В первые годы после высадки римлян в Испании основным, если не единственным источником доходов римлян была военная добыча и контрибуции. В условиях почти не прекращающихся войн доходы из этих источников продолжали поступать и в римскую казну, и самим воинам. Затем римляне перешли к более регулярному извлечению доходов, обложив подчиненных податью. Она сначала, видимо, достигала 1/10 всех доходов местных жителей, а позже была сокращена до 5%. Подать испанцы выплачивали зерном или металлами, но могли и заменять их деньгами по опенке наместника[739]. Вскоре после завоевания Испания втягивается в торговую сеть римского Средиземноморья. Многие иберские и турдетанские общины стали чеканить свою монету[740]. Римские власти поощряли такую деятельность, дабы в условиях почти постоянных войн переложить на самих испанцев их финансовую тяжесть[741]. Многие испанские рудники перешли в собственность римского государства, а государство отдавало в наем или на откуп так называемым публиканам[742]. Разработка рудников приносила баснословные доходы. По некоторым подсчетам, доходы римской казны от этих рудников составили в 200—157 гг. до н. э. 87 миллионов денариев[743]. Естественно, сами публиканы извлекали из этих рудников еще больше доходов. Испания втягивалась в экономическую систему Рима.

Содержание истории римской Испании, как и других западных провинций Римской республики, а позже империи, во многом определялось ее романизацией[744]. Романизация — это сложный многоплановый процесс, имеющий различные аспекты. Первый — экономическая романизация, т. е. включение провинциальной экономики в общеримскую. Второй — социальная: распространение в провинциях социальных отношений античного общества в его римском варианте. Третий — политическая романизация, т. е. распространение римского гражданства, вытеснение местных политических институтов римскими, создание на месте туземных общин муниципиев и колоний, включение местного населения в политическую и сословную систему Рима. Наконец, четвертый аспект — культурная романизация, т. е. распространение латинского языка и вытеснение им местных языков, усвоение испанцами римской культуры, включая религию, и вообще всего римского образа жизни. Одним словом, романизация — это включение провинций в интегральную систему Римского государства. Ее результатом стал переход Испании к античному обществу.

Романизация осуществлялась по двум встречным руслам: переселение в страну римско-италийского населения, приносившего с собой привычные для него институты и образ жизни, и трансформация местного общества под влиянием господствующего народа.

Римско-италийская иммиграция на Пиренейский полуостров началась еще во время II Пунической войны. Уже первые римские полководцы стали основателями городов, явившихся очагами романизации. Плиний (III, 21) приписывает основание Тарракона братьям Сципионам. Будущий победитель Ганнибала стал основателем Италики, созданной им как лазарет для своих раненых воинов (Арр. Hisp. 38). В республиканское время переселились в Испанию такие ставшие потом известными фамилии, как Элии, Апонии, Дасумии, Ульпии и др.[745] Достаточно много было в Испании переселенцев к началу 40-х гг. I в. до н. э.[746], и в дальнейшем число их еще более увеличилось[747].

Лингвистические и ономастические исследования показывают, что Рим был источником переселения в самой незначительной степени. Основной поток шел из Кампании и прилегающих районов. Возможно, второй, но значительно меньший, шел из Этрурии[748].

Внимательное рассмотрение всех свидетельств, относящихся к появлению римлян и италиков в Испании, показывает, что это были преимущественно не ветераны, т. е. бывшие воины. Разумеется, полностью игнорировать ветеранский фактор нельзя, но надо иметь в виду, что он был не только не единственным, но, пожалуй, и не главным, по крайней мере, на протяжении большей части рассматриваемого периода[749].

Значительную роль играли, по-видимому, италийские «деловые люди». Главным объектом их внимания были рудники. Диодор (V, 36) пишет о массе италиков, хлынувших в испанские рудники. Изучение, в частности, ономастики Нового Карфагена показывает, что основная часть таких бизнесменов происходит из Кампании и что, по крайней мере, некоторые из них принадлежали к тем же известным кампанским фамилиям, что вели активные операции по всему Средиземноморью, в том числе на Делосе. К таким людям, например, относились Тициний и Верраний[750].

