— Ответь и ты на мой вопрос. Что Ольга могла сказать по поводу «новой команды»? Речь только про лифтёров, или…

— Не знаю. Боюсь, что «или». Наверное, сама попытается наведаться. Ну что, все готовы? Пойдём.

Император тем временем уже рассовал стопку бумаги по карманам толстовок, и увидел мой расстёгнутый чемодан. Подошёл, выставил две свои приличных размеров лапища в форме лодочки.

— Давай, отсыпь. Не скупись. Я т-тебе потом выпишу бумагу об уплате налогов.

Я не поскупился. Вполне нормальная практика, и «клад» теперь выглядел вполне себе законной добычей. Тошнота и зверский аппетит тем временем, становились совсем невыносимыми, однако я заметил, что в этот раз продержался уже куда больше. Неужели действительно, как сказал Борис, это всего лишь психосоматика?

Наконец, мы упаковались и отправились вчетвером к лифтам. В холле Андрон на миг задумался.

— Так… Этот уже разрядился, попробуем второй. Конечно, слишком близко, но должно сработать. Главное, там на ту же точку не становиться.

Второй лифт пришёл, снова погас свет, снова зажглась голограмма дерева — всё такая же, как получасом ранее, урезанная. Мир 172.16.1.1, дата — 13 июля, время…

— Без десяти минут одиннадцать, — внаглую предложил я, не дождавшись варианта императора.

— Место?

— Корпус гуманитарных наук Санкт-петербургского Университета благородных девиц. Угол Щекочихина и Крестовоздвиженской.

Андрон кивнул и нажал на «старт». Моё сердце снова забилось чаще от приятного чувства, которое бывает перед свиданиями.

— Все с тобой ясно, Эльдар Матвеевич, — усмехнулся государь.

Стены лифта сжались, превратились из стальных в сделанные из деревянного шпона. Кнопок этажей было пять. Лифт сам начал движение на четвертый этаж. И, наконец, двери открылись.

Нинель Кирилловна стояла передо мной вместе с двумя подружками. Еë глаза округлились, она раскрыла рот от удивления:

— Как ты… вы… Сюда же не пускают!

Мы трое стояли неподвижно. Воспользовавшись замешательством, Андрон просочился между девушками и скрылся на лестничной площадке. Мне подумалось, что её удивление связано с моим появлением, а не с появлением того, кто стоял за моей спиной. Возможно, лицо императора в тот момент скрывал капюшон, либо он просто стоял в полоборота. А вот подруга Нинели, — смуглая, фигуристая, но с гораздо менее выразительным и волнующим лицом, чем у моей воздыханной — машинально шагнула вперёд, едва не уткнувшись лицом в грудь «Микифора», а затем подняла глаза выше…

И в благоговейном ужасе отшатнулась к стенке, как будто увидела чудовище.

— В-ваше величество!… — пролепетала она чуть слышно.

А затем изобразила что-то вроде книксена — весьма кривущего из-за трясущихся ног и стеснённых условий лифта. В иной ситуации я бы посмеялся над тем, что они оба заикаются, но сейчас было не до смеха. Надо было что-то делать и как-то объяснять. Вторая подруга Нинели куда-то испарилась — возможно, просто ничего не поняла и отправилась пешком.

— Цепочка, — шепнул Иван.

— Вот чёрт… — Николай IV провёл по шее и снова стал Микифором — правда, с новыми, не вполне знакомыми чертами лица. — П-проходите, не задерживайтесь. Вам же первый?

Мы все с трудом утрамбовались в лифт, предназначенный максимум для пятерых, и поехали вниз. Как я уже много раз говорил — лифты я не люблю, но в этот момент мне было более чем приятно. Нинель Кирилловна встала прямо передо мной, едва касаясь грудью плеча, а её подруга, отшатнувшаяся от императора, теперь прижималась к моему боку филейной частью. Нинель Кирилловна тоже всё поняла и стояла с открытым ртом. Мне показалось, что ей тоже было страшно, я рискнул и обнял её, погладил по спине рукой.

Пару секунд продолжалась пауза, затем император пробормотал что-то вроде:

— Ну-с… инспекцию этого корпуса завершили, всё нормально…

Мне показалось, что никто этому не поверил. Иван тихо спросил его:

— По воздуху?

Император кивнул.

