Но избавляться от блаженной не будешь, ей и так в жизни досталось (хоть и от того же родственника, которого я её мамаше в руки передал).

— Надо возвращаться в Соту после разборок с шейхами. — Далия хлопает ладонями по столу для совещаний, вырывая меня из отстранённого созерцания сегодняшних перспектив на личную жизнь. — И ценности ювелиров в твоём подвале, Дим, и биржа, и новый портал — всё там решать предстоит.

Ощущения как на семейном совете.

В родном языке Димы Ржевского есть хорошая поговорка, нет худа без добра. Мудрая мысль: если бы не внезапная напряжёнка из-за выяснения отношений, мог бы и не узнать никогда, что каждая из присутствующих девиц со мной не против замутить. Так прямо и заявили сами.

Однако есть тонкости. Я-то с тезисом изначально согласен был, просто под руководством откровенной Норимацу-младшей вслух зафиксировали для нашей узкой компании: в Эмирате мужчина может иметь стольких женщин, сколько (и которые) согласны.

Но он их всех обеспечивает, точка.

Логично, не поспоришь. И из девиц никто, что интересно, слова не возразил; даже излишне сконцентрированные на равноправии гендеров Барсуковы.

А мои активы, только начавшие было накапливаться (после нескольких поколений бесхозяйственных предшественников!), очень круто сгорели вместе с имением. Ну и ещё кое-какие проблемы возникли, но о них сейчас думать не хочу.

— Как глава клана Ивасаки имею доступ к ресурсам, о которых раньше не мечтала, — ровно сообщает Шу. — Но это не отменяет подвисших обязательств Дмитрия. Причём выпутаться он должен сам, все согласны? Просто чтоб себя уважать.

Не спорю, верно всё, но думай, голова, думай.

— Ну, кое-чем негласно помочь мы в состоянии, — Далия задумчиво барабанит ногтями по столешнице, имея ввиду свой Престол. — Всё равно в Соте слух на весь город, что он меня пялит. Но в целом да. Мужик должен быть мужиком, особенно такой, о котором по моей и вашей земле уже слухи пошли.

— Хотя он тут в Эмирате, почитай, и не был ни разу, — замечает Мадина, обрабатывающая пилочкой ногти. — Однако прославился, — она на мгновение отрывается от своего занятия и весело мне подмигивает.

Когда они меня спасали, разгорелся межправительственный скандал. Портал из Дворца аль-Футаим нарушил какие-то там суверенные правила моего государства, о чём сюда, в Залив, сразу же пришла нота.

Этот документ подхватили местные недобитые сторонники всех кого ни попадя: и папаши Мадины, и уже отчалившего играть на арфе Маджита аль-Футаима, и других заговорщиков по мелочи.

Через час — Регентский совет. Он только называется красиво, а на самом деле, Далия пояснила, тот ещё паучатник.

Если кратко, сборище аристократии: каждого по отдельности монарх запинает, как лев гиен.

В этом месте Наджиб сделала оговорку, поскольку я с их фауной не знаком. Оказывается, стая этих гиен с тем львом уже очень даже способна поконкурировать, весьма неприятная перспектива.

Вслух не сказано, но прямо ясно: не открой девчонки канал на этаж в небоскрёб Шереметьевых, меня спасать, сейчас этих проблем у них бы не было.

Мне понятно, что разрулить должен я. При том, что иноверец и против меня все здесь изначально настроены (кроме своих).

Если подумать, снова логично. Раз мужчина в этом социуме в приоритете и ему больше позволено, то и в конфликтных ситуациях женщины должны находиться за его спиной, а не наоборот.

Когда я это прямо врубил Далие, она покладисто спорить не стала:

— Можешь присоединиться, без проблем. Погнали в паучатник с нами вместе, Наджиб под паранджой менталом подстрахует. Ты моим воздыхателем представишься, род у тебя очень знатный.

Таким образом на регентский совет вместе с ними пойду сейчас и я.

— Здравствуйте, Ониси-сан, — удивлённо отвечаю на входящий вызов, которого более чем не ожидал в данный момент. — Рад вас видеть и слышать!

Чёрт. Ответил на автомате по-японски — а в зале для заседаний регентского совета уже много народу собралось.

