До чего же сильна эволюция и жизнь! Сейчас, в 2237 году можно встретить таких существ, от которых дедушка Дарвин, наверное, перевернулся бы в гробу. Начиная с Кентавров и заканчивая моей Сциллой. Если вы были в Дене, то, наверное, видели кошек? Этих вечно тощих с вороватыми глазами тварей. А теперь представьте кошку, прожившую в эпицентре Пустыни Смерти всю свою жизнь, а также еще несколько десятков ее поколений. Сцилла напоминала кошку, как по размеру, так и по внешнему виду, правда, были и существенные различия. Ее длинные и изящные лапки были приспособлены для длительного бега. Зато спрятанные в мягких подушечках лезвия ну никак язык не поворачивался назвать коготками. Если полоснуть такими по лицу – мало не покажется. Да и острые сантиметровые зубки отнюдь не принадлежали любителю колючек и кактусов. Это были зубы идеального хищника, вполне способные разорвать шкуру Инопланетного Гостя.

Другое дело, что этот самый гость вполне позавтракает моей Сциллой сам. У Сциллы была забавная мордочка, что-то среднее между кошкой и лемуром, огромные глазищи, меняющие свой цвет от настроения, гибкий и тонкий хвост, оканчивающийся опасным жалом. Еще одной оригинальной чертой Сциллы была ее мягкая шелковистая шкурка, сливающаяся с окружающим миром.

Я бросил на Сциллу еще один взгляд. Ее уже почти не было видно в траве и полевых цветах. Она слилась с ними в одно целое, в большой цветочный ковер. Если бы я не знал, то никогда бы не обратил внимания на чуть поднимающийся холмик. Теперь вы знаете, кто такая Сцилла. Ах да! Чуть не забыл! Ко всему этому образу прибавьте огромные комичные уши. Вот теперь все.

Я встал, потянулся и залил костер водой, ранее набранной в ручейке, и даже смутился. Как-то не привычно так расходовать воду. Особенно когда ее много. В Пустыне вода – это жизнь.

– Там не осталось еще кусочка этого великолепного зверя?

Слова раздавались прямо в голове. Я что, забыл сказать вам, что Сцилла вполне разумна и способна общаться, правда, телепатически? Правда, забыл? Ну, извиняйте. Сегодня я просто набит впечатлениями под завязку, всего не упомнишь. Я посмотрел на проснувшегося зверька, смотрящего на меня изумрудными плошками глаз. Довольна. Чертовски довольна. Сегодня мы увидели стадо мирно пасущихся животных, чуть поменьше браминов и с одной головой. На голове у них были небольшие рожки, наверное, какая то мутация. И тут я впервые увидел, как охотится Сцилла. Слившись с ковром бледно-желтых цветков, кроха прокралась к рогатым так, что они даже ее не почувствовали. Затем был великолепный прыжок, укус зверя в шею. Стадо бросилось врассыпную, а облюбованный Сциллой рогатый, превышающий ее раз эдак в пять по размерам, упал, орошая желтые цветки кровью из разорванного горла.

Я разжег костер и приготовил вполне вкусное мясо, которым не побрезговали бы в лучшем ресторане Нью-Рено, и Сцилла слопала чуть ли не половину. Я все удивлялся, как в нее все это влезает?

– А как насчет того, чтобы оставить на завтра? – Поддразнил я ее.

– Фу! – глаза из зеленых превратились в бледно-фиолетовые. – Жадина!

Сцилла зевнула и, свернувшись калачиком, замерла. Присев рядом, я потрепал ее по мягкой спинке. Раздалось довольное урчание. Кошка всегда остается кошкой.

Ладно, пора спать. Завтра будет еще один день. Много прекрасных дней. Расстелив походное одеяло, которое купил тысячу лет назад у одного торговца каравана, я смотрел на звезды, и вспоминал…

Проклятая Продвинутая Силовая броня осталась лежать в песке милях в двадцати позади меня. Песок забился в сервомоторы, и левая половина полностью отказала. Я невесело хмыкнул. То, что не смогли сделать пули врагов, сделал обычный песок.

Проклятье! Без брони было как-то неловко, я чувствовал себя голым и беззащитным в этом краю смерти и радиации. По счастью, у меня был бронежилет, так себе одежка, второй класс защиты. А все мои вещи состояли из тяжелого пистолета, оттягивающего бедро справа, пары обойм к нему, охотничьего ножа и рюкзака. В рюкзаке не было ничего ценнее фляги воды. И я бы с радостью обменял набор отмычек, антирадиационные пилюли, кусок тротила и старое видавшее виды одеяло еще на одну флягу.