— К дядьке заглянем… Что, б-барышни, молчите, испугались? Вы чего, «Вестник эмигранта» насмотрелись, думаете, я младенцев на завтрак ем?

— Не ешьте, ваше величество… а как… а зачем вы здесь? Меня Марфа зовут.

— Марфа, какой император? Вам привиделось, — сказал Иван. — Это Микифор, меня Иван зовут.

— Та самая Марфа! — не выдержал я, а затем перевёл взгляд на Нинель Кирилловну и спросил полушёпотом: — Как прошёл экзамен? Или что там было?

Двери лифта открылись. Император с Иваном вышли из лифта, пошли в сторону выхода, Марфа засеменила за ними. С лестничной клетки в этот момент вышел Андрон, коротко посмотрел на меня и кивнул. Затем прошёлся до турникета и ловко через него перемахнул, скрывшись в выходных дверях.

Интересно, кто он теперь — враг мне, или, всё же, невольный союзник?

Нинель Кирилловна осталась стоять в лифте в оцепенении. Да уж, если вспомнить весь мой опыт по произведению впечатления на девушек — этот случай точно бы оказался на первом месте.

— Ты… вы… он… — пробормотала она. — Зачем?

— О чём вы? А, о них… — я как бы невзначай оглянулся. — Сейчас, чуть позже объясню. Пойдёмте.

Я буквально взял её за руку и повёл по коридору. Мы прошли через холл к выходу из корпуса — у турникета охранник препирался с Иваном, а император, отвернувшись, стоял в сторонке.

— Нет, ну это вообще не годится, это женский корпус, вас в списке не было, откуда я знаю, кто вы? — настаивал пожилой охранник. — Одеты не по уставу! Один так вообще сбежал! Как это у вас не может быть при себе документов? Может, вы какие вражеские соглядатаи?

Я поймал взгляд императора, скрытого под артефакторной маской, он усмехнулся из-под капюшона. Затем взглянул на Нинель Кирилловну, спросил:

— Родовое д-дворянство?

— Нинель Кирилловна Чистякова, — она наконец-то ответила книксеном.

— Чистяковы… Х-хороший выбор, Эльдар.

— Спасибо. Я знаю, — кивнул я и приобнял Нинель Кирилловну.

Наш диалог заметил охранник.

— Так, и вы, молодой человек! Что вы здесь делаете? Что за балаган развели?

— Сударь, я коварно выкрал абитуриентку на короткое свидание, пробравшись в здание через тайные входы, — сказал я, изобразив раскаяние на лице.

Нинель Кирилловна прыснула — кажется, эта короткая шутка вывела её из оцепенения. У выхода тем временем уже скопилась небольшая толпа. Вахтёр вылез из будки и принялся по одному пропускать студенток, немного потешно прикрывая выход императору и Ивану.

— Я никуда вас не пропущу! Я уже вызвал начальника охраны! С этим нужно разобраться, с какими целями, зачем вы здесь…

Ситуация накалялась, но применять силу никто не спешил — нашу сторону она, конечно, забавляла.

— Может, я его — того? — спросил Иван императора, постучав себя по виску.

Тот покачал головой.

— Не надо — того. Ты нам т-транспорт вызвал же? Вот и постоим, подождём, компания при-приятная, — тут он обернулся, спросил. — Тебя подбросить, Эльдар?

— Не, спасибо, у меня самолёт уже скоро. А может… — я посмотрел на Нинель Кирилловну. — Может, и останусь. Слушай, знаешь что? Можешь оказать услугу — взять на ответственное хранение чемоданчик? Я позже за ним зайду.

Император не раздумывая кивнул, забрал. Нинель Кирилловна сняла очки и нервно протирала салефеточкой — какая же она милая и беспомощная без них!

— Ой, а можно ваш автограф? — осмелела Марфа, подошла ближе и достала какую-то тетрадку. — Прямо тут, на полях.

В руке уже был приготовлен телефон — я уже разбирался, дорогой американо-норвежский «Ферскен», с надкушенным персиком на задней стороне.

— Марфа, запиши-ка лучше сюда свой телефон? — усмехнулся Иван и протянул ручку и бумажку.

Та спешно написал цифры, оторвала край листа, протянула охраннику Ивана. Интересно, он просто её клеит? Я тоже наконец-то заглянул в телефон — там сбились настройки времени, было несколько пропущенных вызовов и сообщение от Вероники: