«Ты где? Самолётъ задерживаютъ на полтора часа»

— Хорошая новость — у нас есть на полтора часа больше времени, — сказал я Нинель Кирилловне. — То есть чуть более двух часов. Здесь есть поблизости кинотеатр? Всё забываю, что задолжал за билеты, хочу компенсировать.

— Да, в соседнем квартале… Только нас так и не выпускают.

Проблема разрешилась за пару минут. Сперва прибежал начальник охраны вместе со своим приспешником — иначе назвать эту парочку грузного высоченного мулата и худого юнца в кепочке я не мог. Вокруг снова собиралась толпа из юных девиц и чуть более зрелых преподавательниц.

— Документы! — сказал начальник, похлопывая короткой дубинкой по ладони. — Что в чемодане?

— Артефакторная бомба, — сказал Иван. — Поступил сигнал. Мы специальнная группа обезвреживания.

Император толкнул его в бок, потом развернулся и кивнул, решив подыграть.

— Либо вы вы-выводите всех с этажа, либо даёте нам вынести её из здания.

Секунда растерянности, и начальник охраны засвистел в свисток, а вернувшийся на пост вахтёр врубил сирену.

— Срочно! Всем укрыться в кабинетах! — закричала охрана, разгоняя толпу зевак.

Послышались визги, студентки не спеша, насколько позволяли каблуки, разбрелись по кабинетам. Марфа, прогоняемая охранником, показала характерный жест у уха, мол, «позвони», а Нинель Кирилловна встала ко мне чуть ближе, обозначая, что пойдёт вместе с нами — в общей суете её так и не заметили. а заветный турникет щёлкнул, приглашая выйти. В этот момент во входной группе стал характерно моргать свет. Я почувствовал острое покалывание потоков силы, идущих откуда-то сверху, и не я один — Нинель Кирилловна тоже поёжилась и потёрла себя по плечам, проследовав за Иваном.

— Т-ты же взял телефон у этой барышни не просто так? — услышал я диалог Императора с Иваном.

— Конечно. Я уже пробил её координаты и вышлю ребят для чистки. А что с…

Иван обернулся, бросив взгляд на Нинель Кирилловну. Я напрягся — лезть в голову к моей возлюбленной я бы без крайней на то нужды не позволил бы и императору. Благо, Николай IV всё ещё производил впечатление благоразумного правителя и ответил:

— Я доверяю Эльдару. К т-тому же у него свидание — имеет право.

На площадку перед парадной корпуса университета тем временем медленно спускался дисколёт. Я впервые видел этот типа аппаратов так близко. Небольшой, метра четыре в диаметре, но отличавшийся от полицейских, окрашенный в цвета флага и лишённый видимого оружия. Беззвучно приземлившись ровно между двумя скамейками, створки обращённой к нам стороны раскрылись. Из приземистого, блестящего каменной отделкой салона вылезли два пилота в странной форме — с косынками на голове, в лёгких майках и шортах, также окрашенных в цвета флага. Один из них снял с лица что-то, похожее не то на очки дополненной реальности — которых здесь ещё не изобрели — не то на повязку для сна. Встали по стойке смирно, приветствуя императора.

— Вольно, братцы, я инкогнито, — сказал Император и полез внутрь, на прощание салютовав чемоданчиком с моим состоянием. — Эльдар, «Штопор», через пятницу.

После все четверо погрузились, створки сомкнулись, и аппарат свечкой взмыл в воздух.

— Штопор⁈ Через пятницу⁈ — воскликнула Нинель Кирилловна. — Что это за грёбаный шифр? Вы — секретный агент императора? Это правда — про бомбу?

— Нинель Кирилловна, вам совсем не к лицу такие выражения. Про бомбу — не совсем, хотя предмет большой важности. Я не секретный агент, просто был привлечён на некоторой миссии государственной важности. А с императором я знаком по одному подпольному клубу настольных игр. Вы голодны? Если нет — не соизволите показать дорогу к кинотеатру?

— Обойдусь воздушным маисом, — кивнула Нинель Кирилловна.

Кинотеатр оказался маленьким, всего с двумя залами, в которых шло всего четыре фильма: любовный скандинавский триллер «Затерянный лесъ», мультфильм «Крыса-поварёнокъ-2», криминальный боевик-вестерн «Выжить съ дюжиной патроновъ на Аляске» и не то чёрная комедия, не треш-хоррор «Маршъ зловещихъ мертвецовъ-7».