Находимые в различных местах Испании слитки с клеймами показывают, что многие италики стали арендаторами либо владельцами (после перехода рудников в частные руки) рудников или отдельных копей. Иногда они могли организовывать компании, сообща эксплуатирующие рудные богатства, как, например, «Общество Серебряной горы» в Илурконе[751]. Однако это не означает, что все эти люди переселялись в Испанию, хотя, по-видимому, были и такие. Многие же оставались в Италии, посылая для управления рудниками своих агентов преимущественно из числа отпущенников[752]. Диодор, говоря об устремлении в испанские рудники италиков и отмечая их корыстолюбие, рассказывает, что эти люди приобретали массу рабов, которых затем продавали руководителям работ (не уточняя, кем были эти руководители), а уже те, копая во многих местах, открывали золотые и серебряные жилы. Так что, кажется, не стоит преувеличивать роль италийских бизнесменов в иммиграции в Испанию и организации там горного дела. Наряду с такими относительно крупными предпринимателями пытались (и часто небезуспешно) завести свое дело «искатели счастья» из более бедных слоев италийского населения. Они брали в аренду небольшие рудники, создавая сравнительно мелкие рудодобывающие предприятия. Довольно много их концентрировалось в районе Нового Карфагена[753].

Значительной представляется роль крестьянства. II в. до н. э. был веком прогрессирующего обезземеливания этого класса римского общества. Общее развитие Рима и Италии вело к расширению относительно крупного сенаторского и всаднического землевладения в ущерб крестьянскому. Римский сельский плебс мог, однако, найти выход из положения: переселившись в город и став клиентами, бывшие крестьяне имели возможность жить за счет своего гражданского статуса. Римские политические деятели проводили (или пытались проводить) различные мероприятия в пользу римского крестьянства и вышедших из его рядов ветеранов. Римские бедняки могли воспользоваться и частью богатств, поступающих в Рим в результате завоевательных войн[754]. И римские граждане, естественно, не желали покидать Италию. Одним из пунктов аграрной программы Гая Гракха было выведение колоний, но предложение его соперника Ливия вывести двенадцать колоний в саму Италию способствовало повышению популярности последнего в ущерб Гракху, пытавшемуся создать колонию на месте бывшего Карфагена (Plut. G. Grac. 9—11).

В иной ситуации находились италики. Экономическое положение италийского крестьянства было не менее, а может быть, и более сложным, чем собственно римского. Италия долго не могла оправиться от последствий продолжительной и чрезвычайно разорительной Ганнибаловой войны[755]. Во II в. до н. э. продолжалась конфискация италийских земель и создание в Италии римских и латинских колоний. Так, уже в год окончания II Пунической войны значительные земли Самнии и Апулии были распределены среди ветеранов Сципиона (Liv. XXXI, 4, 1—2). В Самний римские власти переселили и побежденных лигуров-апуанов (Liv. XL, 38; 41). Это все обусловливалось как политическими целями (продолжение политики «разделяй и властвуй»), так и стремлением решить аграрный вопрос за счет италиков[756]. Такая политика отвечала интересам римского плебса, но зато вызывала страх и недовольство италийских крестьян. Характерна реакция италиков на аграрный закон Тиберия Гракха и обращение в связи с этим к Сципиону Эмилиану (Арр. Bel. civ. I, 19). Когда позже Ливии Друз, привлекая на свою сторону союзников, предложил дать италикам гражданские права, но занялся также выведением колоний в Италию и Сицилию, италиков последнее очень испугало, поскольку они боялись потерять свои земли, распределяемые в пользу колонистов (Арр. Bel. civ. I, 35—36).