- Ты не унывай, - Айрин уселась на табуретке по-турецки, - если немного поджаться, закроешь долг за лечение бабушки. А там уже и на медуху накопишь, чтобы восстановиться.

- Ты права. Надо только перестать покупать новую одежду, лекарства, а ещё еду и пользоваться светом. Ты хоть представляешь, сколько стоит платно учиться на медицинском?

- Эскорт? – меня передернуло от ее слов, - ладно-ладно. Ещё слишком рано шутить на эту тему.

Мы продолжили жевать ужин в полной тишине. С меня ещё не сошла волна первого шока, чтобы связно мыслить, а Айрин увлеченно мониторила результат своей режиссёрской работы, закусывая помидоры хлебом.

Может, я зря переживаю? И ежу понятно, конечно, что в службу такси мне пока лучше не соваться. Имеется ввиду, в приличную службу. В неприличную, где пассажиров и водителей не страхуют, машины на ладан дышат, а клиенты такие, что и сами в лес вывезти водителя могут – сама не хотела. А для достойной службы у меня уже подмочена репутация.

- Блин, у тебя кроме гречки и помидор что-нибудь вообще есть? У меня уже язык щиплет.

- Найдёшь, поделишься, - я вяло наблюдала, как подруга безуспешно рыщет по шкафчикам и холодильнику в поисках еды.

Я не такая уж и бедная, просто в магазин давно не заходила, а готовить мало что умела. Так что у меня обычно водился набор студента: пельмени, каши, майонез, тушенка и прочее. Но даже с этим Айрин не повезло.

- Сейчас, конечно, банальность скажу, но так жить нельзя, - она вернулась за стол и к помидорам, - еда – это удовольствие. Если жить, постоянно работая и безо всякого наслаждения, то не останется ради чего жить вообще.

- Я просто забыла зайти в магазин! И что за чушь – жить ради еды, что ли?

- Я просто пытаюсь тебя научить успешному мышлению! Сама ещё этому учусь. Когда думаешь, как успешный человек, ведешь себя, как успешный человек, выглядишь, как успешный человек, то и становишься успешным! Это просто! Вот я выполняю все пункты и на пути к успеху.

- Успешные люди не постят у себя сторис с акцией на бесплатный сет суши, - фыркнула в ответ на пламенную речь.

- Имелось ввиду – выглядеть именно успешной, про не выглядеть лицемерной речи не было.

Провожая Айрин домой, а точнее, в соседний подъезд нашей двухэтажки, прихватила отвар из трав для тёти Розы, который оставила у её двери. У нас это традиция – подкидывать друг другу вкусности под дверь.

Тётя Роза мне вообще-то не кровная родственница. Я всех соседей называю тётями и дядями, хотя мы были скорее друзьями. И вообще, им больше подошло бы называться бабушками и дедушками, но привычка, дело такое. К тому же жили мы как одна большая семья на этой улочке в два дома среди лесопарковой зоны.

Два дома были построены в далеких пятидесятых заводом для своих сотрудников. Они все оттуда, как и моя покойная бабушка. Между нашим и домом напротив была старая непонятная вражда. Порой мне кажется, что они и сами не помнят, почему она началась. Но спорили из-за всего буквально: ветки дерева подрезали не так как кому-то хотелось, гараж построили там, где баба Катя хотела разбить садик, даже чуть не подрались ходулями, когда построили практически идентичные беседки. Один дом ругал другой, что идея была украдена, хотя строили в одно время и с одинаковым темпом. Откуда-то во дворе появился автомат с газированной водой советского образца. Не нашлось ни одного свидетеля, кто бы рассказал, откуда он всё-таки взялся, но мои смышлёные тётушки и дядюшки быстро сообразили, как его разобрать и стали вливать его лимонад по вторникам, холодный чай по средам и четвергам, домашнее вино в пятницу, воду с валерьянкой в субботу. Воскресенье и понедельник – выходной.

Соседи напротив оскорбились своим отстранением от удобного барного аппарата, и случилась почти война. Вот не совру: мы с Айрин – единственная молодёжь в округе – еле успевали оттаскивать пенсионеров, бьющих друг друга тапками, по разным углам. С тех пор на автомате появился вполне официальный график «залива». Даже подписи ставим.

