Он мог сделать больше для Анаис, но не сделал. Зато может сейчас.

На свободном месте около дивана Даниэль старательно рассыпал муку и аккуратно изобразил нужные веве. Вызовы лоа он проделывал сотни раз, так что с этим проблем не возникало. Но тут ему требовался разговор с конкретным лоа, имени которого он не знал, а такое Даниэль видел только в книгах. Так что требуемые знаки перенес, постоянно сверяясь со страницей.

Дальше проще, это Даниэль мог проделывать с закрытыми глазами. У него не было специального алтаря. У Эшей имелся один такой, в особняке, и мать мирилась с ним только из-за того, что жертвенные вещи лоа и их знаки перемежались со статуей Девы Марии в причудливом луизианском вуду. Наверняка у отца тоже имелся где-то собственный небольшой алтарь. Может, у тети. А вот дед их не терпел, но и с лоа тоже общался напрямую.

Даниэль насыпал в мисочку рис, положил монету, хотя сомневался, что тому лоа, который к нему привязался, нужны такие жертвы. Зато Даниэль уважал простых лоа, что вились вокруг него, и никогда не пренебрегал возможностью дать что-то взамен на их благословения.

Даниэль достал с полки ароматическое масло и растер меж пальцами несколько капель. В воздухе разнесся бальзамический запах ладана и теплый землистый курительного табака. Зажег свечи, как раз совсем стемнело. Положил между ними нож и уселся, скрестив ноги.

Айвори предлагал обратиться к сильному вудуисту и попробовать снять проклятие, но Даниэль знал, что так это не сработает. Только не то, что вызвано человеческой жертвой. Да и силу прицепившегося лоа Даниэль хорошо ощущал. Не было никого настолько мощного, кто бы мог снять подобное.

А вот если узнать имя лоа, всё будет гораздо проще.

Даниэль зашептал слова, которым обучил его еще отец. Открыть перекресток для связи. Потом Даниэль переключился на католическую молитву на латыни и ощутил, как лоа, которые следуют за ним, довольны этим словам.

Иногда Даниэль думал, это они так любят латынь? Или он сам приучил их после семинарии. Дед вообще говорил, что собственные лоа, которые следуют именно за тобой - это странно. Он сам мог обращаться только к тем, что обитали в вещах и местах.

Даниэль омыл нож в миске с водой и солью, положил на колени и прикрыл глаза. Глубоко вздохнув, он затянул мелодию без слов, которой его не учил никто. Он сам нащупал его когда-то в детстве, мотив, который помогал настроиться и войти в нужное состояние.

Дыхание словно замедлялось, растворялось в напеве и танцующих вокруг лоа. Они любили ритуалы, пусть даже говорить с ними можно было и без них.

- Responsum mihi.

Лоа ощущался рядом. Он замер, затаился, не желая показывать себя. Его можно было только выманить. Поудобнее перехватив нож, Даниэль перевернул руку и сделал короткий надрез. Лоа вокруг затрепетали, приникли к ране. Что они точно любили как подношение, так это кровь.

Даниэль продолжал напевать, не отвлекаясь от того лоа, который прицепился к нему, с которого требовалось получить ответ. Даниэль не был уверен, что выйдет, но почему бы не попробовать?

Сердце забилось в такт далеким барабанам, не столько слышимым, сколько ощущаемым. Ритм, проникающий сквозь время и пространство, несущий запах костров с полей у плантаций. Бьющийся вместе с кровью в венах, той кровью, которая легко связывалась с предками.

Впусти меня.

- Non, - твердо ответил Даниэль. - Назови свое имя.

Лоа затрепетал. Воля Даниэля удерживала его, он жаждал крови - возможно, хотело покориться ей больше, чем проклятию или что там его послало.

Повернув вторую руку, Даниэль медленно разбинтовал ее, провел подушечками пальцев по затянувшемуся шраму. Обычно заживало быстрее. Ему нужен небольшой толчок, чтобы этот лоа подчинился. Всего немного. Перехватив нож в левую руку, Даниэль аккуратно провел по не затянушейся до конца ране, поморщившись от боли.

Барабаны взвились, их ритм стал оглушительным, бился не только в сердце, но и в ушах. Лоа дрогнул, почти подчиняясь.

