— Я не пытаюсь тебя убить, — выдохнула я. — Это они пытаются.

— Что?

Я пропустила вопрос мимо ушей. Медик вел себя странно: уставившись на пустой экран, полностью занимавший одну из стен, он беззвучно шевелил губами.

— Что в шприце?

Врач не ответил, только перестал шевелить губами и тяжело дышал. Генерал медленно поднялась с кресла и подобрала с пола шприц с мутноватым раствором.

— Они сказали, что там иммуномодулятор, — задумчиво протянула она. — Ну, давай, говори. Что в шприце?

— П-просто раствор для поддержания иммунитета, — заикался доктор. — Как вы и сказали. Что там еще может быть?

Но я прекрасно видела, как липкий пот катится бусинками у него по шее, чувствовала запах страха, исходящий от него. Я посильнее надавила на шокер.

— Это мундир сержанта Гарнет, — внезапно сказала мне Генерал.

— Сержант Гарнет пыталась меня убить.

— А посылка?

— Посылки не было. Была приманка, — я поглядела ей в глаза. — Они написали, что ты погибла. Я прочла в бюллетене по связи. Это не медосмотр. Это казнь.

Генерал нахмурилась.

— Ты чокнулась, ренегатка.

Я указала подбородком на шприц.

— Ну тогда сама убедись.

Девочка глядела на меня несколько бесконечных секунд, а потом шагнула вперед и воткнула шприц в бедро медику.

Врач охнул и заерзал, пытаясь вырваться, достать рукой до шприца. Генерал крепко его держала, не убирая большого пальца с поршня.

— А что случилось? — ехидно произнесла девочка. — Это же просто иммуномодулятор.

— Помогите! — медик хрипел в панике. — Помогите!

Замигал свет, и на экране появилось изображение зала, заполненного людьми в форме. В центре сидела пожилая женщина. Ее седые вьющиеся волосы были коротко подстрижены, открывая знаки отличия на светлой коже: два выцветших треугольника и четыре толстые линии. На мундире теснились медали и наградные ленты.

— Генерал Ортис, — ее голос казался гипнотизирующим. — Отставить.

Девочка замешкалась.

— Командир?

Женщина продолжала. На лице у нее не дрогнул ни один мускул:

— В соответствии со статутом Армии Первого Согласия я, Главнокомандующая Беатрис Элайн, отдала приказ, предписывающий твое немедленное гуманное устранение. — На ее лице промелькнуло сострадание. — Мне жаль, Габи.

Генерал отозвалась дрогнувшим голосом:

— Гуманное устранение?

Женщина коротко кивнула и перевела взгляд на медика. Тот стоял, опираясь на стену, и растирал бедро.

— Ты умираешь. Еще месяц, от силы два, и твой организм откажет. Твой корабль должен был разбиться. Если бы не твой сопровождающий…

Я в ужасе смотрела на экран. В голове всплыл мой счет спасенных жизней. Скольких они сгубили на этой консервной банке, только чтобы быстро и без лишнего шума избавиться от одного из своих?

— Это правда? — спросила девочка. — То, что она говорит.

Вопрос был обращен ко мне. Я оторвалась от каменной маски Главнокомандующей и перевела взгляд на Габриэллу.

— Ты меня лечила. Это правда? То, что мое тело отказывает.

Она и сама прекрасно знала ответ. Она стоически перенесла путешествие через Пустоши, кривясь и корчась от боли. Я медленно кивнула:

— Ты больна. Но насчет смерти… Не могу сказать.

— Хватит, — рявкнула Главнокомандующая. — Мы эксперты в этом вопросе. Нам не нужны советы зеков. — Она снова обратилась к Генералу: — Мы уже знаем, как идет процесс, Ортис. Два года назад это начало происходить с серией «A». По мере взросления организм попросту начинает отказывать. Мы пытались бороться, но оказалось, что ничего нельзя сделать. Это мучительный, постыдный конец. Мы отдали приказ на гуманное устранение, чтобы ты избежала позорной смерти на больничной койке, встретила смерть с гордо поднятой головой, — она подняла подбородок. — Как и подобает офицеру твоего ранга.

Генерал издала неясный звук и, уронив голову, уставилась в пол. Так же она сидела в вагоне, глядя на умирающего муравья. Знала ли она уже тогда, что обречена?

