От осознания этого Джоэлу стало не по себе. Выходит, существуют и другие способы стать рифматистом? Один из них предполагает связь с чем-то темным и убийственным. А остальные?

В душе Джоэла снова затеплилась надежда. Хорошо это было, плохо ли, признаться себе он пока не решался.

– Джоэл! – воскликнул упитанный Экстон, поспешая к юноше и пожимая ему руку. – Не знаю, как тебя и благодарить, парень! Фитч говорит, ты ни секунды не сомневался в моей невиновности. Даже когда меня взяли под стражу!

– Если честно, Хардинг почти убедил меня в обратном, – признался Джоэл. – Но кое-что не сходилось, и я не оставлял сомнений. И правильно делал! Взять хотя бы найденные в столе улики! Теперь-то я понимаю, что это инспектор подбросил их тебе, когда нагрянул в приемную с обыском.

Экстон кивнул. И Лили Уайтинг, и Чарльз Кэллоуэй опознали в Хардинге человека в котелке с тростью.

– Что ж, парень, ты настоящий друг! – произнес Экстон. – С большой буквы!

– Значит, теперь ты и ворчать на него не будешь? – улыбнулась Флоренс.

– Тут я ничего обещать не могу, – сказал Экстон. – Все зависит от того, будет он отвлекать меня от работы или нет! Кстати, о работе… Я ведь судействую на турнире! Мастер милостивый! Представляю, что было бы, если бы меня не освободили! Никто не разбирается в правилах этого треклятого «Дуэлянта» лучше меня!

С этими словами Экстон, а за ним и Флоренс направились ко входу.

Джоэл остался снаружи. По традиции рифматисты появлялись позднее всех, когда большинство зрителей уже рассядется по местам, и этот день исключением не стал. Студенты только-только начали стекаться к залу защитных искусств. На входе их поджидал Экстон. Рифматисты тянули жребий, определявший, в какой части арены тот или иной претендент – или группа претендентов – будет чертить защиту.

– Эй, привет! – послышался из-за спины знакомый голос.

Повернувшись, он улыбнулся. На Мелоди была обычная для рифматистки униформа – блуза и юбка. Правда, последняя доставала ей до лодыжек и имела разрез, задуманный для вящего удобства при начертании на коленях – на них Мелоди, похоже, надела еще и наколенники.

– Ну что? Пришел посмотреть, как меня будут унижать?

– Учитывая, как ты сражалась той ночью с меллингами, сомневаюсь, что ты дашь себя в обиду.

– Мы оба знаем, что мои линии запрета вряд ли задержали бы тварей надолго.

– Чем бы сегодняшнее состязание ни закончилось, ничто не отменит того факта, что ты помогла вызволить из плена без малого тридцать рифматистов! – сказал Джоэл. – И кто бы ни стал победителем турнира, ему придется мириться с мыслью, что, пока он дрых без задних ног в своей комнате, ты в коридоре за его дверью занималась тем, что избавляла все шестьдесят островов от смертоносной напасти.

– Резонно! – согласилась Мелоди, а затем вдруг поморщилась.

– Что не так? – спросил Джоэл.

Девочка кивнула на нескольких человек в рифматических сюртуках, направлявшихся к залу защитных искусств. Среди них он узнал ее брата, Уильяма.

– А рядом с ним кто? Твои родители?

Мелоди кивнула, а Джоэл задумался, почему же она так нелестно отзывалась о них. Они представлялись Джоэлу сущими изуверами, однако с виду показались милейшими людьми. Мать Мелоди выглядела безупречно: искусный макияж и тщательно уложенные волосы притягивали взгляд. Отец же выделялся идеальной квадратной челюстью и благородной осанкой…

– Кажется, я понял, что ты имела в виду, – осенило Джоэла. – Не так-то просто жить с мыслью, что нужно соответствовать их стандартам?

– В точку, – отозвалась Мелоди. – Поверь мне, уж лучше быть сыном меловых дел мастера!

– Что ж, буду иметь в виду…

Когда семья Мелоди прошла на арену, та нарочито трагично вздохнула и произнесла:

– Полагаю, пробил мой час. Пойду и со смирением приму унижение, уготованное мне этим залом.

– Какой бы оборот ситуация ни приняла, твое выступление произведет на всех неизгладимое впечатление, – заверил ее Джоэл. – Я в этом уверен.

