— Какой дальше план? — Наджиб весьма занятно выглядит, когда удивляется.

Она не ожидала, что Шу так запросто может отрезать три головы.

Я тоже, но не с психологической, а с технической точки зрения. Снимаю шляпу перед профессионализмом.

— Идём в небоскрёб Ивасаки, — равнодушно пожимает плечами японка. — Вы пятеро со мной! — бросает она какой-никакой, а поддержке.

— Ус-с! — братва щёлкает каблуками.

Самое смешное, они только что танцевать не пустились, когда три толстяка без голов упали в пыль.

Если я хоть чуть-чуть понимаю в людях, начальство эти люди не любили, по разным причинам. Сейчас преданнее ближников напарнице по бизнесу не найти, она и пользуется.

Вполне себе рационально, чё.

— Что в небоскрёбе будешь вытворять? — осторожно уточняет Мадина.

— Освобождаю Накасонэ словом главы клана. Связываюсь с Ониси — предлагаю ему забрать Ивасаки под свою руку. Удовлетворяю как женщина твоего мужа — я обещала. Пока всё. Возможно, что-то всплывёт по ходу реализации этих пунктов.

Ой, кажется, я сейчас опять покраснею. Зачем же быть такой наивно прямолинейной… охота снова схватиться за сердце.

В глубочайшем эмоциональном шоке фразу про прямолинейную наивность говорю вслух.

Вот идиот.

— Ой. — Осознав, что натворил, вот прям чувствую, что сердце действительно прихватывает.

Что делать⁈ Хватаюсь за левую половину груди.

Наджиб без тени сочувствия, как чёрствая стерва, ехидно ухмыляется и таращится мне в переносицу, не мигая.

Похлопать кротко ресничками, что ли. Стоп, а с какой стати⁈

— Это ж не я сейчас про интим ляпнул! — доходит до меня с опозданием.

Ох, сейчас я и повозмущаюсь! От негодования. Надо только побыстрее придумать, на какую именно тему.

— Прошло сердце? — участливо интересуется Наджиб, кротко наклоняя голову к плечу.

Тьху, это же мой жест! Это же я только что хотел так сделать!

— Замуж к нам пойдёшь? — не обращая более никакого внимания на меня, интересуется у японки супруга.

Кажется, пора закатывать скандал — негодование в моей душе вспыхивает всё сильнее. Жаль, не могу придумать подходящего повода и причины.

Да и с другой стороны: начни сейчас бушевать — а Шу бац, и отзовёт своё обещание обратно. И никакой тебе в небоскрёбе Ивасаки реализации чувственного компонента.

И чё тогда делать?

С другой стороны, стоять сейчас молча — не вариант, я в доме хозяин, всё такое. Думай, голова, думай.

Надо что-то брякнуть сердито. А что конкретно? Ничего искромётного в голову не приходит.

Наджиб, продолжая глумливо ухмыляться, сперва бормочет ехидно на своём родном языке: «Ты ж наш энергичненький». Затем как-то очень быстро щипает меня за попу.

Не больно, но слишком стремительно: от неожиданности ойкаю и подпрыгиваю. Высоко.

Приземлившись обратно, выслушиваю бесплодные инсинуации от жены, которые даже не знаю, как оценивать навскидку:

— У-ти наш беззащитненький, — она снова тянется к моему заду. — Знаешь, Ржевский, а ведь тебе чертовски идёт выглядеть маленьким! Сейчас только поняла: ты в женщине периодически материнский инстинкт пробуждаешь! Интересно, как, — она без разбега глубоко задумывается.

Фу-ф. Кажется, пронесло. Утвердить мужскую руку и главенство в семейном коллективе возможность ещё будет (вся жизнь впереди).

А вот скользкий момент с возможным боди-массажем от Шу, похоже, безболезненно для меня рассосался сам собой.

Скрестить пальцы и сплюнуть три раза незаметно, чтобы не сглазить. Кажется, и волки сыты, и овцы целы.

Хорошо, что Мадина такая, с благодарностью думаю в следующую минуту: дедушка родной вон, пинком под жопу на старости лет был с треском вышвырнут. В такой точно ситуации.

Почти.