— О, а давай… давайте мы пойдём на «Крысу-поварёнка-2»? Я так любила первую часть, когда была маленькой.

— Увы, дорогая Нинель Кирилловна. До сеанса полтора часа, нам не успеть…

— Тогда — «Затерянный лес», это же Вольфганг Штильцшиирер, школа учеников Юргена Хаабермастера.

— С радостью, но… боюсь, что по сеансам нам подойдёт только «Маршъ зловещихъ мертвецовъ-7».

— Фу-у! — она поморщила носик. — Как можно⁈ Я один раз смотрела с двоюродным братом не то вторую, не то третью часть… какой кошмар, у вас отвратительный вкус.

Я вздохнул, изобразив раскаяние. При прочих равных я бы и сам не стал такое смотреть, потому что фильмы про оживших мертвецов, гулей, зомби и прочие нежити я в свои прошлые жизни насмотрелся достаточно. Но диалог вступил в очаровательную фазу флирта.

— Я тоже терпеть не могу такие фильмы. Это ещё на самое ужасное, посмотрите, билеты остались только на первый и на последний ряд…

— Нет, только не на первый, на последнем хотя бы не будет так страшно…

Как это делают все уважающие себя кинотеатры, подлокотники на сиденьях последнего ряда оказались поднимающимися. И первое, что я сделал, когда мы сели, поднял подлокотник.

— Но так же неудобно…

На стартовой заставке я совершенно невзначай поймал её ладонь, положив между сомкнутыми моим левым и её правым коленом. На первых кадрах показали толпу зомбяков в лохмотьях, стоящих за ржавой решёткой и протягивающих руки к парочке стонущих главных героев. Камера скользила по лицам нежити, полным уродств, пустых глазниц, гнили и прочей грубо-нарисованной гадости, а голос главных героев вещал.

— Мать моя! Твою мать! Сука! Вот же твари! Они сожрали мою руку, Прохор! Мою, мать его, руку сожрали они! Они её откусили и сожрали! Моя рука! Я не чувствую, мать его, мою руку! Прохор, верни… верни мою руку, сейчас же верни, отбери у них! Моя рука!

— Не отберу, барин, — ответствовал бас. — Это очень худо, что сожрали они руку твою, барин.

— Почему⁈ Почему худо, Прохор⁈

— Это значит, барин, что ты таперича тоже мертвяком стать можешь. А значицца, что тебя надобно тоже пристрелить!

Раздался выстрел, сопровождаемый прожорливым воем зомбяков, и начались вступительные титры.

— Мне так страшно! — услышал я шумное дыхание прямо у своего уха. — Немедленно поцелуйте меня, Эльдар Матвеевич.

Разумеется, я поцеловал — я хотел этого все последние часы, а может дни, а может, недели. Наконец-то ситуация позволила дать волю рукам — я предпринял осторожные, но настойчивые попытки проникнуть под одежду и получить тактильные ощущения. И мне это удалось — Нинель Кирилловна сама приподняла край блузки, позволив ладони проникнуть под неё.

Я снова ощутил себя там — в тесной комнатке общежития, на третьем этаже, за девятым окном слева. Мне снова показалось, что события того дня — когда мы снова, спустя много недель, оказались вместе, стали решающими для этой моей жизни. Весь мой романтический опыт этой и прошлых жизней казался безумно-далёким и тусклым. Только чувства и страсть, пробуждаемая этой девушкой и её телом, казались самыми настоящими и самыми первыми.

У меня загудела голова — сначала я подумал, что от волнения, но потом я понял, что кое-кто открыл телепатический канал, как в тот раз.

«Расстегни пуговку на брюках», — услышал я мысленную просьбу.

На её или на своих? На всякий случай я закрыл оба варианта. Всё это происходило на фоне наименее подходящего и оттого очень контрастирующего сопровождения:

— Сучьи твари, ненавижу их, из-за них мне пришлось завалить своего барина!

— Обожаю вышибить им мозги. Чтобы ошмётки черепа разлетелись по всей округе. С таким приятным звуком — чпок! Смотри, вон ещё парочка!

Звуки не то рёва, не то тошноты, затем звуки выстрелов — разумеется, мы оба этого не видели, потому что наши глаза были закрыты, и мы предавались тактильным удовольствиям, прерываясь на поцелуи.