Никто не нашелся с ответом. Джоэл, некоторое время вглядывавшийся в заградительные круги Чарльза, вдруг нахмурился и припал к полу, чтобы поближе рассмотреть прорванную защиту Шоэфа.
– Профессор! Думаю, вам стоит на это взглянуть!
– Что такое?
– Рисунок на полу… – отозвался Джоэл. – Отнюдь не рифматический!
Выполненная мелом картинка выглядела как зарисовка углем, какие ученики обычно делают на уроках изобразительного искусства. Наспех сделанные несколько штрихов вряд ли можно было назвать полноценным портретом, однако основная идея все же прослеживалась. С пола на них взирал человек в котелке, опирающийся на отставленную в сторону длинную-предлинную трость с острым наконечником.
Голова незнакомца выглядела несоизмеримо большой, а на месте лица зияла дыра, в которой угадывалась улыбка.
Под картинкой они прочитали несколько строк, набросанных дрожащей рукой.
Не могу разглядеть его глаз. Он рисует каракули, как ему вздумается. Что бы ни нарисовал, все тут же теряет форму. Меллингов сотни!.. Я уничтожаю их, а они оживают. Они сметают все на своем пути. Моя защита для них ничто. Я кричу, зову на помощь, но меня никто не слышит.
Он просто стоит и наблюдает своими неразличимыми в темноте глазами. Подобных меллингов я в жизни не встречал. Они корчатся, извиваются и ежесекундно меняют очертания.
Бороться с ними бесполезно.
Скажите отцу, мне жаль, что ему приходилось так часто за меня краснеть. Передайте, что я люблю его. По-настоящему.
Джоэл поежился. Последние слова Чарльза Кэллоуэя они читали в гробовой тишине. Фитч встал на колени и нарисовал меллинга: проверить, рифматический ли портрет? Начертанного человечка с тростью меллинг даже не заметил, и профессор тут же его распылил.
– Тут какая-то нелепица, – произнес Фитч. – Оживающие меллинги? Рифматические фигуры, которые не держат форму?
– Однажды я уже такое видел, – сказал Хардинг и поймал взгляд профессора. – На Небраске.
– Но где Небраск, а где мы? – отозвался Фитч.
– Профессор, думаю, мы не можем более отрицать эту версию, – сказал Хардинг, поднимаясь на ноги. – Нечто сбежало из Башни. И это «нечто» как-то попало сюда.
– Но это дело рук человека, – возразил Фитч, постукивая по рисунку Чарльза. – Инспектор, вряд ли это тень забвенного. У нашего преступника самые что ни на есть человеческие черты.
Пока Джоэл их слушал, его вдруг осенило, что на Небраске, похоже, происходит много такого, что простым смертным даже не снилось.
– А кто такой забвенный? – спросил Джоэл.
И профессор, и инспектор, примолкнув, оглянулись на него.
– Не бери в голову, солдат, – сказал Хардинг. – Спору нет, ты нам здорово тут помогаешь… Но, боюсь, у меня нет полномочий рассказывать тебе о Небраске.
Фитчу было явно неловко перед ассистентом. Джоэл, в свою очередь, внезапно ощутил всю боль Мелоди, когда ее никуда не принимали. Однако то, что он чего-то не знает о Небраске, его особенно не удивляло. Происходящее на острове держалось в таком же строжайшем секрете, как и тайные знания по продвинутой рифматике. И большинство людей подобный расклад вполне устраивал. Самое главное, что поле битвы находилось далеко – на центральных островах Северной Америки. Обыватели были довольны тем, что им не надо лишний раз вспоминать про Небраск. С тех пор как на трон взошел король Грегори, битва почти не прекращалась. Порой приходили вести о погибших на поле боя, но случалось это редко. И всегда это были либо рифматисты, либо профессиональные солдаты. И те и другие исполняли свой долг, поэтому на их гибель и на происходящее вокруг острова Небраск можно было с легкостью закрывать глаза…
Так бы все и шло, если бы ситуация не изменилась в корне. Теперь, когда нечто выбралось из Башни… Теперь, когда убили гражданских, игнорировать события на Небраске не представлялось возможным. От этих мыслей Джоэла вновь продрал мороз по коже.
«Происходит что-то странное, – подумал юноша, вглядываясь сначала в лицо Фитча, а затем Хардинга. – Даже по меркам Небраска».