Я любила своих соседей, это моя единственная семья. Когда-то двор был шумным и веселым. Все праздники справляли вместе. Но дети разъехались давно, а внуки уже не навещали. К сожалению, их возраст не располагал к долгой жизни, было много и мрачных дней. Из пары сотен жителей осталось едва ли с пару десятков.

Оставив у дверей тети Розы термос с отваром, неспешно пошла во двор, посидеть на лавочке и дать волю грусти. Темнейшее время суток ещё только занималось, но в воздухе витал тот самый непередаваемый аромат летней ночи. Обычно в мегаполисах из-за освещения не видно звезд, но как я и говорила, это место особенное: облокотившись о спинку лавочки, смотрела на звезды, не позволяя пролиться слезам.

- Спокойной ночи, Сеня! – Крикнула из окна мне тетя Люба.

- Спокойной!

Из открытых окон еще пролетали короткие переклички моих соседей, которые, вообще-то, уже час как должны были спать.

***

- Вы, простите, что сделали? – Ошарашенно переспросила сотрудника банка, в котором я брала кредит на лечение бабушки.

- Мы, согласно сорок первому пункту кредитного договора передали ваш долг по кредиту третьему лицу, - послышался чопорный ответ.

- То есть, продали его? И на каких условиях? Мой основной долг остался прежним?

- Процентную ставку по кредиту третье лицо вправе изменить в одностороннем порядке.

- А первое лицо может сказать мне, насколько сильно я из-за вас влипла?

- Есения Аристарховна, у вас остались ещё какие-то вопросы? – Этот уставший тон разозлил меня ещё сильнее.

- Да вы ещё на первые мои вопросы не ответили!

- Мы пришлем вам контактные данные нового кредитора на электронную почту, указанную в анкете, всего вам доброго.

«Всего вам доброго» - передразнила в трубку.

Да это возмутительно! Я только два раза задерживала платеж, да и то всего на пару дней. Я, видите ли, клиент с большим риском. А они - банк с большим риском!

Стало трудно дышать. Я с дядей Федей и дядей Мойшей пару раз смотрела криминальные сводки, как черные кредиторы выбивают долги из должников.

- Эх, - цыкнул тогда дядя Мойша, - если надо брать кредит на дело, значит, дело того не стоит. Они могут и ноги сломать. И ломают. Я видел!

Не очень хотелось, чтобы мои ноги кто-то ломал. Я к ним привыкла.

Мне удалось настолько себя накрутить, что стало подташнивать. Я без работы, без накоплений, без перспективы устроиться на работу, даже без человека, у которого денег можно было бы занять, но зато с паскудным банком, из-за которого за мной теперь откроют охоту те самые кредиторы, которые ломают ноги. И сколько я сейчас буду должна им со всеми процентами?

От нервов стала ходить из стороны в сторону, но мыслей эта прогулка не прояснила.

Присела. Стала раскачиваться из стороны в сторону, зажимая телефон в руке.

Ой не нравится мне это всё.

Из открытого окна доносился шум со двора. Соседи играли в нарды, то и дело переругиваясь между собой. Тетя Роза вынесла поднос с пирожками. Даже отсюда я смогла ощутить аромат свежей выпечки.

Недолго думая, вылетела ко всем.

- Привет, Сеня!

- Сенечка, а у тебя разве выходной сегодня?

- Мы для тебя чай остудили!

Тётя Роза, хитро улыбнувшись, протянула мне самый румяный пирожок, ещё горячий.

О, да! С капустой!

Жуя горячий пирожок с холодным чаем, рассказала соседям про свое увольнение. Те расселись по лавочкам и стульям полукругом, как в детском саде, сочувственно качали головами.

- Это же какой позор его родителям! – Возмущался дядя Федя.

- Вряд ли они об этом даже узнают, дядь Федь, - потянулась за вторым пирожком.

- Сенечка, а что ты делать будешь?

- Работу искать буду.

- Вот отучится наша Сенечка, будет хоть кому за нами присмотреть, когда совсем старыми уже станем, - тетка Маша всегда была кокеткой.

- Чтобы отучиться Сенечке, ей надо денег заработать хотя бы на первый год. В меде особо не позанимаешься подработкой, - отхлебнула ещё чая, - а там буду стараться вернуться на бюджет. Если раньше на панель не придётся пойти.