, видать, она отправилась в городище по каким-то делам. Данко взял остро наточенный нож и начал аккуратно снимать шкуру с убитого животного. А Ратмир отправился за бочкой и засолом, чтобы поместить туда срезанное мясо. Так оно лучше хранилось и долго не пропадало, хотя очень быстро употреблялось в пищу.

Во дворе каждый из трех мужчин был занят своим делом, и это напоминало Данко его детство, когда отец приходил с охоты и они с братом помогали ему с разделкой тушек. На душе было приятно, хотелось жить и радоваться каждому дню, и не было места для печали в этот момент. Он был рад возвращению домой, какое-то необычное действие оказывала на него родная земля. Не хотелось ничего: ни походов, ни ратных подвигов, просто хотелось быть дома – там, где он вырос, там, где был его отчий дом.

Рус рождался и умирал свободным, это было сутью его жизненного пути. Славяне не знали рабства и угнетения слабых. У них все было равноправно. За высказанное мнение не избивали, не предавали пыткам и не делали многого такого, что было принято у многих других народов. Жизнь русичей в том и заключалась, чтобы помогать своему роду, не покидать в беде, быть сплоченными – в этом была сила. Каждый поддерживал своего. Старший научал младшего, сильный не давал в обиду более слабого. Поэтому-то славяне и были сильны вместе, как железный молот, и остры, как лезвие меча. Народов было много, и также много было разных царей, князей. Но ни один из них не славился своей сплоченной силой, тягой к жизни и любовью друг к другу. Славянину не нужны были каменные города с тысячами и тысячами людей, где на улицах из-за столпотворения происходили бы давки, где народ был бы угнетен своим владыкой, не нужен был мир, в котором каждый пытался бы подставить другого ради собственной выгоды, и страна, в которой каждый был бы сам за себя, в которой царили бы хаос, угнетение и рабство.

В торговле с другими народами русам предлагали, как товар, людей, закованных в цепи, как животных. Это было совсем непонятно внукам Сварога. Как свободный человек, наделенный душой и жизненной силой, мог продаваться как товар? Они никогда не знали этого, это было им чуждо.

Жизненный путь русов лежал далеко от пыльных каменных стен городов, наоборот, он шел вблизи лесов и рек, где душа умела слышать голос леса, сливалась воедино с природой, все шепоты которой были понятны человеку. Каждый пытался построить жизнь правильно и достойно, как жили его предки, а до того – предки предков. У славян не было бедных или богатых, униженных или возвеличенных. Все были равны. Но тем самым и все были едины, как одно целое, что не раз помогало выживать народу. Голод и нищета были неведомы русам, ведь леса и реки были полны зверья и рыбы. Даже ребенок умел охотиться на дичь, мог освежевать ее и запечь на углях, и только самый ленивый, у кого душа из черного камня, бывал голоден, ведь его путь шел не по светлой стороне, а в мир темный, бездушный, лишенный всего хорошего и обреченный на вечное скитание на темной стороне.

Славяне жили душой и не боялись смерти. Смерть была частью, неотъемлемой частичкой мира, рано или поздно человек уходил из этого мира в мир иной, где ему предстояло пройти по тропе жизни, и сделать это так же достойно, как он делал это в земной жизни. Многие ощущали это бесстрашие и безразличие к смерти, когда приходили с огнем и мечом на землю русов. Ведь приходивших было немало, и не всегда внуки Сварога побеждали, но и были не раз биты. Неоднократно их земли разорялись степняками, которые были главной угрозой, они начисто уничтожали роды, уводили людей в полон и продавали другим народам. Городища были сожжены и стерты с лица земли. Оставшиеся в живых уходили в лес – единственное убежище для угнетенных судьбой людей. Но главная беда была в разногласии. Все были вольны, и никто не хотел ставить над собой старшего – выше себя, главнее себя. Зачастую все отказывались единой силой отбиваться от врага, а той силы, что удавалось собрать, не хватало для равного боя, потому-то и приходилось отражать набеги поодиночке, пропадая под ударами кривых сабель степняков.

Время шло. Так или иначе, русичи крепли. Начали объединяться, жить в единстве, одним укладом. Не все соглашались, но все-таки люд шел, городища росли, а вместе с этим росла и сила русичей. Началась охрана границ, были построены заставы для наблюдения за степью, нежданным гостем, пришедшим с мечом. И тогда, задолго до первых князей и старшин Словенска, славяне били врагов, били степь, обращая в бегство всех и вся. Тогда услышали их остальные, и увидели силу в единстве, и пошли к своим братьям, у которых текла та же кровь, чтобы быть с ними в горе и радости, идти по одной тропе судьбы.

Дальние народы прослышали о русах, но по-прежнему считали их варварами. Их не пугали рассказы про неустрашимых воинов, не боящихся смерти. Цари и императоры верили в свое величие, были уверены в силах своего войска и своих подданных. Но не раз им приходилось усомниться и в преданности своих подданных, и в силе и количестве своей армии. Когда гунны, готы, франки, скифы, саки, пикты и все остальные якобы дикие народы разоряли земли какой-либо империи, доказывая свою силу и сплоченность в достижении единой цели, то люди более высокого положения, как они себя считали, не могли им ничего противопоставить, кроме дани, или платежа, за свои никчемные жизни. Но все же эти люди не отказывались от мысли, что они выше других. Выплатив непомерно большую цену за свои жизни, народы империй считали, что они обдурили глупых варваров и были умнее. Время показывало обратное. Империи с их монархами катились по наклонной, а те самые варвары, которые, по разговорам, обитали в лесах и жили в звериных норах, становились великими, становились единой силой и мощью.