— Эй! Достаточно будет правильных слов! — аль-Мактум попытался конструктивно сохранить приличия в целом.

И для своих, и для чужих.

Ржевский ещё раз недоуменно пожал плечами, посмотрел на старика как на идиота и спокойно произнес шахаду: «Нет бога кроме Аллаха и…».

Ещё одно гробовое молчание.

— Штаны застегни, — проскрипела углом рта аль-Футаим. — Не надо ничего из них доставать. Пожалуйста.

Кажется, кое-кто с той стороны её услышал. И даже поддержал.

— Мы на такое не рассчитывали, — прозвучало из группы соратников в адрес учителя отца. — Юноша, а кем вы будете Далие аль-Футаим? И по какому праву вы занимаете место рядом с ней?..

— Как тебя зовут⁈ — аль-Мактум был более прямолинеен.

Мадина зашептала быстро-быстро, потому что мысли присутствующих (их части, как минимум) видела лишь она:

— Магрибский акцент. Старики недоумевают, но такое не подделаешь: когда язык человеку родной, чужаку ТАК не сыграть.

Аль-Футаим к этому моменту уже справилась с собой и тихонько фыркнула.

— А что блондин с голубыми глазами, то мало ли кто, где и когда гулял, да в каких краях. — Продолжила менталистка. — И с кем. Рождение детей — дело такое, тайнами более укутанное порой, чем сокровищница эмира…

— Хм, — Ржевский впечатлился ходом мыслей стариков и озадачился, что-то просчитывая.

—… особенно когда двадцатилетняя жена рожает от своего восьмидесятитрёхлетнего мужа; это сейчас конкретно аль-Мактум думает! Наконец-то пробилась через его блок, — она перевела дух. — А уж то, что житель Соты Дмитрий ибн-Иван Ржевский мог оказаться уроженцем Магриба — скажем прямо, не невероятно, с такой-то фамилией. Они по мужской линии много на что горазды были. Что там из Соты до того Магриба? Бешеному кобелю три тыщи вёрст — не крюк, это снова аль-Мактум.

— Прикольно. — Аль-Футаим плюнула на приличия, всё равно смысла нет соблюдать (не тот расклад). — Занятно, — она забросила в рот фруктовую жвачку и оглушительно хлопнула пузырём. — Непонятно только, что дальше делать. Ржевский, у тебя есть план?

— Пф-ф-ф, — блондин вальяжно и снисходительно махнул ручкой. — Проще пареной морковки. — Затем добавил громкости, перебивая учителя отца. — Мужик, а с чего ты взял, что она ещё не замужем?

— И снова эта же дикая тишина. — На сей раз Мадина сказала вслух.

— То, что тебя, старого мудака, на свадьбу не позвали, ни о чём не говорит, — Ржевский забросил ногу на ногу, опять попирая этикет. — Пусть докажут, — прошептал он по-русски. — И кстати, а моё слово у вас котируется, как у нас?

Близнецы озадачено переглянулись.

— Далия, помнишь, ты мне намёком говорила, что уже не девственница? — продолжил кое-кто с энтузиазмом. — Ты же у себя во Дворце этого пока не объявляла?

Мадина молча впечатала ладонь в лицо. Никакие верные слова сейчас не находились, даже несмотря на двойной ментальный буст.

Мадина Наджиб, дублёр-двойник Её Величества Далии аль-Футаим.

— Как тебя зовут⁈ — повторил свой вопрос аль-Мактум, поднимая руку и призывая других к тишине.

— Дмитрий бин Иван, — беззаботно отозвался кое-кто, непринуждённо и естественно произнося насаб на магрибский манер.

— А ведь смотрится, как родной, — заметила Далия.

— Звучит, — поправила Мадина. — Звучит как родной. А выглядит как раз как типичный Ржевский — белобрысый, светлоглазый, нос апельсином, вид дурацкий.

Старики вместе с учителем отца какое-то время помолчали, старательно переваривая услышанное и решая для себя, как к этому относиться.

— Пха-ха-ха-ха-ха, — принцесса тем временем начала веселиться. — Ржевский — магрибинец! — покосившись вправо, она потихоньку ткнула в него пальцем. — Пха-ха-ха-ха-ха-а-а-а!

Ну, как потихоньку. Члены регенского совета, разумеется, увидели. Они сейчас вообще всё видели (на три метра в глубину), потому что активировали все свободные бусты и фиксировали мельчайшие нюансы.