— Что будет с ренегаткой? — спросила девочка хрипло. — Когда я умру, что с ней сделают?

Главнокомандующая удивилась.

— Она явно не в себе. Но если хочешь, мы можем выдать особое разрешение и отправить ее в специальное учреждение, под охрану, — женщина даже не взглянула в мою сторону. — Мы можем сделать это в благодарность за твою безупречную службу, генерал. В память о тебе.

— В память обо мне, — пробормотала себе под нос Габриэлла и подняла голову. В ее покрасневших глазах сверкнула решимость. — Хорошо. Я понимаю.

— Генерал… — я протянула к ней руку.

— Отойди, Лоу, это не тебе решать. — На ее губах появилась легкая улыбка. — Как ни странно, я рада, что ты сейчас здесь.

И протянула руку:

— Благодарю за помощь.

Сделав усилие, я взяла ее маленькую жесткую руку.

— Хорошо, — произнесла Генерал, убрав руки за спину. — Я готова.

Главнокомандующая кивнула:

— Медик?

Судорожно сглотнув, медик оторвался от стены и поднял с пола все еще полный шприц, запачканный его собственной кровью. Дрожащими руками он вытер иглу и отодвинул меня плечом, так что я едва не упала, споткнувшись о распростертую тушу капитана.

— По моему сигналу, — велела Главнокомандующая. Врач приставил иглу к плечу Генерала.

Не в силах на это смотреть, я опустила глаза на лежащее под ногами тело. И заметила нечто странное: на поясе болталась пустая кобура, хотя я не сомневалась, что только что в ней было оружие. Я с тревогой взглянула на Габриэллу.

Она и Главнокомандующая пристально смотрели друг на друга. Их глаза напоминали точки на двух кубиках игральных костей. Воздух вокруг нас завибрировал.

— Не… — начала я.

Грохнул выстрел, и медик отлетел к стене с дырой от плазменного заряда в груди. Генерал развернулась на месте и вторым выстрелом разнесла камеру. Экран погас.

Она повернула ко мне обагренное кровью лицо и улыбнулась.

Холодный металл, боль на крыльях черных птиц, окровавленная фигура…

Я бежала. Откуда-то раздавались крики, вопила сигнализация, пахло кровью. Меня забрызгало кровью медика с головы до ног. Сзади послышался топот, и я обернулась, ожидая увидеть солдат, но это была Генерал. Ее лицо походило на кровавую маску.

— Двигай! — крикнула она.

Были ли они в этот момент с нами? Может, это они сделали так, что сигнал тревоги включился с опозданием, и теперь очереди лишь поднимали за нами пыль, пока мы неслись через плац?

Когда мы добежали до мула, вся база уже поднялась по тревоге. Трещали беспорядочные выстрелы, топотали армейские ботинки, ревели двигатели.

— Там шоковая пушка у ворот, — задыхаясь, сказала Генерал. — А у меня заряды кончаются. Если мы их отвлечем и попробуем…

Голова звенела от шума и суматохи. Я зажмурила глаза. Знала ли я, что этим закончится? Выругавшись, Генерал толкнула меня, и в этот момент включились автоматические прожектора и по территории зашарили лучи света.

— Нам надо двигаться. Нам…

— Я знаю. Давай за мной.

— Лоу!

Круги света от прожекторов ползали по плацу. Считая секунды, я перебегала из тени в тень вдоль стены.

— Лоу! — прошипела девочка. — Что за хрень ты творишь?

— На западной стороне базы, — объяснила я, запихивая аптечку под куртку, — должна быть канализационная труба. Если ее не засыпали, то это наш шанс выбраться.

— А если засыпали?

Я не ответила. Чьей-то милостью оставалась еще минута, чтобы остаться в живых.

«Чьей милостью?» Я подняла взгляд, но небо было плотно затянуто тучами.

Схватив Габриэллу за руку, я пробежала еще один участок стены, пригнувшись к земле. Где-то сверху раздался металлический визг, рев сирены, и пули автоматического пулемета застучали по металлической ограде. Время вышло. Останавливаться нельзя. Мы забежали за угол, скрывшись от пулемета, и там — я облегченно выдохнула — оказалась канализационная труба, достаточно широкая, чтобы обслуживать весь личный состав.