— Запрыгивай, — командую я ребенку и бью кулаком по кнопкам. Лифт взлетает вверх. Стрельба продолжается, но пули уже не достают до нас, и я смеюсь. Девочка пытается отдышаться, опираясь на колени, и смотрит на приближающуюся верхнюю платформу.

Я оказалась права — охранники, местные головорезы или кто еще пока не успели сюда добраться. Это наивысшая точка в кратере, прямо на кромке. Вдоль металлической платформы расставлены разнообразные корабли. Я ногой распахнула дверь лифта и указала на корабль, стоящий в дальнем конце.

Раскрашенный разными цветами, с непропорционально огромным грузовым отсеком, он выглядел самым маленьким и самым быстрым.

— А остальные? — спросила девочка.

— Ты слышала, что она сказала. Мы сами по себе.

Мы подбежали к кораблю. Непонятно было, что это такое, но можно надеяться, что управление достаточно простое. Сбоку свисал заправочный шланг. Я отсоединила его и подошла к двери, ища кнопку, открывающую люк.

— Мы что, его угоним? — прохрипела Генерал.

— Хочешь вернуться и спросить?

Дверь начала опускаться. Когда достигла уровня глаз, в полумраке за ней возникла фигура с оружием в руках.

Я прицелилась.

Генерал толкнула меня, и пуля улетела в сторону.

— Ты что делаешь, это же гражданский! — закричала она.

Когда дверь наконец опустилась, я рассмотрела человека за ней. Молодой парень в рваных джинсах и потертой летной куртке. В руке он держал не пистолет, а старую курительную трубку, из которой поднимался дымок. Он в ужасе глядел на нас, точнее на меня.

В этот момент вселившаяся в меня смерть в женском обличье испарилась. И пришло понимание всего, что я натворила, запах крови и тепло пистолета в руке.

— Ты! — рявкнула Генерал. — Твой корабль?

— Э-э, мой.

Я услышала писк перезаряжающегося бластера.

— Тогда полетели.

— Ты можешь перестать тыкать в меня этой штукой, — сказал пилот Генералу, раскуривая трубку. — Я же не вооружен.

Я открыла глаза. В пятнадцати метрах под нами несся песок, серо-золотой в закатном солнце.

— Я что, похожа на идиотку? — рявкнула Генерал. — Где у тебя спрятано оружие?

— Какое оружие?

— Которое ты спрятал.

Молчание.

— Говори, или я тут все разнесу.

Мужчина вздохнул:

— Под навигацией.

— Достань их. — Пауза. — Лоу, достань их.

Я подняла голову. Все было не так, как надо, и мысли спутались в страшный клубок. Я до сих пор не могла отойти после Шахты, после того, как в меня вселилась та женщина — нечто — с моим лицом. Скольких я положила? Шестерых? Восьмерых? Еще сколько-то ранила, и без врачебной помощи они тоже умрут. Скромные достижения в счете перечеркнуты. Безнадежно. Что бы я ни делала, я только снова и снова забирала чьи-то жизни.

— Лоу! — зашипела Генерал. — У нас нет времени, поднимайся.

Я открыла глаза. Она стояла надо мной, с усилием держа тяжелый бластер. Я неуклюже поднялась на ноги.

— Достань оружие, — скомандовала она.

Я подошла и зашарила под исцарапанным мигающим навигационным экраном. Весь пол вокруг кресла пилота представлял собой свалку из пепла, оберток от протеиновых батончиков и старых рекламных проспектов. Провода под панелью тоже болтались как попало, будто их много раз выдергивали и чинили. Нащупав промасленный металл и пластик пистолетов, я чуть не отскочила в отвращении. Пришлось натянуть на руку рукав, чтобы отклеить их и вытащить наружу. Вот они, два армейских пистолета и старомодная штука, стреляющая металлическими пулями.

— Хорошо, — сказала Генерал. На ее исцарапанном и покрытом грязью лице не осталось ни кровинки. — А теперь скажи ему, куда лететь.

— А ты что, не знаешь? — весело удивился пилот. — Зачем тогда угонять?

Он казался странно расслабленным под дулом пистолета. Я пригляделась к нему повнимательнее, к одежде, драным джинсам, ботинкам с незавязанными шнурками. Никаких татуировок, которые бы говорили, что он относился когда-то к Согласию. Ни шрамов после тюрьмы на шее, ни медальонов, которые бы говорили о его участии в какой-нибудь повстанческой группе. Черные, давно немытые волосы, усы и редкая борода говорили скорее о лени, чем о стиле. Одиночка, значит. Что же он делал в Шахте? Он мельком поглядел в мою сторону и переложил незажженную трубку из одного уголка рта в другой.

