- Это не копание в могилах, а раскопки поискового отряда с целью нахождения и индефикации погибших солдат времён Отечественной войны. Я поисковик! - резко ответила отцу Аля. - И сезон этого года ты мне сорвал!

- Ну, да. А поиски окаменевшего дерьма динозавра ты называешь археологией. Я в курсе. - Не остался в долгу племянник. - И если бы у кое-кого не было за полтора года четырнадцать приводов в милицию за участие в уличных драках, то весну и лето этот кто-то провёл бы дома, а не в монастыре посреди тайги.

- Ага, дома. На огороде, говори прямо. - оскалилась Аля.

- Всё, мне нужно на воздух. - Вышел из комнаты племянник.

- Аля, - вздохнула Дина.

- Извини, бабушка. Сорвалась. - Уткнулась лбом в бабушкины колени девчонка.

- Не переживай. После похорон вернёшься домой. Тем более, что и так месяц школы уже пропустила. А с сыном и снохой я поговорю. - Кажется, что племянника и его жену ждут непростые времена.

- Олег Павлович, вы не будете против, если я заберу бабушкины фотографии, вещи, книги? - спрашивает Аля.

- Нет, конечно. Всё упакуем и отправим, если сразу всё забрать не получится. И тут такое дело... Это на Анне Тимофеевне было. - Лесоруб протянул Але коробочку в которой я увидела свои серьги, перстень и часы.

Часы я приобретала ещё в Германии, в сорок четвёртом. И с тех пор только чистила пару раз.

- Ну вот, можно наверное и уходить. Дальше здесь обойдутся и без меня. Память о себе оставила, фотографии заберёт себе Алька. Будет менять рамки и найдёт от меня подарок. Да, можно уходить! Как когда-то из дома на фронт, не оборачиваясь, - произнесла я сама для себя.

И почти сразу почувствовала сильный удар по голове. Чему я сильно удивилась, ведь уже считала себя умершей. Кто-то неведомый запустил в голове настоящий калейдоскоп. Знаки, символы, картинки, имена... Кружились, смешивались и складывались в совершенно новые знания и какие-то смутные воспоминания. Только воспоминания чужие и густо замешанные на страхе.

Первое, что я ощутила, это боль в затылке и неприятное ощущение грязных досок под щекой.

- Фрау? Фрау Анни, вы меня слышите? - пытался кто-то меня расшевелить. - Жива, но похоже без сознания.

Справедливо рассудив, что "очнуться" я могу в любой момент, я прислушалась к тому, что происходит вокруг. У меня не было времени, чтобы задуматься о происходящем. Я внезапно почувствовала себя восемнадцатилетней девчонкой, которая только оказалась на подготовке перед заброской глубоко в тыл врага.

- Как бы искренне вы не верили в свою легенду, вам это совершенно не поможет. - Работала с нами хорошо известный уже после войны мозгоправ. - Вы должны воспринимать всё происходящее вокруг, как единственно существующую реальность. Не имеет значения, кем вы были до того момента, как надели свою личину. После вы именно тот, кем вы стали. Вы должны не претворяться кем-то, а жить! Прочувствовать все эмоции этого внезапно родившегося человека, напитаться его заботами и привычками. Вы должны не разделить тревоги и переживания этого несуществующего человека, а испытать! Вот такой вот метафизический парадокс.

Поэтому сейчас я не была семидясятитрëхлетней старушкой, мирно почившей с котом в обнимку. Я была фрау Анни, получившей очень сильный удар по затылку и упавшую на весьма грязный пол. Я не испугалась, пугаться буду потом, наедине с собой и когда буду уверена в своей безопасности. Спасибо представившейся Марией Ивановной мозгоправу, мгновенное принятие ситуации и умение принимать чужую шкуру, как свою, она в нас выпестовала на отлично. Именно это позволило мне спокойно лежать не шевелясь, и даже пульс не участился.

Пока я не могла сказать, что у меня сейчас со зрением, глаза были закрыты, примерно понять какого возраста эта фрау Анни, тоже. Но я отлично чувствовала запахи и прекрасно слышала все звуки вокруг. Многие из запахов были знакомы, и хотя вонь грязной и задохнувшейся тряпки в сочетании с запахом застоявшегося масла, сильно била по обонянию, но я готова была поспорить, что нахожусь в аптеке. Там, где хранились ингридиенты и делались составы.