Инспектор выглядел ошеломленным. А ведь он провел больше десятка лет на полях сражений!
Через некоторое время все вернулись к своим прежним занятиям. Хардинг принялся осматривать комнату, а Фитч продолжил зарисовывать место преступления. Между тем Джоэл, встав на колени, перечитал послание Чарльза.
«Он рисует свои каракули…»
После некоторых уговоров Джоэлу все-таки удалось убедить Фитча, что и он может делать эскизы не хуже профессора. Получив-таки благословение, Джоэл принялся срисовывать начертанные Чарльзом заградительные окружности, а Хардинг отправился в коридор, чтобы отдать своим людям приказ проверить дом на следы незаконного проникновения, а заодно и поискать другие улики.
Комната погрузилась в тишину. Джоэл и Фитч молча работали угольками. В отличие от мела, уголь не обладал рифматическими свойствами, даже когда им чертил рифматист, однако для копирования меловых рисунков уголь вполне годился, хоть эскизы и не отличались высокой точностью. Как передать углем на бумаге все эти едва уловимые глазу меловые штришки и прерывистые линии, Джоэл не имел ни малейшего понятия, но старался изо всех сил.
Изрисовав несколько листов, Джоэл подошел к Фитчу. Профессор вновь изучал защитный круг, в котором Чарльз дал свой последний бой.
– Заметил, как он очертил всю комнату мелом, чтобы меллинги не забрались на стены и не окружили его? – спросил Фитч. – Очень умно! А отметил ли ты, как было совершено покушение на Чарльза? Характер этого нападения лишний раз подтверждает нашу с тобой догадку!
– Что похититель атакует своих жертв, насылая на них целый рой меллингов, – кивнул Джоэл.
– Именно! И теперь у нас есть доказательства, что преступник – этот щелкопер! – вполне вероятно, мужского пола. А это, в свою очередь, значительно сужает область поиска. Джоэл, будь любезен, зарисуй еще символы со стен в коридоре. Я уже срисовал их, но недурно иметь несколько версий. Полагаю, это убережет нас от ошибок в ходе расследования.
Джоэл кивнул, взял рулон бумаги, пару угольков и направился к выходу. Коридор пустовал. Почти все полицейские уже спустились вниз. Помедлив на пороге, он обернулся и еще раз окинул комнату взглядом.
Чарльз заблокировал себя точно так же, как и Герман. Даже окно и то было очерчено линиями запрета. Над ними, кстати говоря, тоже потрудились меллинги. По всей видимости, они пытались проникнуть в комнату и с улицы. Вполне возможно, Чарльз намеревался сбежать в окно, но, обнаружив, что путь отхода отрезан, очертил оконную раму линиями запрета. Незнакомец с тростью не оставил ему ни единого шанса уйти.
Джоэл невольно содрогнулся, представив, сколько часов провел этой ночью Чарльз, отражая бесконечные атаки меллингов, вычерчивая один за другим заградительные круги и отчаянно пытаясь дожить до рассвета.
Он шагнул в коридор и подошел к первой из отметин на стене. Похоже, с места преступления домой они вернутся не с ответами, а с новыми вопросами. Приложив листок бумаги к стене, он обвел взглядом абрис и принялся срисовывать изображение. Это было…
Вдруг что-то проскользнуло в коридор.
Джоэл крутанулся на пятках и успел ухватить взглядом меллинга, который выскользнул из комнаты Чарльза и слился с белым ковром в коридоре.
– Профессор!.. – завопил Джоэл, бросаясь вдогонку. – Инспектор Хардинг!..
Между тем меллинг, едва различимый на белом мраморе, скользил вниз по лестнице. Как только существо преодолело последнюю ступеньку, Джоэл потерял его из виду. Озираясь вокруг, он застыл в нерешительности. От одной только мысли, что меллинг может в любую секунду взобраться по ноге и впиться в плоть, Джоэла бросило в дрожь.
– Джоэл?.. Что такое? – перегнувшись через перила с резными балясинами, окликнул его профессор Фитч.
– Вон он!.. – воскликнул Джоэл, увидав белое пятно, скользнувшее через дверной проем парадного входа на ступеньки крыльца. – Профессор!.. Меллинг! Я бегу за ним!