— Смотреть вперед, — скомандовала Генерал. — И мы не угоняли твой корабль. Мы его экспроприировали во временное пользование. Совсем другое дело.

— А, хорошо. Просто это ружье у тебя в руках слегка сбивает с толку.

— Заткнись. На борту еще кто-то есть?

— Только я.

— И что ты делал в Шахте один?

Мужчина улыбнулся. Хорошие зубы, свои, не из фибергласа или стали, как у многих тут.

— Дожидался груза, — ответил он. — Я курьер. Свободный художник.

Ну конечно. Устало рассмеявшись, я рухнула в кресло второго пилота.

— Он контрабандист.

— А теперь я пленник. Жертва угона? Можно так сказать?

— Нам бы от него избавиться, — пробормотала Генерал. — Я думаю, что могу управлять этой… штукой. Что это было до того, как ты ее изуродовал? «Орел-250»?

— Изуродовал? — он оскорбился не на шутку. — «Чарис» — это гибрид. И ты не сможешь ею управлять. Никто не сможет, кроме меня. «Чарис» дама с характером.

Генерал раздраженно хмыкнула, подходя ко мне.

— Нам нужен план, — прошептала она мне на ухо.

— Я знаю, — тихо ответила я, закрывая глаза. — Тебе нужно выбраться с планеты?

— Да. И мне нужна связь, надо связаться с остальными.

— Какими остальными?

— Остальными генералами. Из класса «C».

Девочка облизала сухие губы. На лбу и шее у нее выступил пот.

— Если Элайн говорила правду, они тоже под угрозой. Вместе мы сможем собрать информацию, составить план… — она закатила глаза и рухнула на пол. Бластер зазвенел по полу.

— Порт, — скомандовала я. — Отвези нас в порт.

Он внимательно посмотрел на Генерала, потом на лежащий на полу бластер.

— До Отровилля сутки на восток, — ответил он мягко. — Есть еще Пятая Га…

— Нет. Никаких городков, никаких военных баз. Никакого Согласия.

— Согласие повсюду, — он нахмурился. — Есть фрахтовый порт на западе, подле Кромки. Депо Двенадцать. Крысиная нора, используется в основном для торговли ископаемыми, но вы можете попробовать договориться, чтобы вас взяли. У вас деньги есть? Что-то на обмен?

У меня теперь не было даже моей аптечки. Она осталась где-то в Шахте. Почему-то эта мысль ранила больше, чем все остальное. Как заноза в ноге — что я вообще значу без нее?

— Да, — неуверенно ответила я, вспоминая слова Генерала об анонимных счетах. — Мы можем заплатить.

— Что ж, в таком случае…

Он повернулся на стуле. Одна нога была закинута на другую, штанина задралась, показывая еще один пистолет, прикрепленный к лодыжке.

— Понимаешь ли, я в затруднительном положении, — ответил он, достав из кармана куртки ворох сухих листьев. Он начал заправлять ими трубку. — Я лишился груза, и ребята, которые его ждали, обязательно выскажут мне свое недовольство, если я прибуду с пустыми руками. Но если вы заплатите мне, я смогу закупиться товаром в Зоне Н, доставлю вас в порт, и мы забудем весь этот неприятный инцидент с угоном.

Я ничего не ответила, и он пожал плечами.

— Ну или смотрите, вид у вас усталый. Придется, когда уснете, вас убить. Ну или по крайней мере выкинуть за борт. Оставить вас посреди пустыни Ловцам.

Я держала Генерала, чувствуя, как у нее дрожат мускулы.

— Хорошо, — ответила я. — Хорошо, мы заплатим, только доставь нас туда.

Пилот вынул из кармана серебристую зажигалку — реликвию из старого мира. Он щелкнул ею несколько раз, прежде чем смог извлечь огонь. Трубка задымила, и дразнящий аромат наполнил рубку.

— Леди, — улыбнулся он, — вот и договорились.

Нас догнала ночь. Я сидела в кресле второго пилота, наблюдая ее наступление: вот сгущается тьма, над пустыней встает красота и величие других лун. Мы скользили над самой землей — будто вели рукой по шелковой простыне. Здесь, в рубке, я не слышала голосов ветра, и ночь казалась девственной и спокойной.