Мелоди двинулась к арене, а Джоэл, который хотел было проследовать за ней, вдруг решил помедлить. К залу защитных искусств приближались двенадцать рифматистов. Юноши вышагивали в белых слаксах, а девушки – в белых юбках. И те и другие по случаю турнира облачились в бордовые блузы. Это была команда Нализара, и возглавлял ее профессор собственной персоной.

«Как это возможно?.. – задался вопросом Джоэл. – Одним только своим присутствием Нализар обращает обыкновенных подростков в надменных гордецов, взирающих на всех свысока…»

Между тем профессор, скрестив руки на груди, стоял при входе в зал защитных искусств и строго по одному впускал своих подопечных внутрь.

Джоэл стиснул зубы и принудил себя войти в здание за Нализаром. Тот свернул в коридорчик по правую руку и устремился к лестнице в наблюдательную комнату. Джоэл поспешил следом. Вестибюль уже практически опустел. За дверьми, ведущими на арену, зал гудел, точно улей.

– Профессор! – окликнул Джоэл.

Оглянувшись, Нализар удостоил его лишь мимолетным взглядом и продолжил свой путь.

– Профессор, я бы хотел извиниться, – сказал Джоэл.

На этот раз Нализар повернулся и пристально посмотрел ему в лицо. Джоэл никак не мог отделаться от мысли, что профессор смотрит на него так, словно видит впервые в жизни.

– Извиниться за то, что распускал слухи, будто я похититель?

Джоэл побледнел.

– Думаешь, я слепой и глухой? Я прекрасно наслышан о твоей клевете!

– Что тут скажешь… Был не прав, – признал Джоэл. – Извините.

Профессор только повел бровью. Вероятно, это означало, что извинения приняты.

– Теперь до меня дошло, что вы появились в Армедиусе неспроста. Вы преследовали Хардинга? – спросил Джоэл.

– Да, – подтвердил Нализар. – Я знал: что-то вырвалось на свободу, однако на Небраске мне никто не поверил. Мои подозрения пали на Хардинга. Все указывало на него. Я подал прошение и получил от властей увольнение. Так я и оказался в Армедиусе. А затем начали пропадать люди, и мои опасения подтвердились. Забвенный может быть очень изворотливым, поэтому, прежде чем действовать, я намеревался собрать веские доказательства. Как ты уже понял, обвинять ни в чем не повинных людей – хуже не придумаешь!

Скрипнув зубами, Джоэл поинтересовался:

– Так что же это за тварь такая прицепилась к Хардингу?

– Я же сказал: забвенный, – ответил Нализар. – Остальное узнаешь из газет.

– Вряд ли журналистам сообщают такие подробности. Ни в одной газете я подобного не прочту. Я надеялся, что…

– Я не намерен обсуждать вопросы рифматики с обывателем! – рявкнул Нализар.

Джоэл сделал глубокий вдох и произнес:

– Ладно, как скажете…

Нализар в очередной раз вскинул бровь.

– Профессор, я не хочу ссориться. В конце концов, мы ведь оба работали во имя общего блага. Если бы мы действовали сообща, то наверняка покончили бы со всем этим раньше и добились бы больших успехов.

– Гораздо больших успехов я бы добился, если бы ты не путался у меня под ногами! – отрезал Нализар. – Твоя идиотская выходка спутала мне все карты! Не плесни ты в меня кислотой, у меня достало бы сил расправиться с этим глупцом Хардингом!.. А теперь прошу извинить – меня ждут!

С этими словами Нализар развернулся и продолжил свой путь.

«Достало бы сил?..» – нахмурился Джоэл.

– Профессор!

– Что еще? – Нализар остановился, но даже не подумал обернуться.

– Я просто хотел пожелать вам удачи. Чтобы на турнире вам повезло так же, как пару ночей назад в общежитии.

– В смысле «повезло»? Что ты имеешь в виду?

– Хардинг мог убить вас той ночью, – заметил Джоэл. – Он выстрелил в профессора Фитча, но в вас почему-то стрелять не стал, хотя никто не мешал ему этого сделать. И ничто не остановило бы пулю. Перед вами не было линии запрета…

Нализар, по-прежнему стоя к нему спиной, не проронил ни звука.

– Кроме того, – прибавил Джоэл, – пока вы были без сознания, Хардинг запросто мог натравить на вас всю свою ораву меллингов, но он и этого не сделал. Просто оставил вас в покое и направился к студентам. Будь я на его месте, в первую очередь обратил бы вас в своего дикого меллинга. Просто неслыханное везение, учитывая, что вы на тот момент были единственным опытным взрослым рифматистом в общежитии, способным дать ему отпор.