Почти.

Даниэль не уловил ту зыбкую границу, когда у него едва не получилось, а когда та сила, которая послала лоа, взяла дело в свои руки. Лоа будто толкнул его, а сам приник к ранам, лакая кровь, и Даниэль не мог видеть, но ощутил, как порезы сильно расширились, кожа расползлась под ними, кровь начала толчками выливаться.

Это казалось таким далеким, в другом мире, в другое время. А здесь были только барабаны и лоа. Даниэль плавал среди них, почти не обращая внимания на собственное тело, истекающее кровью.

Кто-то как будто тянул его обратно, выталкивал с этой стороны, где не место людям. Едва заметные уколы. Но их было недостаточно

Хотя когда довольный кровью лоа снова сказал «впусти меня», Даниэль так же твердо ответил:

- Нет.

***

Подперев голову рукой, Мэтт смотрел, как Генри, забравшийся на стремянку, старательно прилаживал над входной дверью то, что он назвал «колокольчиком для призраков». Это представляло собой странную конструкцию из косточек, баночек и - вроде бы - сушеной лапки аллигатора.

Вот теперь его точно уволят.

Кажется, он сказал это вслух.

- Я тебя умоляю! - фыркнула Вивьен, не отрываясь от журнала, который листала. - Кто тебя уволит? Ты единственный, кто здесь вообще работает. Адам тебя на руках носит.

Адам, владелец магазина, был давним приятелем тети Вивьен. Он жил рядом и, кажется, сегодня у них намечалась встреча, которая могла быть как свиданием, так и обсуждением дел. Или визитом на кладбище, чтобы накопать земли с могил трех преступников. Когда дело касалось тети Вивьен, ни в чем нельзя быть уверенным.

Она как раз ждала Адама, листая эротические журналы, пока Генри прилаживал над входной дверью колокольчики.

- И чего вы все разом пришли? - проворчал Мэтт. - Мешаете работать.

Вивьен подняла голову и выразительно оглядела зал:

- Тут никого, кроме нас.

- Сейчас придут. После работы люди любят заходить в книжный.

Что было правдой. Через полчаса наверняка начнется местный час-пик, поэтому Мэтт и хотел, чтобы Генри побыстрее закончил. Вчера вот Мэтт перепутал живого клиента и призрака.

Радостно хмыкнув, Генри спрыгнул со стремянки и жестом фокусника указал на колокольчики. Так, будто там распиленная женщина, а не стекло и кости.

- Готово! Теперь будут звенеть, если рядом призрак.

Как понял Мэтт, что-то подобное было у Айвори с консервными банками. И шло как раз от Генри, который обнаружил, какая комбинация заговоров и предметов дает знать о призраках. Он сам не очень понимал, зачем это нужно, но у него, похоже, хватало знакомых, кому требовались колокольчики.

- Спасибо, - сказал Мэтт. - С меня пиво.

- Тебе еще пара часов? Могу подождать и пойдем куда-нибудь выпить. Я сегодня свободен.

- Отлично. Я...

Косточки над дверью издали негромкий перестук, что-то в баночках зазвенело. Генри восторженно вздохнул. Заозирался:

- Где он? Я чувствую призрака, но не вижу.

Мэтт видел отлично. Та самая старушка, которую, наверное, скоро можно будет считать хранителем книжного. Она всегда заходила через дверной проем, хотя, конечно, не открывала. Но сейчас не направилась вдоль полок, а сразу к Мэтту. Видимо, при жизни ее лицо очень здорово отражало эмоции, потому что и сейчас казалось живым и... обеспокоенным?

- Меня послали лоа твоего брата, - заявила она.

- Что? - не понял Мэтт. - Такого не может быть.

Старушка даже не делала вид, что слушает.

- Твой брат истекает кровью.

Мэтт вытаращил глаза на призрака. Он понятия не имел, что они могут вот так запросто общаться с лоа. И уж тем более никогда лоа ничего не делали без приказа Даниэля.

Но обо всем этом он успеет подумать позже.

- Тетя, ты на машине?

Вивьен нахмурилась, но ничего не стала спрашивать, видимо, по лицу Мэтта поняв, что всё серьезно.

- Да.

- Отвези меня к Дану.