— А-га-га-га-га! — следом за неожиданно появившейся у него «супругой» блондин последовательно заржал молодым верблюдом. — Нос апельсином, а-га-га! У нас говорят, картошкой.

В принципе, он регулярно так реагирует абсолютно на всё. Из своего привычного образа не выбивается, придирчиво отметила Наджиб-младшая.

А ведь эта пара отмороженных, беззаботно радующаяся сейчас, смотрится весьма органично.

— Старики поверили и не знают, что теперь делать, — торопливым неслышимым шёпотом сообщила менталистка. — Они думали тихо нас с тобой аль-Мактуму в жёны спровадить по-быстрому, а здесь Ржевский. С законными правами, как они сейчас считают с его подачи.

— А замуж они нас с консумацией собирались провожать? — поинтересовалась аль-Футаим флегматично. — Или как? Маман же скоро из подвала выберется, когда твоего родителя допрашивать закончат. Если не успеют консумировать, им может быть больно.

— Да. — За коротким словом стояло гораздо больше, чем понял бы кто-то третий.

Ржевский, впрочем, своей парадоксальной соображалкой главный момент на удивление уловил:

— Что значит, замуж с консумацией или без?

Мадина промолчала, не желая подобного даже произносить вслух. Двойняшка напротив пояснила в физиологических подробностях:

— Вые*ать нас здесь хотели по быстрячку, типа, подтвердить обряд брачующихся. Для этого и маги вон, толпой — силовая поддержка.

— У нас считается, после этого обратной дороги в родительский дом нет, — мрачно проворчала менталистка.

По лицу потомка гусара мелькнули лёд и изморозь.

— Я, правда, пока не до конца понимаю, как они это технически собирались проворачивать, — ничуть не удручаясь, продолжила разглагольствовать беззаботная аль-Футаим. — Потому что аль-Мактума смерть вон, ненадолго погулять опустила, пха-ха-ха, а просить кого-то своих жён подержать, пока ты их е**шь — ну, не знаю.

— Несколько неакадемично с точки зрения нашего брачного этикета, — сдержанно пошутила менталистка.

— Опять же, — Далия задумчиво закусила губу. — Я не уверена, что он и один раз ещё в состоянии осеменить. А как он целую пару за пять минут планировал?

Понятно, что принцесса и её двойник для знающих — неделимое целое.

— Вот же козёл старый, — пальцы Ржевского выбили барабанную дробь по столешнице. Он тут же взял себя в руки. — Ладно, сочтёмся… А я у вас тут известен, что ли⁈ — блондин оживился и оглянулся по сторонам. — Раз они в ступоре от одного имени?

— Не столько ты известен, сколько вся фамилия. Два-три твоих без сомнения достойных предка регулярно бывали в своё время в этих краях. — Церемонно и вежливо, как и надлежит отвечать своему мужчине, изобразила идеальную жену аль-Футаим.

Она даже голос повысила расчётливо, чтоб было слышно присутствующим.

Только Мадина знала, что двойняшка сейчас, если б кто дал, упала б на спину прямо на мрамор и полчаса дрыгала бы в воздухе ногами, вытирая слёзы и захлёбываясь истерикой от смеха.

— Ну, первый кто, понятно, — единственный (пока) в истории региона голубоглазый мадрибинец-блондин оживился сильнее и порыскал вокруг себя глазами.

Перегнувшись через стол, он выхватил из нагрудного кармана одного из дедов небольшой блокнотик и карандаш:

— Щ-щас верну! Кое-что прикинуть надо! — оторвав листик, потомок гусара запустил сам блокнот хозяину обратно через столешницу и принялся споро укрывать клочок бумаги математическими символами и каракулями родного языка.

— Что вычисляешь? — непосредственная Далия без затей наклонилась вперёд, заглядывая ему через плечо.

Попутно она коснулась грудью его трицепса. Мадина восхитилась мысленно: это же надо так уметь. Вроде и ничего лишнего, а какая со стороны семейная идиллия.

— Вероятность чужого прогноза пытаюсь оценить, — обтекаемо ответил потомок гусара, не желая давать лишней информации Регенскому Совету. Через мгновение он тоже с азартом закусил губу и решительно перечеркнул крестом первый столбик. — Нет, так не посчитать. Первый предок — понимаю! — повторил он через пару секунд.