Теперь может не получиться сделать вид, что я говорю лишь по-русски (собирался подстраховаться на одну тему перед разборками с недоброжелателями Далии, опыт).

— Здравствуйте, Ржевский-сан. — Японец равнодушно мажет взглядом по обстановке вокруг меня. — Прошу прощения, если потревожил невовремя. Я осмелился проявить инициативу исключительно потому, что речь идёт о ваших интересах: промолчать либо сообщить позже значило бы с моей стороны не предоставить вам жизненно важной информации тогда, когда она остро необходима.

— Вы простите меня, если я скажу, что ваш народ в витиеватых формах вежливости чувствует себя гораздо уютнее, чем простоватый я? — незаметно подмигиваю. — Примерно как эти ваши здоровенные национальные брюки, обвязываемые широким поясом: вы в них в маго-видео даже сражаться ухитряетесь, а любой гайдзин вроде меня запутается в собственных ногах и штанинах через мгновение.

— Шаровары хакама, — кивает собеседник. — Кстати, в бою они фиксируются понизу специальными повязками, хима, с распущенными свободно даже мы не дерёмся.

Следующую пару секунд смеёмся вместе.

Украдкой оглядываюсь по сторонам: нет, беспокоился зря. Японский от русского ни для кого из окружающих пенсионеров не отличается. Они даже не заметили смены наречия, можно потихоньку выдохнуть.

Соглядатаю хорошо работать, когда народ из всего многообразия языков знает лишь один, свой собственный. Это я ещё по предыдущей работе знал.

— Об этих завязках был не в курсе. А полез бы драться как есть — боюсь представить исход поединка, — поднимаю вверх указательный палец. — Перенесите аналогию на моё отношение к вашим формам вежливости.

Хохочем ещё громче. Деды-шейхи затевают неодобрительно перешёптываться, но взглядами сверлят преимущественно Далию, сидящую рядом со мной.

Видимо, стоит прикрутить громкость. Мне-то по шарабану, а вот когда неловко девушке за тебя, это уже не тот фасон.

— Общение с вами — истинная отдушина от чопорности нашего двора, — отсмеявшись, Такидзиро вежливо переходит к делу. — Хорошо, давайте без ненужных расшаркиваний. Дмитрий-сан, вы бы не могли активировать бесшумный режим?

Я на мгновение подвисаю, японец продолжает:

— Судя по лицам вокруг вас, нихонго никто понимать не должен. Однако в вашем родном языке есть отличная поговорка: бережёного бог бережёт.

— А небережёного — конвой, — на автомате вырывается у меня. — Ой, — через секунду соображаю, что брякнул.

И снова взаимный взрыв веселья плюс чужие неодобрительные взгляды. Впрочем, на них мне плевать с высокого небоскрёба: я здесь исключительно из-за Далии, а к ней они относятся более чем сдержанно (видно по откровенно кривым рожам).

Стало быть, мнением недоброжелателей можно и должно пренебречь, а гнуть следует исключительно свою линию (не нарушая, впрочем, правил приличий)

— Ну, с вашим статусом Изначального такого сценария в Соте можно не опасаться, — замечает соотечественник Шу. — Итак?

— Я в бесшумном режиме.

— Нами только что перехвачен один разговор, он прямо касается вас. — Ониси с безмятежным видом включает воспроизведение.

Следующую пару минут конференция из трёх собеседников обсуждает, как лучше в течение ближайшего часа обнести весьма немалые активы, находящиеся практически без охраны на территории одного интересного земельного участка в Золотом Квадрате.

Сдвоенного. Принадлежащего некоему маргиналу и иностранной подданной.

— Хренасе, — задумчиво чешу затылок. — Спасибо, что предупредили, Такидзиро-сан.

Теперь понять бы, что с этим делать: отсюда в ближайший час я точно выйти не смогу, а вопрос охраны имения стал резко актуален.

— Вы позволите мне задать вам несколько прямых вопросов? Иногда взгляд со стороны помогает увидеть ситуацию под другим углом.

— Конечно.

— На вашей земле сейчас никого? Кто мог бы прикрыть?

— Увы.

— Упомянутые в разговоре ценности находятся под охраной?