Пометив себе своё место нахождения, я внимательно прислушалась к разговорам. А вот они меня удивили. Даже стало любопытно, кто же это так нагло обсуждает произошедшее, не стесняясь присутствия свидетеля? Тем более, что уже знали, что я жива, хотя и без сознания.

- Ваша светлость, сами видите, взлома нет, да и охранка на доме из последних разработок Хлайпеса-отца. Значит фармик Саргенс сам впустил напавшего. Да и на столе вино, сыр, бекон... Фрег явно знал и ждал преступника. - Отчитывался грубый голос, такой принято называть прокуренным. - Ну, или встретив гостя, погнал свою бабу, накрыть на стол.

- Нет, стол был накрыт заранее. Почему здесь, в приёмной аптеки, а не в жилых комнатах? Бабу он погнал уже за добавкой. Вон разбитые бутылки рядом с ней. - Я почувствовала ощутимый тычок в бок чьей-то ногой. - Интересно, она может что-то помнить?

- Простите, герцог, но кузен всегда очень жаловался на её тупость. Говорил, что сильно прогадал с женитьбой. Купился на то, что девка с аттестатом о том, что сдала экзамен на разумность и может считаться человеком. Наверняка аттестат тот поддельный или купленный. Уж больно дурна была жена у Фрега. Уж учил он её, учил, да в дерево сколько не вбивай! Да вы у людей спросите, она и разговаривала с трудом, только головой кивала и пряталась. - Третий голос вызвал у меня непроизвольную дрожь, видимо та, кем теперь стала я, этого человека действительно боялась. - Так что наверняка ни на что внимания не обратила, не заметила. Да и объяснить ничего не сможет. Но побеседовать с ней, если она вообще в себя придёт, вы сможете, когда вам заблагорассудится. В память о кузене, я возьму на себя тяготы её содержания. Куда уж деваться, придётся принимать Анни младшей женой. Не скажете, когда можно будет дом и аптеку брата принимать? А то ведь дело такое, клиенты быстро переметнуться.

Фраза про младшую жену пробудила у моего тела какие-то глубинные инстинкты. Я резко распахнула глаза и попыталась подняться. Ко мне тут же наклонился бородатый мужчина.

- Вы помните, как вас зовут? - узнала я прокуренный голос.

- Да, - ответила я. - Фрау Анна Саргенс.

- Фрау она! Посмотрите на неё! - подал голос неприятно полный мужчина.

Впрочем отталкивала не его внешность. Хотя сальные прилизанные волосы, рыхлая кожа, напоминающая корку апельсина, и большие мясистые губы привлекательности точно не добавляли. А вот злой взгляд сощуренных глаз, презрительно сжатые губы и голос, в котором весьма плохо пряталось раздражение, вызывали желание задержать дыхание и вымыть руки.

А рядом с угодливо пригнувшимся кузеном покойного аптекаря стоял тот, кто видимо и был тем, кого звали герцог и ваша светлость. Мой взгляд замер на остроносых сапогах, в каких щеголяли дворяне времен Пушкина. Так вот кто меня ткнул в рёбра!

- Ваше личное желание прибрать имущество моих родителей, которые перешло в распоряжение моего мужа после заключения брака, отменяет моё происхождение? - озвучила я мысли, крутящиеся в голове.

- Хм, - усмехнулся герцог. - А вы говорите разговаривать не может.

- Да что ты такое несёшь? - возмущëнно хватал воздух ртом кузен.

- Помолчите, - осадил его герцог. - Поясните, старший йерл?

- А что тут пояснять? Аптека, дом и два сада, домашний и с лекарственными травами, а также участок земли на острове Марли принадлежали родителям фрау Анны. Её мать была признанным бастардом графа Дорангтон. - Еле заметно пожал плечами местный следователь. - Так как других детей у родителей фрау не было, всё имущество унаследовал муж фрау, тем более, что вступая в брак, он взял фамилию фрау. А теперь, так как вдова фрау и сдала экзамен на разумность, то есть, не смотря на то, что она женщина, она имеет определённые права и может наследовать с обременением.