На улицу. Без пенсии и выходного пособия. Сейчас вообще неизвестно где израненный валяется, по монастырям каким-то.

Кстати, надо б деда из церкви домой вернуть. Зарубка на память.

— Слушай, — Норимацу тем временем со своим бесстрастным выражением лица обращается к моей супруге. — А у него так интересно мысли на лице меняются! — и пальцем в меня тычет. — Театра кабуки не надо.

Мадина начинает беспричинно ржать взбесившейся лошадью:

— А я давно говорила! А кто слушал⁈

— Ты умная, это я дура, — спокойно кивает японка. — Только сейчас заметила.

В этот момент мой браслет Изначального без предупреждения начинает слегка греться, а на расстоянии вытянутой руки загорается голограмма:

И ещё страницы полторы текста убористым почерком.

Точно такое же сообщение с разносом в секунду загорается и у Шу.

— О, остальные иностранцы, — стремительно реагирует менталистка. — Занятно. Получается, нас не касается, только вас, местных. Ха-ха.

— Что ты об этом думаешь? — осторожно спрашивает Норимацу у меня.

Фу-ф, теперь окончательно фу-ф. Стрельнув глазами туда-сюда, по лицам девчонок вижу: скользкое место в беседе проехали без потерь. Моих.

Суть эдикта, кстати, можно передать иначе: кое-кто слишком хитрый из столицы решил по щелчку пальцев приостановить действие кое-каких прав свободных людей. Причём там, где его юрисдикции, сказать мягко, размером с гулькин пенис.

Это и озвучиваю под изумлёнными взглядами новых соратников Шу.

— Ты очень зря не считаешь на три хода вперёд. — Мадина резко серьезнеет. — Дим, ты чё, реально не видишь всех скрытых связей и последствий этого указа⁈

Ну, как сказать. Вижу, и даже лучше неё. Просто на каждый хитрый болт есть свой ключ.

— Через час поговорим! — обещаю менталистке.

После чего быстренько забрасываю её в портал обратно, от греха подальше. Портал закрываю с браслета Далии.

— Погнали в небоскрёб! — говорю партнёрше по бизнесу, стремительно распаковывая реактивный ранец Мицубиси из предусмотрительно прихваченного безразмерного трофейного рюкзака. — Братва, вас с собой взять не могу, — извиняюсь перед татуированными соратниками японки. — Грузоподъёмность.

В следующую секунду, хлопнув себя по лбу, вываливаю им из нагрудного кармана целую горсть таблеток-порталов.

— Доберётесь своим ходом, — ровно сообщает подчинённым японка. — Выполнять. Меня ждать на первом этаже, я спущусь.

— А вам на двадцать третьем наша помощь точно не понадобится? — интересуется, видимо, их старший.

— Спасибо, мы сами, — вежливо отвечает Норимацу, прижимаясь ко мне в обвязке ранца. — Так интересно летать, — говорит она через несколько секунд и несколько же десятков метров по вертикали вверх. — Слушай, а давай не в небоскрёбе⁈ Мне ещё в тот раз в полёте хотелось! Ржевский, я сейчас впервые тебе предлагаю не как самурай, а как женщина! Трахаемся, — она деловито расстёгивает рубаху.

— С самураем я не готов, — вырывается у меня на автомате. Почему-то. — Ни в полёте, ни в иных географиях.

Понял! Когда я расовый буст на регенерацию механизмов задействую, у меня ресурс организма туда уходит!

Ой. Получается, моя личная прошивка несовместима с самой главной стороной жизни? И что теперь делать?

— Надо тренироваться, — прихожу к выводу через секунду и озвучиваю это в лицо вопросительно глядящей на меня Шу.

Святое есть святое, чё. Испокон Ржевские иного смысла жизни не искали (хотя он их регулярно находил сам).

— Не поняла? — японка приостанавливает стаскивание с себя рубахи и вопросительно изгибает бровь. — Ладно, если ты не хочешь… — её лицо из одухотворённого становится несколько грустным и немного возмущённым. — Наверное, мне не стоит навязываться. С подобным.

Ух. Нет. Все системы работают в штатном режиме. Это я не туда что-то подумал на мгновение, а сейчас вижу — ошибся.