По счастью, мои сапоги перестали утопать в песке, я вышел на ровную твердую землю, и скорость заметно выросла.

Я – это Алекс Репэй, путешественник, человек, истоптавший за свою жизнь не одну сотню миль земли. Характером я миролюбив и очень спокоен. Спокоен до тех пор, пока меня не довести. А это совсем не просто. Разве только найдется тип, называющий меня рыжим коротышкой. За такое можно вполне получить в глаз. Тем более что он на все сто прав. Я коротышка. И я рыжий. Зато я быстрый и стреляю я – дай бог каждому. Дважды брал приз в Реддинге. На данный момент я направляюсь куда глаза глядят. Если вам нужна точность, то на северо-восток от Гекко. Он теперь в доброй полтысячи миль за моей спиной.

Прожив двадцать пять лет в старушке Калифорнии, я направляюсь искать новые земли. Ведь должны же они быть? Не могла же остаться только мама Калифорния?

Поэтому, подкинув вверх монетку, я выбрал северо-восток и пошел.

Чем дальше я иду, тем больше мне становится ясно, что это была глупая затея.

Пропахать пешком столько миль, получить браминову дозу облучения и ничего не найти. Все напрасно. Мертвая выжженная земля. Солнце-убийца. Здесь ничто не могло выжить, кроме пустынных крыс и людей. Первые при моем появлении зарывались в песок со скоростью наркомана, собирающегося принять джет. Вторые палили из всех стволов или кричали, чтобы я убирался. Темные люди.

Но вот уже вторую неделю я не встречал ни крыс, ни людей. Придется потуже затянуть пояс. Еда была на исходе. Да и какие тут крысы? Эпицентр радиации.

Вчера я ненароком наткнулся на огромную воронку. Песок в ней спекся и превратился в зеркало. Я стоял и любовался своим отражением, пока до меня доперло, ЧТО это за воронка, и ЧТО ее оставило. Я припустил со всех ног.

Наверное, я давно так не бегал. Передвигаюсь обычно по ночам, а днем, найдя пещеру или прохладную тень от камня, заваливаюсь спать. Ночью идти удобно.

Солнце не печет сквозь мою старую панаму цвета хаки. Да и светло как днем. Песок, камни, кактусы. Все переливается неоновым светом. Прекрасным и опасным одновременно. Радиация, господа!

По счастью, радиация стала спадать, сегодня я увидел первую пустынную крысу. Уж не думал я, что обрадуюсь этой твари. Видимо Долина Неоновых Огней осталась позади. Я перешел критическую точку. Сделал то, что давно уже никто не делал.

Перешел Долину. Выиграл у смерти в рулетку. Другое дело, как это скажется на моих потомках.

Та-ак. Пора что-то делать. Пессимизм мне не свойственен. Это уже критическая точка. Скоро упаду и уже не встану. Нужно отдохнуть часок, прежде чем идти дальше. Очень сложно шагать второй месяц в одиночестве. Хочется выть на луну, хоть с кем-то поговорить. Пустыня казалась вечной. Песок сменялся камнями, камни песком и так до бесконечности. Еще пара таких деньков и я поверну назад.

Хотя, конечно, не дойду. Слишком устал, слишком мало воды и еды. И мой обглоданный крысами скелет занесет песком.

Тьфу! Пора спать. А то точно загнусь от таких мыслей.

Сон кончился резко и бесцеремонно. Я вскочил со своего одеяла, расстеленного на твердой земле, инстинктивным жестом выхватил пушку из кобуры и замер. Я никак не мог понять, что произошло. Кажется, кто-то кричал. Абсурд. Здесь не может быть людей. Наверное, приснилось. Я потряс тяжелой головой, пытаясь прогнать остатки сна. И настороженно вслушался в тишину ночи. Раздавалось тихое поскрипывание рад скорпиона, ползущего неподалеку. И все. Никаких воплей, никаких прекрасных принцесс, которых надо бежать и спасать. НИЧЕГО! Всего лишь проклятый сон. Я расслабил готовые к бою мышцы и потянулся.

– ПОМОГИ!

Слова бомбой разорвались у меня в голове. Я прижал руки к ушам. Так громко.